Ник Ким - Легенды Космодесанта

Сестра Амалия Д'Ворьен поцеловала бронзовое изображение святой Сильваны. Женщина разжала руку, и нашейный образок закачался на кожаном шнуре. Лучи слабого полуденного солнца с трудом пробивались сквозь грязную облачную завесу, лишь изредка вспыхивая на броне «Прометия» — танка типа «Испепелитель», принадлежавшего отделению.

Доспех сестры Амалии, некогда серебряный, от соприкосновения с загрязненным воздухом этого мира стал тускло-серым. Женщина облизала потрескавшиеся губы, борясь с желанием хлебнуть воды из канистры, стоявшей в танке. Вторая молитва закончилась лишь час назад, и после ее окончания сестра чуть притушила жажду глотком буроватой воды, нагревшейся от двигателя.

— Сестра, — окликнула ее Бриалла из турели «Испепелителя», — ты это видела?

Амалия и Бриалла остались у танка вдвоем. Прочие патрулировали границу джунглей. Танк замер посреди грунтовой дороги. Амалия ходила вокруг машины с болтером в руке, а Бриалла внимательно следила за деревьями, поводя стволами тяжелого огнемета.

Амалия прошептала литанию уничижения, коря себя за то, что позволила мыслям о воде отвлечь ее от обязанностей. Взяв болтер на изготовку, женщина обошла танк и остановилась в нескольких шагах перед ним.

— Я ничего не видела, — сказала она, прищурив глаза и внимательно вглядываясь в лес. — Что это было?

— Движение. Что-то темное. Будь настороже.

Бриалла особенно подчеркнула последние слова. В ее голосе послышалось неодобрение. Она заметила рассеянность Амалии.

— Я ничего не вижу, — повторила Амалия. — Ты… Нет, постой. Вон там.

«Что-то» взвилось в воздух, вырвавшись из густого подлеска. Багряно-черное размытое пятно с ревущим цепным мечом. Амалия в ту же секунду поняла, что перед ними Астартес, а еще через секунду пришло осознание опасности. Ее болтер дважды рявкнул, прежде чем выпасть из разжавшихся рук в дорожную грязь. Упав, болтер еще раз выстрелил. Снаряд грохнул о броню танка.

Как раз в это время голова Амалии слетела с плеч. Белые волосы плеснули по ветру, и кровавый обрубок покатился в заросли.

Выругавшись, Бриалла рывком развернула турель с огнеметом. Механизм возмущенно заскрипел. Женщина потянула за рукоятки, нацеливая орудие вниз.

Астартес баюкал в руках обезглавленное тело Амалии, бормоча что-то неразборчивое. Бриалла нажала на оба спусковых механизма.

Двойная струя резко пахнущего химического огня вырвалась из стволов пушки, окатив Амалию и Астартес липким, едким пламенем. Бриалла шептала молитву за упокой павшей сестры, в то время как огонь пожирал доспехи и тело Амалии.

В смрадном оранжевом аду невозможно было ничего разглядеть. Отсчитав семь ударов сердца, Бриалла прекратила подачу прометия. Она твердо знала, что все, чего коснулся этот огонь, будет уничтожено, очищено его испепеляющей силой.

Амалия. Ее броня почернела, сочленения расплавились, а руки превратились в обугленные кости. На земле лежал дымящийся труп.

Что-то громко стукнуло по корпусу танка за спиной Бриаллы. Женщина развернула кресло. Турель «Испепелителя» медленно поворачивалась, следуя направлению взгляда стрелка. Бриалла отчаянно дернула крепления, пытаясь выбраться из кресла.

Астартес горел. Священный огонь облизывал его доспехи, суставы дымились. Космодесантник заслонил солнце, отбросив на женщину подрагивающую тень. Его броня почернела и обуглилась, но еще функционировала. Когда Бриалла вывалилась из кресла, Астартес направил ей в лицо клинок цепного меча. С лезвия капала кровь.

«Расчленители! — прокричала Бриалла в микрофон вокса, встроенный в воротник. — Эхо Высоты Гая!»

Ее убийца прошептал пять слов на древнем акценте готика: «Ты заплатишь за свою ересь».

Я наблюдаю из-за деревьев.

Сороритас нервничают. В то время как одна из них проводит похоронную церемонию над телами убитых сестер, три другие вышагивают вокруг танка, глядя на джунгли сквозь прицелы своих болтеров.

Я чую запах трупов, доносящийся из-под белых саванов. Одна из сестер сгорела в химическом пламени прометия. Вторая потеряла много крови, перед тем как умереть. Ее разорвали на куски. Мне не нужно видеть останки, чтобы понять, что произошло.

Пока что я притаился в зарослях. Шум леса скрывает вечное гудение моей боевой брони от их слабого смертного слуха, а я пытаюсь уловить обрывки их разговора.

След Ярла остыл. Даже острый запах его крови затерялся среди миллиона ароматов в этих насыщенных сероводородом джунглях. Мне нужно сконцентрироваться. Мне нужно определить направление.

Но как только я приближаюсь настолько, что могу разглядеть служебные эмблемы на серо-стальных доспехах сестер, с губ моих срывается проклятие.

Орден Серебряного Покрова!

Они были с нами на Высоте Гая.

Отголоски той битвы будут преследовать нас до последнего дня ордена.

— Мой ауспик что-то засек, — слышу я голос одной из сестер.

Я готов проглотить свой позор и бежать. Сейчас не время вступать с ними в спор. Они не должны знать о нашем присутствии.

— Что-то живое, — говорит сестра. — И с энергетической подписью.

— Расчленитель! — выкрикивает одна из сестер, и кровь застывает у меня в жилах.

Я чувствую не просто страх, а тошнотворный, животный ужас. Она использовала священное имя нашего ордена. Откуда они узнали?

— Расчленитель! Покажись! Предстань перед судом Императора и ответь за варварские злодеяния своего проклятого ордена!

Я сжимаю зубы. Пальцы мои вздрагивают, затем сильнее стискивают рукоять цепного топора. Они знают. Они знают, что это сделал Расчленитель. Должно быть, злосчастные погибшие сестры успели их предупредить.

Голос еще одной женщины — той, у которой ауспик-сканер, — присоединяется к первому:

— Мы были на Высоте Гая, ты, богохульная мразь! Сразись с нами и получи сполна за свою ересь!

Они знают, что произошло на Высоте Гая. Они видели наш позор, наше проклятие и пролитую в тот день кровь.

Они считают, что это я расправился с двумя их сестрами, и возлагают грехи брата Ярла на мои плечи.

Раздаются выстрелы. Болт скользит по моему наплечнику и ломает ветки у меня за спиной.

— Я его вижу! — вскрикивает женский голос. — Вон там!

Мой указательный палец ложится на активирующую руну на рукояти цепного топора. После секундного колебания я нажимаю. Острые зубья с ревом пробуждаются к жизни. Топор режет воздух в ожидании того мига, когда можно будет врубиться в плоть.

Они осмелились обвинить меня…

Они открыли огонь.