Юрий Иванович - Капризная фортуна

Сбоку от Додюра сидела раскрасневшаяся, нахмуренная и озабоченно покусывающая губки княгиня. Вернее, уже не княгиня, а супруга губернатора Аристина Гелиан-Вакахан. И никто не догадался бы, чего стоило Менгарцу час назад заставить эту роковую красавицу признать перед всеми навязанный ей чуть ли не насильно брак. В течение четверти часа он жестко, не разрешая женщине даже приблизиться к себе, используя широкий стол между ними, обрисовал перспективы брака со вчерашним коком, свое видение их супружеских отношений и высказал требование-пожелание уже в скором времени побывать на крестинах первого ребенка. И тут же рассказал, что после "омолодителя" ее уже нельзя называть "бесплодной карой". Еще и добавил, что это высокая политика: возле главного человека новой межгосударственной структуры должна находиться самая прекрасная, знаменитая, шикарная, умная и самая утонченная супруга. Иного не дано!

Сказать, что Аристина возражала, это значит ничего не сказать. Она закатила истерику на три минуты, потом рыдания на две, затем выдала мольбы с ползанием на коленях в течение одной минуты и добавила яростного визга секунд на тридцать в кульминации своего возражения. После того как Менгарец все это стойко выдержал и провозгласил: "Я своего решения не меняю!", произошло удивительное. Княгиня шумно вздохнула, раскрыла глазищи и наивно-доверчивым голосом прошептала:

— Ну ладно, все равно мне Додюр больше всех нравился. Но если он меня хоть раз ударит!.. — Из глаз ее заискрились чувствуемые только подсознанием молнии. — То я его…

Только тогда в ней проклюнулся глубоко спрятанный страх перед мужчинами, перед насилием и перед рабством в частности. В том числе и рабством семейным.

Естественно, представить себе такое, что его товарищ ударит любимую, обожаемую больше жизни женщину, Виктор не мог. Не представлял себе такого. Но вот по прочитанным книгам и некоторым сплетням догадывался: чего только в бытовой семейной жизни не случается. Поэтому на эти жуткие угрозы отреагировал, как и положено. Ему только не хватало глупой семейной драмы. Просто прикрикнул на присевшую княгиню:

— Нет! Никаких ответных действий! Вместо этого ты приходишь ко мне, и мы совместно выбираем тебе другого мужа. А еще лучше, чтобы рукоприкладства не происходило, постарайся всегда быть доброй, нежной и ласковой. Все! Мне некогда! С сегодняшнего дня начинаете супружескую жизнь!

И убежал. А сейчас, после слишком официального вступления, решил несколько приукрасить текущие события. Поэтому предложил:

— Давайте вначале поздравим нашего губернатора и его очаровательную супругу с бракосочетанием. Ближе к ночи мы обязательно выкроим парочку часов для праздничного застолья. А сейчас… будьте счастливы!

Крепко пожал руку смущенному Додюру. Приложился с поклоном к ладошке Аристины, а потом присоединился к всеобщим аплодисментам и поздравительным восклицаниям. Остальные десять человек, сидящих за столом, были выбраны из числа самых преданных, последовательных и увлеченных грядущей технической революцией помощников Менгарца. Им предстояло возглавить в скором будущем министерства и ведомства надгосударственной структуры. А сейчас в их глазах горел восторг, добрая зависть и вполне понятная грусть: такой женщины они никогда в жены не получат.

Чтобы эта грусть не стала вселенской, Виктор быстро вернулся вновь к деловой части:

— Теперь о том, что творилось на этой планете и от чего мы избавились.

— Избавились навсегда? — подал голос один из самых сведущих помощников.

— Все вопросы потом, вначале выслушайте. Говорил он долго. Порой доставал из футляра дневник пилота и зачитывал выдержки из него. Иногда считывал данные со своих листков. И казалось, сам лишний раз пытался осмыслить масштабы творившегося здесь преступления.

Тысячу лет назад группа ученых пришла к выводу, что в результате определенных комбинаций можно сделать человека бессмертным. Относительно, конечно, но их научные идеи о бессмертии значительно отличались от общепринятых и совершенно не базировались на усовершенствовании уже имеющихся "омолодителей" или Колыбельных.

В результате проведенных опытов выяснили, что любое полное самосознание может быть передано в другое существо. Причем не взрослое, а находящееся в стадии зародыша. Для этого следовало в специальном устройстве "окольцевать" женскую яйцеклетку уникальным ментальным пояском. Любой ребенок, начавший развитие в этой яйцеклетке, получал импульс с кодовой памятью из диспектсора, где она и хранилась. Вследствие этого родившийся ребенок уже появлялся на свет именно тем человеком, чье сознание в него затолкал диспектсор. Естественно, при этом истинная, неродившаяся сущность погибала. То есть уже налицо имелись все основные нарушения закона о невмешательстве в биологическую тайну рождения.

Еще бы! Любая женщина, прошедшая обработку на "матричном кольцевателе", с тех пор могла рожать только одного-единственного человека. Невзирая на то, с какими мужчинами она спала и чьи сперматозоиды спровоцировали зарождение новой жизни. Рождался в итоге лишь тот, кого внедрял в задействованную яйцеклетку диспектсор.

Поразительным оказалось для ученых открытие, что на одной планете мог действовать только один-единственный диспектсор! Второго подобного устройства магнитное поле не воспринимало.

И все бы еще ничего. Ведь при взаимном согласии женщины и донора-мужчины подобные исследования как-то можно было проводить. Но вся основная загвоздка эксперимента заключалась в биологической составляющей главного устройства — диспектсора. Оказалось, что для точной и полной ретрансляции всей разумной сущности человека прибору необходимо накопить редкостное, нигде больше во Вселенной не получаемое вещество. Как ни старались ученые, но создать это вещество искусственным путем не получалось. В данном случае пасовали самые современные атомные молекуляторы, да и всегда заведомо они не справлялись с производством идентичных веществ на полные сто процентов.

Само вещество было найдено случайно, на одной из диких планет, где водились водяные монстры кашьюри. Причем их икра не всегда подходила для экспериментов. Было замечено, что нужный биологический статус икры достигается после восьмилетнего возраста монстров. Но необходимое условие — они должны хотя бы раз употребить до этого молодую, здоровую человечину. Старые, слишком юные и больные люди для кормежки не годились. В дневнике пилота это было жирно подчеркнуто.

Когда пришли к этому выводу, в группе ученых произошел раскол. Одни категорически отказались от продолжения работы. А вот вторые стали подыскивать подходящую планету. Где были бы и пресная вода, и толпы диких, никем не считанных гуманоидов. Вот до такой степени порой доходят устремления и чаяния не останавливающихся перед преступлением ученых мужей.