Вячеслав Сизов - Мы из Бреста. Рейд выживших

Понаблюдав за лагерем несколько часов, я так и не пришел к однозначному выводу. Кто же тут собрался? Не верю, что простые пленные. В свое время насмотрелся на фотографиях на то, как их содержали и охраняли, а тут даже колючку не натянули. Хоть и глубокий тыл, но все же. Слишком свободно пленные себя чувствуют. Ходят где хотят, свободно общаются друг с другом. Часовые им в этом не мешают. Вообще они больше похожи на рабочую команду, куда народ собирается добровольно. Получается, здесь собрались большие любители западных ценностей и дармовой закуски за рабскую покорность. Кому как, а я оставлять такое безобразие не собирался. Народ на фронте кровь проливает за Родину, а эти тут на врага трудятся. Когда наши их из плена освободят, эти будут себя в грудь бить, говорить, что они узники фашизма и так далее и тому подобное. Приходилось мне в свое время встречать таких «узников», получающих пенсии из Германии за службу в вермахте и бьющих себя в грудь при каждом удобном случае. Со мной такой фокус не пройдет. Нечего пятую колонну в стране оставлять, и сожалеть не буду, и спать по ночам буду хорошо. Лесу они тут много наворочали. Ударно, по-стахановски, работают. Вот и мы поработаем. Сожжем склад, к чертям собачьим, да этих пентюхов к стеночке прижмем. Нечего им Родиной торговать, на врага работать. Черт с ним, что придется шуметь, зато все получат по заслугам. Ну а если кто на нашей стороне спросит, почему я так поступил, отвечу. Зря я, что ли, действующий здесь Уголовный кодекс штудировал. Все в рамках действующего законодательства.

В 10.05 27 июня по «Бодо» состоялись переговоры генерала армии Жукова с начальником штаба Западного фронта генералом Климовских. Заслушав доклад генерала, Жуков передал ему следующий приказ Ставки:

«Первое. Срочно разыскать все части, связаться с командирами и объяснить им обстановку, положение противника и положение своих частей, особо детально обрисовать места, куда проскочили передовые мехчасти врага. Указать, где остались наши базы горючего, огнеприпасов и продфуража, чтобы с этих баз части снабдили себя всем необходимым для боя. Поставить частям задачу вести бои или сосредоточиваться в лесных районах, в последнем случае – по каким дорогам и в какой группировке.

Второе. Выяснить, каким частям нужно подать горючее и боеприпасы самолетами, чтобы не бросать дорогостоящую технику, особенно тяжелые танки и тяжелую артиллерию.

Третье. Оставшиеся войска выводить в трех направлениях:

– через Докшицы и Полоцк, собирая их за Лепельским и Полоцким УРами;

– направление Минск, собирать части за Минским УРом;

– третье направление – глусские леса и на Бобруйск.

Четвертое. Иметь в виду, что первый механизированный эшелон противника очень далеко оторвался от своей пехоты, в этом сейчас слабость противника, как оторвавшегося эшелона, так и самой пехоты, двигающейся без танков. Если только подчиненные вам командиры смогут взять в руки части, особенно танковые, можно нанести уничтожающий удар и для разгрома первого эшелона, и для разгрома пехоты, двигающейся без танков. Если удастся, организуйте сначала мощный удар по тылу первого мехэшелона противника, двигающегося на Минск и на Бобруйск, после чего можно с успехом повернуть против пехоты.

Такое смелое действие принесло бы славу войскам Западного округа. Особенно большой успех получится, если сумеете организовать ночное нападение на мехчасти.

Пятое. Конницу отвести в пинские леса и, опираясь на Пинск, Лунинец, развернуть самые смелые и широкие нападения на тылы частей и сами части противника. Отдельные мелкие группы конницы под водительством преданных и храбрых средних командиров расставьте на всех дорогах».

