Диана Удовиченко - Зеркала судьбы. Скитальцы

   -- Так и будешь спать в обуви? -- удивился я.

   -- Профессиональная привычка, -- ответил Лис и перевернулся на другой бок.

   Размышлять о странностях вора я не стал. Устроившись поудобнее, закрыл глаза и вскоре погрузился в глубокий сон.

   Проснулся оттого, что кто-то сильно тряс меня за плечо.

   -- Вставай, твой черед, -- раздался над ухом голос зеленой.

   Пробормотав нечто нелицеприятное обо всем орочьем роде, я с трудом продрал глаза, натянул сапоги и вышел наружу.

   Ночь была прохладной, но это только приятно освежало. Деревня спала. Ни в одном из окон не горел огонек свечи. Ночь была наполнена только естественными звуками: стрекотали насекомые, возились под половицами дома мыши, поскуливал во сне сторожевой пес около соседнего дома.

   Сначала я решил обойти вокруг халупы, но застыл на месте. Неожиданно у меня возникло чувство, что за мной кто-то наблюдает, но осмотревшись, я никого не увидел.

   И вдруг прямо из воздуха передо мною возник человек. Не раздумывая, я швырнул в него пульсар. Заклятие, ярко полыхнув, разбилось о щит, а я влетел в дом с криком:

   -- Нападение!

   Мара уже была на ногах и сжимала в ладони рукоять пятипалого.

   Тут же мне в спину что-то врезалось с огромной силой. Пролетев через всю комнату, я шмякнулся об стену и медленно сполз на пол. Удар выбил весь воздух из легких, в глазах потемнело. Через мгновение стена сотряслась снова. На этот раз воздушным заклятием отправили в полет орку.

   Открыв глаза, я успел увидеть, что Роману тоже атаковали воздухом. Но вор уклонился от заклятия, схватил свои вещи и выпрыгнул в окно, сломав плечом ставни.

   -- Этих вяжи, ребята, третий не уйдет! -- закричал кто-то из нападавших.

   И тут я с ужасом увидел, что ко мне и Маре плывут по воздуху большие водяные пузыри. Впервые столкнулся с подобным, но от этого заклятия так и веяло смертельной опасностью. Собравшись, я поднял руки и ударил в приближающийся пузырь потоком огня. Комнату быстро заволокло паром, но кто-то из наших противников быстро разогнал его. И тут же я почувствовал, что воздух вокруг меня уплотняется и обвивается вокруг тела, будто веревка. Через мгновение я уже не мог пошевелиться: от пузыря избавился, но попался в другую ловушку.

   Но Мару первое заклятие достало. Пузырь обволок орку, и зеленая оказалась в водяной тюрьме. Она тщетно пыталась выбраться из насланного на нее заклятия или порвать его клинком, но пузырь не поддавался.

   Только сейчас я кинул взгляд на нападавших. Это были три человеческих чародея, одетых в обычную солдатскую форму. Их лица в темноте рассмотреть толком мне не удалось.

   В комнату вбежал еще один человек.

   -- Докладывай, -- приказал один из магов.

   -- Скрылся! Уложил двоих: одному вспорол ножом горло, другому всадил в глаз арбалетный болт, -- выпалил человек.

   Маг зло сплюнул на пол.

   -- Морт с ним, -- сказал он. -- Главное, этих повязали.

 Тут у Мары закончился воздух, и она начала захлебываться. Дико вскрикнув, я с трудом извернулся и приложил ладони к полу. Собрал все силы, которые мне были доступны, и послал мощный магический импульс в землю, в надежде, что под домом есть хоть какие-нибудь семена или что-нибудь проросло в погребе.

   Мне повезло. Пробив доски, из-под пола вырвались толстые жгуты сплетенных растений. Обвив мага, наславшего на орку заклятие, они сильно приложили его об пол и стали сжиматься. Человек глухо вскрикнул от боли.

   Его товарищи сработали моментально. Один сжег растения, а второй ударил воздухом. Меня снова смачно приложило об стену. И свет в глазах померк, уступая дорогу непроглядной темноте.

   Глава 7

   Мара

   Я все глубже погружалась в черный омут. Ледяные воды затягивали в себя, держали, словно невидимые руки утопленников. Они давили на меня невыносимо тяжелой толщей, смыкались над головой. И все меньше, все дальше становился падавший сверху слабый лучик света.

   Я отчаянно боролась с водоворотом, вырывалась из его смертельных объятий. Но воздуха в легких становилось все меньше, и мучительная судорога выламывала тело. Хотелось бросить все, сдаться на милость омута и опуститься на его дно. Если у этой бездны оно было...

