Джуд Деверо - Рыцарь в сверкающих доспехах

– В-вы ам-мериканец? – всхлипнула она.

– Да. Из Колорадо. А вы?

– М-мэн.

Она взяла шампанское, выпила одним глотком и поперхнулась.

– У м-меня к-кузены в Колорадо.

– Да? И где именно?

– Чандлер.

Слезы текли уже не так быстро.

– Не Таггерты случайно?

Она впервые присмотрелась к нему. Черные волосы и синие глаза. Совсем как у Николаса. Слезы брызнули снова.

Она кивнула.

– Я иногда ездил с отцом в Чандлер и встречался кое с кем из Таггертов. Кстати, я Рид Стенфорд. – Он протянул руку, но когда она не пошевелилась, поднял с колен ее безвольную ладошку и пожал. – Рад познакомиться.

Почему-то он не отпустил ее, а продолжал рассматривать каждый палец, пока Даглесс не выдернула руку.

– Простите.

– Мистер…

– Стенфорд.

– Мистер Стенфорд, – повторила она, шмыгнув носом. – Не знаю, чем дала вам понять, что я легкая добыча, но заверяю вас, это совершенно не так. Думаю, вам лучше взять шампанское и вернуться на свое место.

Она пыталась принять величественный вид, но усилия явно не оправдывались, поскольку нос покраснел, глаза опухли, а по щекам бежали слезы.

Но он не взял у нее бокал. И не ушел.

Даглесс постепенно накалялась. Может, ей повезло наткнуться на извращенца, любившего плачущих женщин? Да что это такое случилось с ним в детстве, если он заводится от слез?!

– Если немедленно не уберетесь, я позову стюардессу.

Рид повернулся к ней.

– Пожалуйста, не нужно, – попросил он, и в его глазах блеснуло нечто заставившее застыть Даглесс, уже потянувшуюся к кнопке вызова. – Прошу, поверьте, я никогда в жизни не делал ничего подобного. То есть никогда раньше не приставал к женщинам в самолетах. И даже в барах. Просто вы мне кое-кого напоминаете.

Даглесс забыла о слезах, потому что в его движениях и жестах проглядывало нечто странно знакомое.

– Кого? – не выдержала она.

Он слегка ухмыльнулся, и сердце Даглесс пропустило удар: временами точно так же улыбался Николас!

– Если я расскажу, вы не поверите. Уж слишком неправдоподобно!

– А вы все же попробуйте. У меня прекрасно развито воображение.

– Так и быть, – кивнул он. – Вы похожи на даму с портрета.

Даглесс насторожилась.

– Когда мне было лет одиннадцать, вся наша семья переехала на год в Англию. У моего отца была там временная работа. Мать любила таскать меня и брата по антикварным магазинчикам, и это занятие страшно мне надоедало. Я всячески отлынивал от этих походов. Но все это было до одной субботы, когда я увидел портрет.

Рид помедлил, наполняя пустой бокал Даглесс.

– Собственно, это был не портрет, а написанная маслом миниатюра, изображавшая неизвестную даму, – пояснил он, глядя на Даглесс почти ласкающим взглядом, словно не замечал опухшего от слез лица. – В то время я не слишком вежливо выражал свои желания. Портрет был довольно дорогим, и матушка отказалась уступить моим требованиям. Но я не собирался сдаваться. В следующую субботу я сел в метро, вернулся в антикварный магазинчик и предложил все, что у меня было, в задаток за портрет. Общая сумма залога составляла что-то около пяти фунтов.

Даже сейчас при воспоминании о той сцене его лицо осветилось улыбкой.

– Теперь мне кажется, владелец лавки вообразил, что перед ним будущий известный коллекционер. В мои планы вовсе не входило собирать коллекцию. Мне был нужен портрет.

– И вы его получили? – прошептала Даглесс.

– О да. Родители, решившие, что я спятил, поначалу заявили, что миниатюра елизаветинской эпохи мальчишкам вовсе ни к чему. Но, видя, что я упорно, неделю за неделей, отдаю все карманные деньги в счет платы за миниатюру, согласились мне помочь. И как раз перед отъездом из Англии, когда мне уже казалось, что я до конца жизни не смогу собрать всю сумму, отец повез меня в магазин и, заплатив остаток денег, отдал миниатюру.

Рид с довольным видом уселся поудобнее, словно больше сказать ему было нечего.

– И портрет до сих пор у вас? – ахнула Даглесс.

– Всегда. Я никуда без него не выхожу. Хотите посмотреть?

У Даглесс едва хватило сил кивнуть.

Он сунул руку во внутренний карман пиджака, вынул маленький кожаный футляр и протянул ей. Даглесс трясущимися руками открыла футляр. Там на черном бархате лежал ее портрет, четыре века назад заказанный Николасом. Миниатюра была в серебряной оправе, усыпанной речным жемчугом.

Даглесс, забыв спросить разрешение, подняла портрет, перевернула и поднесла к свету.

– «Моя душа найдет твою», – процитировал Рид. – Так выгравировано на обороте. И подписано одной буквой «К». Я всегда хотел узнать, что означают эти слова и как звали человека, подписавшего портрет.

– Колин, – не задумываясь выпалила Даглесс.

– Откуда вы узнали?

– Что именно?

– Колин – мое второе имя. Рид Колин Стенфорд.

Даглесс резко вскинула голову и взглянула на него. Вернее, впервые увидела по-настоящему. Он посмотрел на портрет, потом на нее… посмотрел сквозь ресницы, совсем как когда-то Николас.

– Кем вы работаете? – выдохнула она.

– Я архитектор.

Сердце Даглесс куда-то покатилось.

– Вы когда-нибудь были женаты?

– Смотрю, вы не тратите лишних слов: прямо переходите к делу. Нет, я никогда не был женат, но скажу страшную правду: в один прекрасный день оставил женщину практически у алтаря. И до сих пор считаю это худшим поступком в своей жизни.

– К-как ее звали? – заикаясь, выдавила Даглесс.

– Летисия.

И тут около них остановилась стюардесса.

– Сегодня на ужин у нас ростбиф или котлеты по-киевски. Что предпочитаете?

– Надеюсь, вы поужинаете со мной? – учтиво спросил Рид.

«Моя душа найдет твою», – написал Николас. Душа. Не тело, но душа.

– Разумеется, я поужинаю с вами.

Он улыбнулся ей улыбкой Николаса.

«Благодарю тебя, Боже, – подумала она. – Благодарю тебя…»

Автор допускает явный анахронизм. Современные механические часы были созданы Х. Гюйгенсом в середине XVII века. – Здесь и далее примеч. пер.

Пансион, предоставляющий ночлег и завтрак.

Сеть аптек, в которых, помимо лекарств, продаются некоторые предметы домашнего и хозяйственного обихода: косметика, книги, компакт-диски, очки и т. д.

Small pox – букв. маленькая оспа; large pox – букв. большая оспа (англ.).

Организация, занимающаяся охраной исторических памятников и живописных мест. Содержится за счет добровольных пожертвований и государства.

Сандвич из трех кусочков хлеба, между которыми лежат холодные закуски и листья салата.