Юрий Салов - Не последний волшебник

— Время «Ч» — пробормотал Антон, почти физически ощущая хаотические энергетические выбросы.

Антон решил поехать в Академию Сеченова за архивом Володина. Сбросив последние оковы сна, он потянулся и посмотрел на спавшую и прижавшуюся к стенке Надежду. Задумавшись о словах Валентины в своем сне, он дернулся и уронил на пол ложку. Надежда проснулась.

— Я думала, ты уехал. — вяло сказала она.

— Я должен отлучиться ненадолго. — Антон надевал рубашку.

— Позвони, если будет желание. — она потянулась.

Антон обернулся. Последняя фраза подруги звучала необычно для нее.

И он автоматически щелкнул ее энергетическую среду, проверяя пси–контуры поля Надежды.

Черная точка над головой. Авеша. Управляемое сознание. Так вот о ком говорила Валентина.

Выражение лица Антона не скрылось от Надежды.

— Что, ты кажется передумал? — она поднялась с постели.

Лернер выхватил из ящика стола пистолет.

— Интересно, это что‑то новенькое. С каких пор ты стал играть в войну?

— Ты права. Она бы не испугалась. Но не так, как ты. — Антон отступил на шаг и держал пистолет у корпуса.

— С кем ты говоришь? — голос Надежды был мягкий, но в то же время чудной, ненастоящий.

— С тобой, Янус. Есть то, чего ты не можешь подделать.

— Ты что, будешь стрелять? — все явственнее чувствовалось, что с Антоном говорит не настоящяя Надежда, а ее оболочка.

— Да. Буду. — Антон сам от себя не ожидал такой резко набежавшей твердости.

— Ты убьешь ее, а не меня.

— Это все, что я могу для нее сделать.

— Я вернусь завтра, через неделю или через месяц.

— А я не уйду. Я буду рядом. И через неделю и через год. Я не спущу с нее глаз. Я найду способ как вытравить тебя! — злости Антона хватило бы, чтобы поразить даже не огнестрельным оружием, а энергетическим ударом, но он боялся убить Надежду.

— Ну давай, попробуй!

— Давай. Боль почувствуешь ты, а не она. Изыди! — Антон вычислил направление, «щелкнул» до упора и начал медленно перебирать частоты в поисках нужной волны. Сейчас, плотно заряженный энергией, он вполне мог «унюхать», что происходит с его женщиной. Расстояние здесь роли не играло. Важна была мощность сигнала, исходящего от абонента. А сигнал от Надежды всегда был не ахти… Антон напрягся, «принюхиваясь».

И нашел. Он увидел, как взгляд Надежды, а точнее ее оболочки стал беспокойным. И ее правая рука пошла с колен вверх, словно защищаясь. Антон среагировал мгновенно.

— Я–иххъ! — выдохнул он.

Энергетический поток врезался в защиту Януса и черная точка отскочила от головы Надежды как горох от стены.

Хлоп! Мягкий удар в энергетические узлы.

Иногда приходится любимым делать больно, чтобы потом им было хорошо.

Надежда рухнула на кровать без чувств.

Антон пощупал ей пульс, сходил в ванную, налил стакан воды, принес, побрызгал на девушку.

Прошло секунд двадцать. А когда Надежда очнулась, то ничего не понимала.

— Ты меня напугал. Ты уже давно здесь что‑то случилось — она вертела головой, словно пытаясь вспомнить что‑то.

— Нет. — заверил ее Антон.

— Не слишком тактично смотреть, как спит другой человек. — Надежда натянула футболку и выглянула за окно.

— А никто не храпел. — сказал Антон спокойно.

— Очень смешно.

— Я себя имел в виду.

— Я что‑то я не уверена.

— Мне такой странный сон приснился.

— Какой? — поинтересовался Антон.

— Очень странный. Такой, когда принимаешь все за реальность. — Надежда прижалась к Антону.

— Знаю. — он погладил ее по голове.

— Я проснулась и чуть не заплакала. — Надежда схватила и прижала к груди бесконечно любимую лохматую голову.

— Все у нас будет хорошо. И мне кажется, что сейчас я понял кое‑что… Во всяком случае, я тебя больше никуда от себя не отпущу.

Тем не менее Антону пришлось еще раз нарушить свое обещание. Войдя в здание Академии, он легко подчинил себе охранника и взял ключи с кафедры психиатрии.

Быстро подойдя в просторном кабинете к несгораемому шкафу, открыл его — ключи все так же болтались в замке — и ощупью прошелся по полкам. Под газетной оберткой одного из свертков он ощутил жесткость клеенки. Антон вытащил из клеенки толстую пачку бумаг и засунул вместо нее ворох старых журналов…

Над Москвой неслись тяжелые иссиня–черные тучи. Автобус тащился как катафалк, каждую минуту замирал перед светофором. Черный язык обложивших Москву туч и не думал рассеиваться, а наоборот, только увеличивался. Как только Антон выскочил из автобуса неподалеку от своего дома, хлынул ливень. Будто в тучах проделали огромную дыру и оттуда вырвались потоки воды. Ливень переходил в настоящий потоп, наводнение. Автомобили обдавали его осколками брызг. Антон бегом направился к своему дому. Дождь дробью бил в лицо, но он уже успел скрыться в подъезде.