   -- Не сдавайся, Мара, борись! -- раздался женский голос, низкий и мелодичный. -- Не уходи, Мара!

   Вслед за ним воды над головой чудесным образом расступились, и в образовавшуюся прореху хлынул поток воздуха. Снова засиял дневной свет. Сделав вдох, такой глубокий, что закружилась голова, я рванулась вверх, к свету.

   Вынырнув, отдышалась и закрутила головой, пытаясь разглядеть сушу. Но вокруг не было ничего, кроме волнующейся воды. Силы были на исходе, и я представить себе не могла, как буду искать берег.

   То что я снизу приняла за дневной свет, на самом деле было лучами полной, низко висящей Тиль. Они полосами ложились на воду, превращаясь в дрожащие дорожки. Вдруг на одной из этих синеватых тропок появилась загадочная фигура, закутанная в длинный темный плащ с капюшоном. Она начала стремительно приближаться, словно свет Тиль сам нес ее ко мне -- а может, так и было. Вскоре я разглядела, что передо мною хрупкая невысокая женщина. Плащ, издали казавшийся черным, на самом деле был красного цвета.

   -- Тир-на... -- выдохнула я, ощущая радость и надежду на спасение. Это ее голос позвал, вытащил из омута. Гадалка всегда появлялась, чтобы помочь и поддержать меня.

   Ольда откинула капюшон, открывая худощавое лицо, казавшееся в свете Тиль еще бледнее, чем обычно.

   -- Молодец, Мара. Ты настоящий воин.

   Набежавшая волна окатила меня с головой.

   -- Где берег? -- булькнула я. Вынырнула и принялась отплевываться.

   -- Я укажу тебе. Но сначала мы должны поговорить.

   -- Какой поговорить? -- возмутилась я, с трудом удерживаясь на поверхности воды. -- Ты видишь: скоро потону!

   Тир-на мягко улыбнулась, отчего ее длинные, острые как иголки зубы, засияли под лучами Тиль, придавая ольде жуткий призрачный вид. Она провела ладонью над водой, и волны утихомирились. Поверхность разгладилась, став похожей на черно-голубой шелк.

   -- Не утонешь. Я не позволю. Но я должна тебя предупредить: ты опять сошла с дороги судьбы.

   -- В каком смысле? -- безнадежно поинтересовалась я, переворачиваясь на спину, чтобы хоть немного передохнуть.

   -- Ты не должна отправляться на Дикий архипелаг. Это не твой путь.

   -- Поздно. Я дала слово.

   -- Кому? -- презрительно скривилась Тир-на, впервые изменив своему постоянному холодному спокойствию. -- Этому старому безумцу?

   -- Неважно. Главное, он мне помог, и я сдержу обещание. К тому же, я не хочу бросать друга.

   -- Это его путь. Не твой, -- с нажимом проговорила ольда. -- И я не позволю...

   Несмотря на искреннюю благодарность и уважение, которые я испытывала к Тир-на, моему терпению наступал конец. Никто не будет диктовать мне, что делать и куда идти! Никто не помешает сдержать данное слово! Я перевернулась и куда-то поплыла наугад, отчаянно надеясь, что в той стороне есть земля.

   -- Лак'ха говорит... -- начала было гадалка.

   -- Твоя Лак'ха так же безумна, как и Белион, -- пропыхтела я, не заботясь, услышит ли ольда мои слова.

   Она услышала. Вздохнула, проговорила вслед:

   -- Подумай, Мара.

   -- Мара, Мара, Мара... -- эхом отозвалось вокруг.

   Фигура Тир-на окуталась голубоватым туманом и растаяла. Вслед за нею вода, небо, лучи Тиль -- все слилось в единое темное полотно, заволоклось дымкой и стало растворяться в ней. Только эхо звучало все громче и настойчивее:

   -- Мара, Мара, ты жива? Ответь! Пожалуйста, милая, хорошая, красивая, очнись!

   -- Мне нравится твой тон, -- прохрипела я, с трудом разлепляя глаза. -- Продолжай в том же духе.

   Пробуждение было не из приятных: голова гудела, будто в ней морты плясали, все тело выкручивало болью, к тому же я дрожала от мерзкого сырого холода. Вся моя одежда была мокрой до нитки. Лежала я на спине. Вокруг стоял полумрак. Лэя видно не было, его голос доносился откуда-то справа.

   -- Очухалась, орясина зеленая! -- приветствовал меня Лэй, но счастье, звучавшее в его голосе, противоречило грубости слов.

   -- Мгновение назад ты по-другому выражался, -- хмыкнула я.