Варди Соларстейн - Гипербореец

Словно призраки, из болота утреннего тумана вышли навьюченные амуницией фигуры. То, что это не туристы выдавал единообразный камуфляж и штурмовые винтовки, висящие сбоку от рюкзаков. Они быстро развернули и надули две лодки и ни слова не говоря спустили их на воду холодного озера. Первая лодка уже запустила свой приглушенный моторчик, а во вторую усаживался последний диверсант, когда начальник отряда принял решение действовать.

— Огонь! — заорал на весь берег председатель, не выдержавший накала ожидания, и совсем забывший об условном сигнале по уоки-токи.

Кромка воды, свободная от тумана отразила вакханалию выстрелов, вразнобой стрелявших выживальщиков. Оказавшиеся под перекрестным огнем на открытом месте диверсанты из еще не отчалившей лодки бросились, как тараканы врассыпную, выдергивая из карабинов автоматы и ведя огонь навскидку по вспышкам. Шестеро в первой, пробитой крупной дробью из нескольких охотничьих стволов, трепыхалось на волнах, пытаясь выбраться из опавшей изорванной оболочки. Пока каждый из них заработал по ранению, но их песенка уже могла считаться спетой. Один за другим они нашли свою смерть в ледяной воде озера, безнаказанно расстреливаемые с берега подпольщиками. Из прибрежной шестерки до первых стрелков сумело добежать, уворачиваясь от пуль только двое диверсантов. Выкинув разряженные автоматы, они выхватили пистолеты и показали разницу в классе стрельбы, сопровождая пулей каждое движение за камнями. Численность мобилизованных на борьбу с мировым терроризмом выживальщиков начала стремительно сокращался.

Степан, стрелявший из-под накидки, когда засвистели ответные пули, грамотно поменял позицию, перезарядился и, увидев цель, вновь выстрелил из своей ружбайки, тут же нырнув обратно за спасительный гранит. Он собирался вновь повторить нехитрую последовательность действий, когда неожиданно откуда-то сбоку на него выбежал, быстрый как хорек, непрерывно стреляющий диверсант с пистолетом в каждой руке. Соболев, подгадав момент, и пользуясь тем, что его пока не увидели, чуть сместился из-за камня и саданул прикладом стрелка по руке, не высовываясь сильно корпусом. Враг выронил пистолет из ушибленной конечности, но быстрый как может быть только профи, с левой руки трижды выстрелил в выживальщика, попав при этом в камень между ними. Две пули взвизгнули рикошетом, уходя в небо, а третья попала своему хозяину в ногу, решив, видимо не расставаться с таким крутым чертягой. Диверсант только охнул от смачного свинцового поцелуя в голень, но не упал. В этот момент Соболев вновь высунулся из-за камня, чтобы приложить супостата деревянным прикладом. Враг, мгновенно отреагировав, вырвал из рук Степана ружье, а затем, применив особый захват, мощным и сильным движением швырнул хозяина оружия на каменную землю. Диверсант ловко вертанул двустволку, направив ее на лежащего и нажал на спусковой крючок. Соболев зажмурился. Сухо щелкнули курки — у выживальщика не было времени перезарядить стволы, поэтому смерть от собственного оружия откладывалась. Внезапно из-за камней приподнялся Толик и с перекошенным от боли лицом разрядил дуплетом свое ружье в закрытую маской голову противника. Во все стороны плеснуло чем-то серо-красным. С изуродованным лицом диверсант, взмахнув руками, упал ничком и больше уже не встал.

Это был последний спецназовец, который оставался на ногах. Остальных сейчас осторожно достреливали из нарезного оружия, не высовываясь на открытое место.

Со стоном, оставляя на поверхности камня кроваво-красный след, Толик опустился на землю. Соболев подбежал к товарищу и поддержал, не давая окончательно упасть, заодно пытаясь определить под свитером места ранений.

— Степ, Степан! — изо рта простреленного Толика потекла кровавая юшка. — Ты прости меня!

— Да за что тебя прощать? Не воровал, честно жил, в бою… ранен. Еще выпьем вместе. — Попытался утешить умирающего товарища выживальщик.

— Да это я всех наших финнам сдал. Меня прихватили с контрабандой на границе. Десять лет грозились влепить! — Толик затараторил, пытаясь успеть перед смертью очистить душу. — Они мне и сказали сдать нашу подпольную группу. Список, с адресами и телефонами. Они! Я молчал, но потом раскололся. Прости, Степан!

Анатолий захрипел, кровь изо рта пошла пузырями и его забило в предсмертной конвульсии. Даже перед смертью он не нашел сил сказать правду, что сам, по своему почину предложил список за снятие обвинений, да еще и накрутил для важности антифинскую направленность группы, хотя это было уже полной ложью.

«Сволочь ты, Толян» — подумал Степан, но вслух сказал совершенно другое, более подобающее обстановке:

— Я тебя прощаю, но бог сам решит, прощать или нет. — Фраза получилась какая-то странная и чересчур двусмысленная, и поэтому Соболев присовокупил:

— Бог простит, если он есть…

Он поднялся, тяжело опираясь на ружье, и совершенно открыто пошел к месту схватки.

Там, у ближайшего к каменному спуску валуна полулежала фигура в камуфляже и тихо стонала. Пуля попала диверсанту в ногу, пробив артерию, и несчастный, стиснув зубы, тщетно пытался зажать хлещущий поток крови руками.

Они взглянули друг другу в глаза. Грязный, серый Соболев увидел иссеченое дробиной открытое лицо врага и удивился. Молодой парень, не урод. Был не урод, пока свинца не поел… Что он тут забыл? Зачем пришел с другого конца земного шара, чтобы взорвать АЭС и убить здесь все живое? Во имя чего?

— Откуда ты? Как тебя зовут? — неожиданно спросил парня Соболев по-английски.

— Орегон. Билл Формер, — видимо, почуяв бесполезность игры в высокомерный молчаливый патриотизм, признался слабеющий на глазах молодой десантник. Перед смертью все наносное слетает, как осенью листва с деревьев. Соболев хотел уточнить, наемник ли тот, или диверсанта отправляли на задание, заставив подписать увольнительные с открытой датой. Но решил, что это не важно.

— Вот ты потомок белых пионеров, а я красных. Скажи, дикий гусенок, что ты здесь забыл?!

Вместо ответа спецназовец потерял сознание и завалился набок. Через несколько секунд он умер, так и оставив в неведении своего собеседника. Степан с трудом наклонился и закрыл его невидящие глаза.

Из группы, что устроила засаду на озере с левого фланга, из-за того что диверсанты решили прорываться сквозь нее, Степану повезло оказаться одним единственным без серьезных ранений. Правая группа наоборот, потеряла убитым только одного. Четверых раненых на носилках, заранее приготовленных предусмотрительным председателем, быстро донесли до машин, припаркованных у поселка. Одному из подстреленных, судя по характеру раны, срочно требовался хирург, поэтому небольшой кортеж попрыгал по ухабам в сторону города.