Василий Головачев - Логово зверя. Исход зверя. Укрощение зверя

Илья торопливо позвал его, «протянул руку».

Личико возникло вновь, печальное и удивленное одновременно, похожее на личико пятилетнего ребенка, а также на морду кошки.

«Кто ты?» – раздался в голове Ильи тихий прерывистый шепот.

«Я живой человек», – ответил Илья.

«Живым здесь не место. Зачем ты пришел сюда?»

«Мне поручено найти Обитель Властелина этого мира».

«Для чего?»

«Мы хотим, чтобы его слуги не посещали наш явный мир без нужды».

«Почему?»

«Мы от этого болеем, гибнем».

«Но вы – явные формы и не сможете пройти к Обители».

«И все же мы попробуем. – Илья спохватился. – Что я могу сделать для тебя?»

Кошачье-человеческое личико сморщилось, исчезло, возникло вновь, странное, как бы плачущее и смеющееся одновременно.

«Ты ничего не сможешь сделать для меня. Я служу Госпоже, дарующей смерть».

«Маре?»

«Так ее называете вы, живые».

«В чем же выражается твое служение?»

«Я растворяю собь».

«Что?»

«Сюда иногда приходят заблудшие души, осознающие свою собь».

«То есть не потерявшие чувств, что ли?»

«Да, они плачут и мучаются. Я помогаю им».

«Как?»

«Указываю им путь обратно, к Кромке».

«И они возвращаются на Землю? То есть в Явь?»

«Не знаю, они больше не возвращаются».

«А сам ты можешь выходить за Кромку, в мир живых?»

«Нет».

«А хочешь?»

Таинственный собеседник Пашина исчез, вместо него на цилиндр бросилась крестообразная зловещая тень, мелькнула морда вурдалака. Но туман пронзил лучик золотистого света, и вурдалак рассыпался тающими вихриками. На его месте проявилось светлое детско-кошачье личико.

«Уходите отсюда, возвращайтесь! Вас хотят погубить! Вы станете такими же, как я».

«Мы не можем повернуть назад».

«Тогда прощай».

«Подожди, у тебя есть друзья?»

«Какое странное слово…»

«Те, с кем ты беседуешь и тебе радостно, такие же, как ты?»

«Да, нас много».

«Помогите нам, дайте корабль, чтобы мы могли пересечь море».

«Вы все разные, а просите одно и то же…»

«Мы хотим дойти до цели».

«Прощай, живущий иначе».

Личико растаяло.

Илья почувствовал, что ему не хватает воздуха, и очнулся, хватая воздух открытым ртом.

Остальные чувствовали себя не лучше. Приходили в себя, дыша, как вытащенные на берег рыбины, оглядывались, не узнавая друг друга, не зная, как прошли сеансы медитации у других.

– Смотрите! – вытянул руку к морю Данила.

Взоры ходоков упали на сгущающееся призрачное облачко, всплывавшее из водных глубин. Оно постепенно плотнело, твердело, приобретая некие зыбкие, но узнаваемые формы.

– Корабль! – прошептала Владислава.

Впрочем, кораблем это плавучее сооружение все же назвать было трудно, хотя ни у кого не оставалось сомнений, что оно предназначается для плавания. Больше всего оно напоминало округлое корыто с парусами.

– Шхуна? – неуверенно оглянулся на старших товарищей Максим.

– Целый фрегат, – скептически хмыкнул Антон. – Посудина «а-ля детский тазик». Похоже, на нем уместится только пара человек.

– Все разместимся, – коротко возразил Георгий.

Парусник приблизился к берегу, продолжая менять очертания. Теперь он стал больше походить на баржу с двумя бесформенными парусами, цеплявшимися за похожие на букву «V» мачты.

– А мотора у него случайно нет? – пошутил Ратников. – Я парусами управлять не умею.

– Мотором будем мы сами, – сказал Георгий. – Точнее, наши воля и целеустремленность.

– Это как?

– Залезайте.

Влад и Шурик беспрекословно полезли в воду.

Корабль остановился, вздрагивая и покачиваясь, как живой организм.

Влад ухватился за какие-то ребра на борту парусника, полез вверх, как паук, перегнулся через низкий выступ наподобие балюстрады и оказался на палубе. Подал руку Шурику.

Корабль засветился изнутри, как полупрозрачное мутное стекло, закачался чуть сильнее, как бы «поежился».

Максим и Данила нерешительно посмотрели на Илью.

– Вперед! – подал он им команду.

Молодые люди ступили в воду, без особых усилий залезли на борт посудины.

Антон помог забраться женщинам.

За ними перелез на борт Ратников, и последними поднялись Илья и Георгий.

Парусник был невелик, но по мере появления на его борту пассажиров словно подрастал, и отряд разместился на его светящейся, подрагивающей под ногами палубе без труда.

– Что теперь? – осведомился Антон.

– Кто может – пусть выйдет в ментал с просьбой, чтобы корабль направился к границе стихий. Остальные пусть мысленно присоединяются к общему целевому эгрегору.

Переглянувшись, ходоки сосредоточились на мысленном объединении, начиная привыкать к разговорам с духами, и уже не удивились, когда парусник, «передернув плечами», двинулся прочь от берега. Вскоре он, раздув паруса – в безветрии, мчался по воде с приличной скоростью, которую Антон вслух оценил в двадцать узлов.

Какое-то время пассажиры настороженно приглядывались к унылому однообразному водному пространству, осматривали корабль, напрягаясь, когда он вдруг начинал шевелиться, затем притомились и расселись по палубе.

Ратников уснул первым. Он еще не восстановился полностью «после операции» и был слаб. За ним, свернувшись калачиком, уснули Максим и Данила. Прилегли и Шурик с Владом. Антон долго крепился, с трудом разлепляя веки, потом опустил голову на колени уснувшей раньше Валерии и тоже уснул.

Еще через несколько минут сон сморил и остальных. Даже Георгий, клюнув носом пару раз, закрыл глаза в полудреме, пока сторож организма не подал сигнал, что спать в таком положении не следует.

Витязь встрепенулся, кинув взгляд по сторонам.

– Мороки… – пробормотал очнувшийся вместе с Георгием Влад.

Георгий кивнул.

Вокруг корабля вились прозрачные серые вихрики, складываясь в подмигивающие, скалящиеся, злобные и презрительные физиономии, мгновенно возникающие и мгновенно распадающиеся. На самом деле эти образования имели другие формы, а человеческое к ним пририсовывала фантазия зрителей. Но они были опасны, и именно под их воздействием отряд и погрузился в сон.

Георгий достал уморь, вычертил им в воздухе светящийся иероглиф, своеобразную «мудру», играющую роль оберега. Жезл силы, используемый колдунами секты Морока, сердито зашипел, пустил струйки искр, и серые вихрики отпрянули, стаей вознеслись в небо.