Максим Марух - Люди желтых плащей

Водяной пар на стёклах медленно отступает, в образовавшихся прогалинах я снова вижу Нансена. Однако что-то изменилось. Дождь поутих, и теперь сквозь тонкую розовую завесу я различаю тени. Приглядевшись внимательней, понимаю, что это тени людей. И они движутся прямо на нас.

13:35

– Снимайся с ручника! – командую Ване. – Уезжаем!

Тот недоуменно хлопает глазами:

– Чо случилось?

Пар на стёклах почти исчез. Я поднимаю глаза к небу.

Солнца нет. Небо обложило наглухо, город погружен в предвечерний полумрак. Смотрю на «Акцент». Парни в салоне не обращают на нас внимания, переговариваясь о чём-то между собой. Кажется, один из них смеётся.

Угомонившееся немного сердце возобновляет бешеную пляску.

Света нет, а значит, нет светобоязни. А значит…

– Там кто-то ходит, – говорит Витос, прильнув лбом к боковому окну.

Они пока далеко – ближайший к нам силуэт не больше скрепки для бумаги. Но дом бабушки, где нас ждут друзья, отсюда ещё меньше.

– «Прокажённые», – я не узнаю своего голоса. – На улице темно, и они повылазили…

Мои друзья витиевато матерятся. Продолжая сыпать проклятьями, Ваня включает заднюю передачу и смотрит на меня:

– Куда? На хату?

Мы не успеем. Я понял это ещё до того, как он спросил, но боялся озвучить. Город наводнён «прокажёнными», и сейчас они вылезают из своих нор на свет божий. Или во мрак, который, уходя, оставил после себя бог.

Если мы доедем до РГУПСа – это уже будет чудом. Но мы не доедем. Я нахожу подтверждение своим мыслям в глазах Витоса и Вано.

– Нет. Придётся искать убежище здесь.

– Я вро'де уже нашёл, – Витос стучит пальцем по заднему стеклу «Октавии», и мы с Ваней выворачиваем головы назад. – Смотр'ите.

13:40

На самом деле улиц Нансена в Ростове две. Верхняя и нижняя. Между обоими проходят железнодорожные пути, ведущие к главному Ростовскому ЖД Вокзалу. Никогда бы не подумал, что эти самые пути, создававшие в час пик огромные пробки у переездов, теперь могут спасти наши жизни. Точнее, не сами пути, а старый добрый Торжокский электропоезд в своём вечнозелёном боевом раскрасе.

«Торжок» стоит прямо напротив нас, головной вагон метрах в трёхстах от «Супер-Арсенала». Все двери в вагонах открыты, под многими спущены ступеньки. Но есть и те, где ступеньки так и остались втянуты внутрь – пассажиры покидали состав спешно, выпрыгивая прямо на пути.

Воспалённое воображение рисует интерьер медленно катящегося к вокзалу поезда. В приоткрытое окно в тамбуре курит мужчина. Сбивает пепел, и несколько розовых капель попадает на фильтр. Мужчина не замечает, как слизывает их со следующей затяжкой. Для квази-апокалипсиса в замкнутом пространстве электропоезда довольно и одного заражённого…

– Туда! – кричу Ване. – Жми!

Ваня бьёт по педали газа, свистят по скользкой дороге покрышки. Мы отъезжаем от «Супер-Арсенала» под гогот и улюлюканье сидящих в «Акценте» парней. В нашу сторону показывают скабрёзные жесты и корчат рожи. Я слышу голос водителя, кричащего в чуть приоткрытое окно: «Щеглы! Щеглы!»

Я выбираю вагон в середине поезда и направляю Ваню туда. Когда мы останавливаемся у насыпи, дождь почти прекратился. Розовые капли едва слетают с небес, точно стряхнутые с губ гигантского заражённого божества.

Поезд выглядит довольно надёжным убежищем. Железные стенки, толстые стекла, в купейных вагонах прочные двери с хорошими замками. Все вагоны соединены друг с другом, в каждом есть два выхода, а межвагонные двери вообще непробиваемые, так что «прокажённых» можно легко отрезать от остального состава, если они вдруг ворвутся внутрь.

«Мы могли бы здесь жить», – мелькает в голове шальная мысль.

Нет, нельзя так думать. Это пораженчество. Хоронить мир людей слишком рано. Человечество не могло погибнуть всего за сутки. Где-то там обязательно есть оплот живых людей, современный Арарат, призванный стать колыбелью новой цивилизации. Я верю, что там нас ждут близкие и друзья. Если это место существует, мы обязательно найдём его.

– Дождь ещё моросит, – замечает Ваня.

– Спрячьте руки в рукава и натяните кофты на головы, – распоряжаюсь я. – Пойдём так.

Ждать нельзя: тени на дороге всё ближе, и их всё больше.

Вооружившись, мы открываем дверцы машины и ступаем на пропитанную отравленной водой улицу.

14:00

– Воняет, – слышу из-под толстовки приглушенный голос Витоса.

Да, теперь мы все чувствуем это: розовый дождь имеет запах. Едва уловимый, но в то же время едкий, химический аромат алкогольной рвоты. По опыту прошлой ночи я знаю: долго в воздухе он не продержится. Возможно, его исчезновение означает смерть вируса, неспособного долго жить вне живого организма.

Первым в вагон залезает Витос, следом за ним я. Ваня замыкает.

Прячу мачете за пояс, хватаюсь за влажные поручни, и рукава вязаной кофты тут же впитывают розовую влагу. Почувствовав её на своих ладонях, я едва не кричу от паники. Неконтролируемый животный страх скручивает где-то в области живота. Я почти уверен, что уже заражён, что вот-вот потеряю сознание, а когда очнусь – моей единственной целью станет убийство себе подобных ради пропитания и просто ради убийства.

– Быстрее! – безотчётно подгоняю Виталика. – Быстрее! Быстрее! Быстрее!

– Да иду, задолбал! – шипит тот, ощущая мои отчаянные тычки в спину.

Мы оказываемся в тамбуре. Только покинув перенасыщенную розовой дрянью среду, я замечаю, что Вани на ступеньках нет. Он по-прежнему на земле, смотрит на нас снизу вверх:

– Идите, я догоню.

– Лезь в вагон! – кричу на него шёпотом.

За моим плечом Витос поносит матом его и всю его родословную на несколько колен вверх по генеалогическому древу.

Но тот уже не видит нас, выпуклые глаза лихорадочно изучают нижнюю Нансена. Дождь совсем перестал, в шуршащей тишине инфицированного города мы слышим, как хлопают двери чёрного «Акцента». Четыре человека направляются к «Супер-Арсеналу».

Тени «прокажённых» приобретают вполне чёткие очертания, и я вижу, что они повсюду. Нижняя Нансена, верхняя Нансена, спуск на Будённовский проспект… Они бродят вокруг, мне даже кажется, что я слышу, как они урчат что-то себе под нос на своём нечеловеческом наречии.

Потом шуршащую тишину обезлюдевшей улицы вспарывает звон бьющегося стекла – пассажиры «Акцента» проникли в оружейный магазин через окно.

– Идите, – говорит нам Ваня, взвешивая топор в руке. Оглядывает вагон в поисках номера. Его явно распирает какая-то идея. Он завёлся, теперь уже не остановить. – Я щас… быстро…

И, прежде чем мы с Витосом успеваем хоть что-то сказать, мой друг возвращается обратно в машину и заводит мотор.