Все, что необходимо, мы тут изучили, можно и дальше в путь. День и так к обеду приблизился. Оставив пару человек продолжать наблюдение за лагерем, мы отправились дальше. Напрямки тут пара километров до базы будет, но эти «вредители» нам всю обедню испортили. Обходить придется далеко, но что поделать. Одинцов с Максимовым тут в свое время все облазили так, что обходную дорогу вокруг лесоразработок и хутора вполне покажут. Круг получится приличный – почти с десяток лишних километров. Через болото быстрее, но так надежнее, заодно местность проверим. Для бешеной собаки и русского спецназа сто верст не много, а на раз плюнуть. Часа за три до базы доберемся, там и пообедаем, а к ночи назад в лагерь вернемся.

Наш путь лежал через лес, краем петляющей среди деревьев дороги. Движения по ней не было, хотя следы автомашин и мотоциклов присутствовали. Машины прошли тут не далее как вчера. Для ускорения можно было бы и по ней топать, но кто его знает, может, немцы где посты еще расставили, ловя таких, как мы. Так что мы лучше лесом и кустиками. Спокойнее как-то. Ближе к обеду мы вышли к пересечению лесной дороги с трассой. Пройдя вдоль нее, нам метров через триста нужно было свернуть в лес на еле заметную тропинку, ведшую к базе.

– Товарищ лейтенант! Тут, если по дороге еще километров пять пройти, хуторок лежит, может, заглянем? Мы когда с Васькой польскую базу искали, туда на разведку ходили. Там несколько польских семей живет. К нам хорошо относились. Молока давали попить. Может, новостями или продуктами разживемся? – обратился ко мне Максимов.

– Я не против. На обратном пути зайдем.

Наш разговор был прерван шепотом Одинцова, прибежавшего из головного дозора:

– Товарищ лейтенант! Там по дороге немцы наших пленных ведут.

– Где?

– Метров пятьсот дальше по дороге идут со стороны хутора. Трое конвоиров, повозка и четверо наших. Больше никого, – срывающимся от бега голосом доложил боец.

До заветной тропки оставалось всего несколько десятков метров. Здесь дорога близко подходила к лесу и делала небольшой поворот. Можно было без труда спрятаться от чужих глаз в редком кустарнике или в глубине леса. Тем более в нашей форме. Но кое-что удержало меня от команды укрыться в лесу. Что именно? Место для засады было как на подбор. Время обеденное. Движения по трассе нет. Три немца и наши пленные, а нас тут почти полтора десятка человек. И мы молча скроемся от врага? Нет, так дело не пойдет! Парням нужна тренировка, тем более в таких тепличных условиях. Будем брать. Пленные мне не нужны. Да и не будет там хорошего языка. Одна пехота, знающая настолько мало, что даже не стоит утруждать себя. Распределив между бойцами обязанности, перебежал к головному дозору, где в бинокль стал разглядывать колонну.

По дороге в окружении конвоиров колонной по одному шли четыре командира РККА. Два летчика, пехотинец и еще один гражданин, чью морду в грязных разводах, замызганной одежде узнал бы среди тысячи других. Третьим в колонне шел Серега Акимов. И как его оставить немцам на растерзание?! Тем более раненого, вон как руку, перевязанную грязными бинтами, баюкает. Летуны, кстати, тоже здоровьем не блещут. У первого кисти рук перевязаны, а у второго голова и руки. Знаки различия у них на петлицах не рассмотреть. Гимнастерки порваны, ремней нет, но парни явно комсостав. Кант на бриджах выдает. Шедший последним пехотный лейтенант ничем особым не выделялся. Высокий, стройный, подтянутый, физически крепкий славянин лет двадцати. Форма чистая, не то что у троицы, шагающей впереди. Гимнастерка коверкотовая, застегнута на все пуговицы и даже на крючок. Я уж о сапогах и не говорю. Не блестят, конечно, но чистые. Но печальный он какой-то. Глаза потухшие. Хотя кто его знает, вот попаду в плен, какие у меня глаза будут? Тьфу, тьфу три раза! Не дай бог!