Андрей Уланов - Никакой магии

– Но кто-то же должен иметь право его отменить? – простонала я.

– Первый Лорд Адмиралтейства, – «добил» меня лейтенант. – Или Ее Величество.

Типично людской подход к проблеме, тоскливо подумала я. Вместо ворот с охраной выстроить непрошибаемую каменную стену, совершенно не попытавшись задуматься над последствиями. Мне же осталось только смириться – и начать импровизировать!

– Вниз, Лэр!

Палуба ушла из-под ног, затем вернулась, мягко спружинив. Разумеется, ведущие к площади улицы являли собой полноводные людские реки, даже сигнал ревуна не сразу заставил толпу отхлынуть, освободив нужные нам для посадки футы. Но поток двигался слишком уж медленно, а протолкаться сквозь него… но в этот миг удача соизволила улыбнуться мне – широкой зубастой ухмылкой гнедой кобылы.

– Офицер! Сюда!

– Мисс…

Судя по роскошному мундиру, безусый юнец был из тех, кого полковник вечность назад поименовал «мальчиками в песочнице». В том, что толпа неохотно, но все же расступилась, пропустив его к борту катера, львиная доля заслуг принадлежала лошади – а также двум угрюмым кавалеристам с нагайками.

– Ночная Гвардия! – я взмахнула жетоном. – Офицер, мне нужно срочно попасть на площадь.

– Но… – жалобно пискнул офицерик, – мне приказано…

Я затаила дыхание.

– …сдерживать в переулке толпу.

– Я отменяю ваш приказ! – решительно заявила я и, припомнив сцену знакомства с Кардом, нахмурилась и отчеканила: – Именем и Словом Ее Величества! Немедленно доставьте меня на площадь!

– Слушаюсь! – офицерик привстал на стременах, звонко лязгнув шпорами. – Капрал Малли, примите даму в седло! Разойтись! – сорвавшись на фальцет, выкрикнул он. – Именем Королевы! Дорогу!

От мундира капрала пахло сеном и дегтем. Мысленно я вцепилась в эти запахи так же, как руками – в тяжелый футляр с винтовкой. Толпа была слишком огромна для меня, кони плыли по ней, словно сквозь весеннее ледяное крошево, расталкивая широкой грудью зазевавшиеся льдины.

– Дорогу! Именем Королевы! Расступись, кому сказано!

Казалось, уже прошла вечность и даже не одна, когда вдруг недовольный гул остался позади, а цокот копыт о булыжник, наоборот, стал отчетлив и быстр. Оглянувшись, я увидела, что мы уже выехали на площадь и более того – проскочили сквозь шпалеру солдат на середину, в пустоту дорожки для королевского экипажа.

– К собору!

Я вдруг испугалась, что именно сейчас нас вновь попытаются остановить… или начнут стрелять. Но солдаты были заняты толпой. К тому же суматошно носящиеся перед торжественной церемонией всадники являли собой вовсе не диковинную редкость: по дороге к собору с нами разминулся «белый гусар».

– Что дальше, мисс?

Взять их с собой? Задрав голову, я глянула на заслонившую треть небосклона громаду. «Кавалеристы отлично держатся в седле, плохо стреляют и совсем не умеют все прочее», любил повторять констебль Марти. Там, наверху… если они не сорвутся вниз, Страж Леса потратит на них три выстрела – и три секунды, не больше.

– Дальше я пойду одна! – решительно сказала я. – Вы свободны, корнет!

Кажется, он говорил еще что-то… не помню. В памяти остался черный гранит ступеней, холодный ветер в лицо, ломящая усталость в запястьях. Шаг, еще шаг… громадные двери раскрыты настежь, я шагнула в них, и тут же передо мной вырос, картинно раскинув руки, пухленький священник, быстро-быстро лопотавший что-то неважное, ненужное. Я велела ему отойти… причем от волнения сказала на родном языке – и получила в ответ экзорцизм на староимперском. Как ни странно это прозвучит, он подействовал – нервная дрожь отступила прочь, мысли вновь обрели четкость и логику.

– Я из Ночной Гвардии! Вот, смотрите…

Увы, «всемогущий» жетон вторично дал осечку – священник хоть и сравнялся цветом лица с белой парчой своих одеяний, по-прежнему загораживал мне путь.

– Знаки мирской власти не имеют силы здесь, под святым куполом! – визгливо крикнул он. – Тебе не войти сюда, лесная ведьма!

Лесная… в замешательстве я провела рукой макушке, запоздало сообразив, что умудрилась потерять шляпу – и теперь пытаюсь ворваться в главный аранийский храм во всей своей длинноухой красе. Между тем, привлеченные воплями, на подмогу к священнику из глубины собора рысили пять-шесть его собратьев. Еще одна, более многочисленная группа служителей Единого, как раз покидавшая собор, замедлила шаги, с любопытством глядя в нашу сторону. Среди белого и золотого мелькнул алый – и меня, словно магнитом, потянуло к нему прежде, чем я успела испугаться собственных мыслей.

– Мистер боевой монах!

Высокий седой человек в алом домино и с забавной восьмиугольной шапочкой на макушке удивленно взглянул на меня и сделал странный жест рукой – останавливая двух монахов с одинаково-цепкими взглядами отборных сторожевых псов, дернувшихся было наперерез мне.

– Слушаю тебя… – почти незаметная пауза подсказала, что святой отец не сразу решил, как именно следует обратиться к «лесной ведьме», – дочь моя.

А эту забавную шапочку, вспомнила я, носят арк-кардиналы и главы Орденов – значит, я обращаюсь к Самому Главному боевому монаху. Ой. Ужас-ужас-ужас…

– Ваше Высокопреосвященство, я работаю вместе с одним из ваших монахов, братом Винсентом, в конторе полковника Карда, из Ночной Гвардии. Ваше Высокопреосвященство… – сейчас он прикажет сделать из меня костер прямо здесь, не сходя с места, – мне нужно попасть наверх, на купол собора!

Глава Ордена святого Престона нахмурился, чуть наклонил голову. Почти сразу же к нему подскочил дальний родственник брата Винсента – щуплый, в очочках, с серой картонной папкой, неудобно зажатой под мышкой, – и принялся что-то торопливо шептать на ухо. Я напрягла слух, но сумела разобрать лишь отдельные слова: «та самая», «упоминал в докладе».

Седой выслушал его, все так же хмурясь – и жестом подозвал меня ближе.

– Хотелось бы узнать суть вашего дела, – произнес он и, прежде чем я успела пискнуть в ответ, добавил: – Но я чувствую, вам сейчас дорого каждое мгновение. Брат Альберт, – повернулся он к «псу» слева, – сопроводи нашу гостью наверх и стань ей щитом, как был для меня.

«Пес» кивнул и встал рядом со мной.

Не знаю, кто и что в этот миг послало мне в голову очередную безумную идею, но я вдруг поняла, что еще будет правильно сделать – и, склонив голову, опустилась на колено. Словно бросила камень в озеро: вокруг дружно ахнуло-охнуло, побежали, расходясь, шепотки.

– Да пребудет с тобой Творец, дочь моя, – чуть наклонившись, престонианец коснулся ладонью моих волос. – Ступай и сделай, что должно.