Братство Астарты (СИ) - Емельянов Дмитрий Анатолиевич "D.Dominus"

Год 121 от первого явления Огнерожденного Митры первосвятителю Иллирию .

Провинция Северия

От кромки леса оторвался всадник и наметом погнал коня к вершине холма. В ответ наверху надрывно застонал охотничий рог, и пестро разодетая группа охотников засуетилась, горяча коней. Заметались серые волчьи шапки, забряцало оружие и сбруя, а рэкс Элисун взревел над сородичами боевым кличем вендов, больше похожим на волчий вой.

— Началось, — с тоской вздохнул Иоанн. Морщась от режущего ухо гвалта, он покосился на вопящих в радостном предвкушении варваров и обреченно поднял глаза к небу: — Господи, дай мне силы вытерпеть это безумие.

Цезарь Иоанн не любил охоту, не очень любил этих вечно орущих, шумных вендов и сегодняшнее утро предпочел бы провести как обычно — в привычной прохладе библиотеки, в своем уютном кресле, закутавшись в шерстяной плед и просматривая старинные фолианты. Но нет же, эта чертова ежегодная охота, будь она неладна! Вожди союзных племен и цезарь провинции Северия на большой охоте — единение империи и варваров! Что за чушь! Он бы непременно отказался, поблагодарил, конечно же, и отказался, но Прокопий… Вспомнился поднятый вверх указательный палец советника и его менторский тон: «Рескрипт императора прямо указывает всеми силами поддерживать с союзными варварами хорошие отношения, а дикари непременно воспримут отказ от приглашения как оскорбление».

— Хорошие отношения, — Иоанн еле слышно спародировал легкую картавость своего наставника. — Ирония судьбы — еще и года не прошло, как мы резались с ними насмерть в долине Невер, а сейчас изображаем друзей и союзников. Кого мы хотим обмануть!

Он окинул взглядом гомонящих варваров. Странно, вон у того, в шапке с лисьим хвостом, уж больно знакомая рожа. Иоанн обернулся к комиту своей охраны и кивнул в ту сторону.

— Не помнишь его?

Лу́ка Велий криво усмехнулся.

— Как не помнить! Это Ван Сорока, вождь полянских вендов, год назад мы его еще повесить собирались.

Иоанн сразу же вспомнил тот день и буйного варвара, отличающегося от прочих пленных своим неистовством. Потрясая цепями, он клял на своем тарабарском наречии империю, императора и вообще всех туринцев, призывая небесные кары на их головы.

— Так чего же не повесили? — В глазах цезаря сверкнула смешливая искра. — Глядишь, сейчас хоть на одну глотку было бы потише.

Ответ пришел с другой стороны от маленького дородного человека, закутанного в дорогой шерстяной плащ с темно-синей каймой.

— Неужели не помните, цезарь? Рескрипт басилевса, позволяющий варварам селиться в разоренной части провинции, пришел именно в тот день.

Иоанн проигнорировал своего первого советника и наставника, желая показать Прокопию, что все еще помнит, по чьему мудрому совету он здесь торчит.

Тем временем всадник взлетел на холм и осадил скакуна перед своим вождем.

— Нашли! Загонщики гонят его сюда. Кабанище здоровенный!

Рэкс Элисун вздыбил коня, потрясая в воздухе копьем.

— Пошла забава!

И прежде чем бросить жеребца вперед, оглянулся на Иоанна.

— Не отставай, цезарь!

Затянутые в меха всадники с воем понеслись вслед своему вождю, и Иоанн нехотя ткнул пятками бока лошади. Чем раньше начнем, тем раньше закончим. На этой мысли кобыла пошла галопом, и цезарю стало не до размышлений. Он был сносным всадником в рамках манежа, но здесь, на пересеченной местности, надо было держать ухо востро.

Логофет двора и первый советник цезаря Прокопий Авл Граций бросил суровый взгляд на комита сотни охраны.

— Ни на шаг от него, Лу́ка. Слышишь, ни на шаг! Головой отвечаешь!

Лу́ка Велий, набирая ход, успел лишь молча кивнуть и недовольно буркнул, уже пристроившись сбоку от лошади цезаря:

— Что бы я делал без его советов…

Пестрая кавалькада варваров на глазах Иоанна с ходу влетела в лес, и ему, скрепя сердце, пришлось последовать за ними.

