Ирина Громова - Танец Жизни

Сначала Михайлов подумал, что на небе сошлись две огромные тучи. Светлая, будто сотканная из серебристых лучей с золотыми искрами в отблесках заходящего солнца быстро уменьшалась, сжимаясь от укусов пожиравшей её, тёмной с грязно-рыжими подпалинами. И ржаво-коричневая огромным бойцовым псом, воспитанным на крови и желающая только крови рычала, скрежетала и точными отработанными движениями опытного и закаленного в боях хищника вырывала из светлой куски серебристой плоти.

Серебристое пространство отстреливалось молниями, которые часто попадали в цель и заставляли пса отдёргивать грязные лапы, отворачивать пасть или сжимать от боли бока с ржавыми клоками шерсти, но, всё равно, неумолимо быстро сокращалось.

— Ржавых вывел на поле боя, сволочь, — побагровел Даруга. — Этого не делал даже тёмный Правитель кабачкоголовых в решающей войне триста тысяч лет назад.

Радикальных грязно-рыжих псов из унылого подземелья боялись выпускать даже мрачнорылые. Больно быстро распространялась коричневая чума, пожирая на своём пути светлых, потом серых, и в конце уже и самих тёмных кабачкоголовых, которые, собственно, их и кормили. Сергей Васильевич не потребовал объяснений. Уж он-то, директор оборонного холдинга и боевой офицер запаса, понимал, что такое выпущенные из клетки фашисты. Оскал коричневой собаки в последнее время и на земле проявляет себя слишком часто.

Когда самолёт приблизился на расстояние видимости, Сергей понял, что тучи это не тучи, а две огромные стаи птиц, сошедшихся в последнем бою.

— А ну их, к страшному Свидетелю, дурацкие правила и условности. Ты должен всё это видеть! — крикнул Даруга, и приказал поднять самолёт над стаями.

— Не выдержит эта консервная банка на деревянном керосине, — засомневался Михайлов.

— Выдержит, поднимай, — командовал Светозар. Директор резко потянул на себя штурвал. Самолёт заскрипел, затрещал, но послушался и пошёл вертикально вверх. Когда Сергей Васильевич поднял самолёт, то увидел такое, что холод сковал позвоночник видавшему разные схватки директору. Возможно, потому, что Светозар нарушил приказ и показал-таки Михайлову картину боя. А может, и это было предопределено.

Стаи птиц перестали быть птицами, а превратились в два небывалых войска.

Против стройных рядов витязей в серебряных доспехах с золотыми щитами стояли плотные ряды мрачнорылых воинов. Кабачкоголовые больше всего на свете боялись отраженного от золотых щитов солнечного света. Поэтому свой единственный полуслепой глаз на затылке, они прятали в чёрные солнцезащитные очки. Понятно, что светлые витязи виртуозно собирали на щит концентрированные пучки света и метали во врага.

Во главе серебряного войска стоял брат Даруги Ратислав. Как и Светозар, главный витязь и войско облачены в плащи из серебристого звёздного света и солнцеотражающие шапочки, которые сами по себе отбрасывали лучи и как будто наполненные током высокого напряжения били прикоснувшихся к ним собак.

Войско уверенно стояло на миниатюрных звездоботах. Точнее, всё время находилось в движении. И было скоростным и мобильным. То и дело витязи раздвигали ряды, из глубины выпрыгивал воин, виртуозно двигаясь на своём воздушном сноуборде. Он молнией поражал противника и возвращался в ряд. Иногда одновременно несколько витязей выпрыгивали из стройных рядов, наносили смертельный удар и возвращались в строй за отдыхом и подпиткой. Просчитать их следующее действие не было возможно. Серебряные воины двигались не только влево-вправо, но и вверх-вниз, не ограниченные пространством. Воины виртуозно держались в воздухе, скользили и сновали, общую тактику боя просчитывал командир Ратислав. Сверху помогал Солнцеголовый Правитель, направлял своим подпитку лучами-боеприпасами, а также импульсы, позволяющие координировать общее движение.

И все-таки ржаво-рыжей собаки было больше. Враг нёс колоссальные потери, но как гидра продолжал увеличиваться в массе.

Вражескую сторону против Ратислава возглавлял Тхэя. В отличие от скоростного войска серебристых рыцарей, уверенно стоявших на мотоботах, кабачкоголовые висели в воздухе, зацепившись за небольшие чёрные зонтики. Это не было удобно и заставляло унылых, придерживаться за этот зонтик то клешней, то языком. Но они были тренированными и сильными. И, честно говоря, висеть на своих зонтиках, если требовала тактика, могли неделями. Главная задача тёмных детей безвременья — крючками-цапалками содрать с воина светоотражающий плащ. Разбить золотой зеркальный щит — потому что оружие солнцеголовых — солнце. Скоростные серебристые витязи лучей на силового врага не жалели. А они умели сконцентрировать и швыряли солнечные шары с точностью до миллиметра не просто в кабачкообразные головы, а даже в особо слабые места врага — в подбородок под язык. И лучи постоянно попадали в тяжелые подбородки, как бы ни закутывали мрачнорылые своё слабое место в высокие воротники. Многие чудовища держали в лапах что-то похожее на дымовые шашки — Даруга называл «пыхалками» — и прятались за пеленой дыма. Страдающие светобоязнью мрачные всяческими способами затягивали пространство дымом, чтобы свет не проходил.

И тут увидел Михайлов над войсками обоих правителей Хозяина Мрачного Бугра и Солнцеголового Правителя Светлого ущелья. Зеркальный вогнутый телескоп светлого правителя собирал из воздуха свет и пульсированным сигналом направлял его на щит главного витязя, а уже тот распределял сигналы по своим воинам. Ратислав мгновенно определял, сколько энергии в данную секунду необходимо каждому витязю. Расчетом сколько энергии надо, чтобы вывести врага из строя, но оставить в живых — занимались уже сами воины. И делали Ратиславу запрос, в том случае, если нужна была подпитка и кончались свои ресурсы. Поэтому Тхэее надо было остановить главного витязя, чтобы лишить воинов руководства и подпитки. А темный Хозяин пытался, согласно рангу и силе, блокировать солнцеголового Правителя. Сильнейшие: Правитель и Хозяин, стояли и смотрели друг на друга, и взглядами метали встречные молнии.

А чуть в стороне и повыше, сотканная из звёздного света, молча, наблюдала Звездная Дама. И тут Сергей Васильевич встретился с ней взглядом. И не в силах отвести глаза он подумал, что в эту секунду его итак раскаленную добела душу бросили в переплавку. И еще одного такого взгляда он бы не выдержал. И дело было не только в том, что столкнулся с Силой, которая видела его насквозь и всегда знала про него всё. И даже не в том, что она могла в единый миг раздавить как пушинку. А в том, что конкретно здесь и сейчас она так к нему приложилась, что в нём, будто начала гороеть заживо каждая живая клетка его человеческого тела.