Андрей Посняков - Ливонский принц

С пологого холма, где располагалась церковь, спускалась к селу неширокая, заросшая по краям чертополохом тропинка. Сидя в седле, княжна посмотрела по сторонам и, обернувшись, приказала ратникам зарядить аркебузы.

– Ты пистоли свои сперва заряди, – засмеялся Магнус. – Думаешь, на разбойников нарвемся? Так нас почти дюжина, и все оружны. Вряд ли тати лесные нами прельстятся!

– Береженого Бог бережет, – девушка упрямо надула губы и подтвердила приказ: – Заряжайте! Сабли, пики – все наготове держать.

Ратники молча повиновались – не доезжая до леса, спешились, принялись заряжать аркебузы, или «малые пищалицы», как их именовали стрельцы промеж собой.

– А пистоли у меня всегда заряжены, – подойдя к суженому, негромко молвила Маша. – Пусть только кто попробует, сунется. А могут. Места здесь глухие, сам видишь – чаща.

– Зато дорога хорошая, – Арцыбашев погладил по ножнам тяжелую боевую шпагу. – Если что – умчимся.

– Тогда могут в спину стрелять.

Едва только путники въехали в лес, как по сторонам сразу сделалось темно, неуютно и сыро. В небе сгустились серые облака, принялся накрапывать дождик. Правда, сквозь густые кроны лип и осин проникали лишь редкие капли, однако когда пошли сосны, всадники быстро промокли. Впрочем, никто не обращал на неудобства никакого внимания – ехать-то было недалеко, часа полтора, два от силы.

Выстрелы прозвучали внезапно, откуда-то из самой чащи, из видневшегося справа бурелома. Несколько пищалей ахнули разом, поднялся над поваленными деревьями густой пороховой дым, и три воина, вылетев с коней, навеки застыли на мху, средь густого подлеска. И тут же из лесу, и слева и справа, выпрыгнули вооруженные саблями и рогатинами люди – тати, разбойники, упыри. Выпрыгнули нагло, с хохотом, с молодецким посвистом, и сразу же набросились на отряд. Послышался сабельный звон, и сам король скрестил шпагу с каким-то пучеглазым хмырем… даже с несколькими. Мешая друг другу, они тянули рогатины с крючьями, пытаясь стащить Магнуса из седла. Да не тут-то было! Воинские приемы Арцыбашев изучил неплохо и, подняв коня на дыбы, ударил с оттяжкой сверху, раскроив одному из супостатов башку. Раскроил, выругался и тут же пустил коня на пучеглазого. Тот попятился и отпрыгнул… Где-то за спиной грянули выстрелы. Несколько – вразнобой, и два – парой, один за другим. Это княжна била из пистолетов. Ах, Маша…

Добрый жеребец Магнуса заржал, ударив пучеглазого копытами в грудь, так что бедолага улетел в бурелом, да там и затих – то ли убит, то ли ранен, недосуг сейчас было гадать. Поворотив коня, Арцыбашев ринулся на помощь к своей суженой – та умело отбивалась от натиска сразу с двух сторон, кривая татарская сабля порхала в тонкой девичьей руке, словно волшебная хищная птица. И, словно птица, рвала, клевала, ранила, вырывая кровавые куски!

– Рогатиной ее, рогатиной! – зажимая окровавленную руку, истошно заорал кто-то из разбойников. – Вот ведь девка, змея!

Побежали трое с рогатинами – но тут уж вступился Магнус, принял удар на себя… вернее на верного своего коня, тут уж рассуждать нечего, надобно было выбирать – конь или невеста. Захрипев, дернулся, заржал раненый жеребец, рванулся в последний раз да, хрипя, тяжело повалился на бок. Король успел спрыгнуть, длинным выпадом, с ходу, пронзив широкую грудь коренастого, с густой спутанной бородищей татя.

Со всех сторон слышны лязг клинков, стоны, крики и злая гнусная ругань. Как успел оценить Леонид, нападавших было человек двадцать, из них почти половина уже валялась в траве, остальные, впрочем, ничуть не ослабили натиск.

– Девку, девку стащи!

– Счас мы ее пищалью!

– Не! Живой бери, гадину!

– Маша, держись!

Отбросив шпагу, Арцыбашев выхватил из-за пояса верный ТТ, что прихватил с собою на всякий случай. В обойме еще оставалось четыре патрона…

Вот – первый…

Выстрел показался Леониду неожиданно тихим, особенно если сравнивать с грохотом ружей. Однако эффективность свою «Тульский Токарева» вовсе не потерял – бросившийся на княжну с рогатиною разбойник упал, отброшенный к елкам. Такая же участь постигла и второго – пуля угодила ему в голову. Третьим выстрелом Арцыбашев угомонил здоровущего парня с дубиной, а четвертый… С четвертым чуток потянул, выцеливая главаря. Присмотрелся, прислушался – кто тут распоряжается-то? Кого все тати слушают? Ведь не лезут бездумно толпой…

Ага! Вот он. Неприметненький сивобородый мужичонка в потрепанном армянке. В руке – польская сабля, не такая кривая, как татарская, более удобная в бою. Хотя это уж кто к чему привык…

– Тимоша, Мынька, пищалицы заряжай!

Ах, заряжай? Ну-ну…

Арцыбашев долго не целился – тут всего-то с десяток шагов было, не промахнешься. Выстрелил… Пуля вырвала из армяка клок.

Сивобородый словно бы налетел на какую-то невидимую стену, на миг застыл, посмотрел вокруг с неким немым удивлением и спокойно, не дергаясь, обмяк, мешком упав в мох.

– Овде-е-й! – заголосил кто-то. – Братцы! Овдея убили!

– Да мы из-за Овдея счас… В куски!!!

Снова загрохотали выстрелы, но король их не дожидался. Убрав главаря, быстро прыгнул на лошадь к Маше да, держась за девушку, погнал коня вскачь. Скакали не долго, на развилке Арцыбашев перехватил у невесты поводья:

– Тпр-р-ру! Слезаем.

Княжна удивленно вскинула брови:

– Зачем? За нами же…

– Именно поэтому. Живо давай, некогда.

Стащив девчонку с седла, король хлопнул коня по крупу:

– И-и-иди!

То же самое сделала и Маша. Лошадь покосилась глазом и тяжело поскакала дальше, быстро скрывшись за деревьями.

– Прячемся! Ну, не стой!

Беглецы едва успели пригнуться, как с полдюжины разбойников с гиканьем пронеслись мимо.

– Боюсь, они скоро поймут, что к чему, – княжна покусала губы. – Станут искать.

– Так надо спрятаться, – хмыкнул король. – И как можно лучше.

Они пошли в самую чащу, пробираясь буреломами, проваливаясь во влажную почву близ непроходимых болот. Арцыбашев рассуждал с оптимизмом: у беглеца сто дорог, у погони – только одна. Пока они эту единственную дорожку отыщут…

– Может, там, в малиннике?

Маша бросилась первой… и тут же остановилась: в десятке шлагов от нее вдруг возник из кустов огромный бурый медведь! Зарычав, зверь недружелюбно посмотрел на пришельцев. Леонид сунул руку к ТТ… увы! Патроны-то кончились! Эх, надо было хоть из машины пистолеты забрать. Так зарядить все равно не успели бы, да и стрелять – выдать себя с головой.

– Иди-иди, мед ведающий, – не отрывая взгляд от медведя, монотонным голосом вдруг заговорила девушка. – Иди своей дорогой, мы тебе не враги. Мы тебе не враги, малину твою не съедим, мед твой не скушаем. Иди своей дорогой, иди…