Он распахнул дверь и ввалился в прихожую. Мигом скинул кроссовки, сбросил на пол куртку, джинсы и рубашку — все было мокрое насквозь. В ванной он вытерся насухо, контрастный душ смыл усталость и грязь. Вот только времени на отдых не было.

Надежда бросилась ему на шею и поцеловала его.

За окном продолжался тропический ливень. Повсюду валялись сорванные рекламные щиты, ветки, листья и целые деревья, вырванные с корнем или сломанные пополам. Вразнобой гудели сирены — у стоящих возле домов автомобилей сработала сигнализация.

Антон разложил бумаги Михаила Евгеньевича в гостиной.

— Как все просто и ясно… — бормотал он, водя ладонью над зашифрованным текстом.

Удар молнии пришелся в балкон. Окна распахнулись и ветер расбросал листы докторского архива по комнате. Антон почувствовал, как пространство перед ним зашаталось и через мгновение он вновь очутился в бесконечных коридорах лабиринта потустороннего мира.

— Проклятый тупик, — сердилась Валентина, сидя на полу коридора. — я еще найду способ вернуться. Что это значит?

— Что, Валечка, — сказал вдруг Антон с удивившим даже его самого сочувствием, — хочется побыть богом? Здесь, в астрале, ты открыла некоторые двери и теперь экспериментируешь, как хочешь? Это, кстати, я перевел для тебя: «Позволь мне войти из первого предела во второй». А вообще один умный человек сказал мне, что все эти знаки не имеют никакого смысла. Они указывают тебе дорогу, которую ты уже выбрала.

— Ты будешь скучать без меня, Антон. — Валентина исподлобья глянула на Лернера.

— Вряд ли.

— Будешь подыхать. Никчемный больной старикашка. Вспомнишь меня.

— Надеюсь, не раньше.

— Все равно это только цифры. Я вычислю все сама, ты мне не нужен. Я открою все двери прямо сейчас! Тянет иногда к родным пенатам, как когда‑то Лилит.

Антон сплюнул и зашагал куда‑то вперед и вверх по этому искривленному пространству, где не действовали закон притяжения и гравитации. Он ориентировался по появлявшимся словно из воздуха знакам, тут же мгновенно рассыпавшимся. Валентина время от времени останавливалась и открывала книгу Судьбы, чтоб свериться с написанным там. Наконец они оказались на странном, сделанном как–будто из бетона плато, которое заканчивалось черным, кажущимся бездонным провалом, отуда доносились режущие слух, похожие на шепот множества голосов, звуки.

— Второй предел. Дальше мне хода нет. — присел на корточки Антон. — с минуты на минуту наступит время «Ч», если расчеты древних верны. Так что действуй, если хочешь.

Валентина стояла в нерешительности перед темной бездной.

— Я жду тебя!! — она вознесла руки вверх. — Мой божественный хаос.

— Боюсь, ты провалишь экзамен. — скептически бросил Антон. Здесь, в глубинах потустороннего мира, их слова звучали приглушенно, как в вакууме.

— Да, боюсь у меня нет иного выхода, кроме как самой сесть в президиум. — храбрилась Валентина, но уверенности не было в ее голосе. — Пойдем вместе. Если захочешь, мы можем потом вернуться. Пойдем, а? Быть человеком это так скучно.

— Мне кажется, я еще не был человеком. — Антон задумчиво–сосредоточенно глянул на нее, потом вспомнил Надю и Рината, мягко улыбнулся, отчего вокруг сразу посветлело.

— Тогда прощай, — Валентина прислушивалась к шорохам вокруг. — и помни: я все еще у тебя в голове.

Наконец она решительно пошла вперед и скрылась в темноте. Антон снял с шеи пентакль и рассоединив две половинки, соединил их наоборот: черную вдел в белую под углом в 90 градусов. Пространство прорезали несколько ярких молний. Он прошел вперед и бросил медальон в провал.

Звуки из бездны постепенно нарастали и медленно превращались в клокочущий рев, стремившийся наружу.

— Бездна зовет, — прошептала она. — ты всматриваешся в бездну и если это продолжается долго, то и бездна начинает всматриваться в тебя.

Она шла по черному непроницаемому коридору. Под ее ногами словно хрустел песок.

— Клянусь живущим во веки веков, который сотворил небо и все что на нем, землю и все что на ней, море и все что в нем, клянусь, что времени уже не будет. — эту ключевую фразу, которую надо сказать для открытия канала к вселенскому разуму, она помнила наизусть еще со времени секты «Путь к свету».