Нестись галопом в лесу — полное безумие. Иоанн, пригнувшись, увернулся от пролетевшей над головой шипастой ветки. Деревья замелькали справа и слева, задевая листвой. К черту варваров и их дикие забавы! Не в состоянии реагировать на все сразу, он отпустил поводья, оставляя своей кобыле право выбора дороги.

Чертыхаясь и прилагая все мыслимые усилия, лишь бы усидеть в седле, Иоанн все еще держал в поле зрения несущихся впереди вендов, но когда толстый ствол дерева пролетел всего в пальце от его левого колена, он плюнул.

— Пропади все пропадом — и дикари эти, и охота их идиотская!

Лошадь как раз выскочила на небольшую поляну, и Иоанн натянул поводья. Тяжело дыша, он обернулся к остановившемуся за его спиной комиту.

— Все, дальше только шагом, еще убиться не хватало из-за такой ерунды.

— Совершенно верно, цезарь, нам торопиться незачем.

К удивлению Иоанна Лу́ка Велий выглядел так спокойно, словно трусил рысцой по деревенской дороге, а не мчался между деревьями за ним вслед.

Даже не запыхался, а я…

Мысль Иоанна не успела сформироваться, как вдруг кобыла под ним вскинулась на дыбы и, дико заржав, рванулась в сторону. Не сумев удержаться, цезарь неловко взмахнул руками и, испуганно вскрикнув, кулем полетел на землю. Мазнула по лицу трава, плечо с хрустом приняло удар. Перед глазами поплыла синева безоблачного неба.

«Все-таки опозорился», — с горечью пронеслось в голове, прежде чем тело с глухим звуком тяжело впечаталось в твердый грунт. Свет на мгновение померк и тут же вновь резанул по глазам ослепительным солнечным лучом. Жмурясь и морщась от боли, Иоанн приподнялся и, постанывая, встал на колени. Травяной ковер заколыхался на уровне груди, и по ушам ударила какофония: стрекот кузнечиков, заливистый гомон птиц и еще что-то… Цезарь обернулся на непонятный звук и обмер. Огромная серая туша с клинками желтых клыков тараном неслась прямо на него, рассекая зеленое море, как боевая галера.

Бежать! Ватные ноги совсем не слушаются, а жуткая морда вепря, пригнувшись, уже нацелила смертоносные клыки. Не успею! Иоанн, сжав зубы, приготовился к боли, и в этот момент мимо промелькнула черная тень боевого жеребца. Перед глазами сверкнула рука, бросающая копье, и стальное жало, блеснув на солнце, вонзилось прямо в загривок страшного зверя.

Удар комита был такой силы и точности, что, прошив шею вепря, наконечник вошел прямо в сердце. Передние ноги кабана тут же безжизненно подкосились, и серая гигантская туша, ткнувшись мордой в землю, пропахала ее уже по инерции, оставляя за собой просеку смятой травы.

Мертвый зверь остановился буквально нос в нос с цезарем, и тот, надо отдать ему должное, без истерики, обессиленно уселся на задницу.

— Велий, — облегченно выдохнув, он поднял взгляд на возвышающегося в седле комита, — если когда-нибудь еще мне надо будет ехать на охоту, просто убей меня сразу, без всего этого дерьма.

Лу́ка улыбнулся в ответ одними глазами.

— Не могу вам этого обещать, мой господин.

Иоанн лишь печально вздохнул и поднялся на ноги.

— Прокопию только не рассказывай, ради бога.

— А вот это я вам пообещаю с удовольствием.

Комит соскочил с седла и поддержал неуверенно ступающего цезаря, но тот отвел его руки.

— Не надо, со мной уже все в порядке.

— Тогда, с вашего позволения, я пойду поищу вашу кобылу.

Получив кивок в знак согласия, Велий привязал своего жеребца и размашистым солдатским шагом двинулся в темноту леса.

Проводив взглядом широкую спину комита, Иоанн запоздало подумал, что даже не поблагодарил его за спасение, и тут же пробежавшая нервная дрожь напомнила ему, в какой близости от смерти он только что был. Взгляд непроизвольно повернулся к серой туше, горбом вздымающейся над зеленой травой.

— Это ж надо, какой он огромный!

Цезарь примерился к возвышающейся кабаньей холке — почти по грудь! — затем осмотрел торчащее древко. Вот уж не думал, что в Велии столько силы — с одного удара загнать копье в зверя почти на треть!