Михаил Успенский - Остальное - судьба

— Господа, — сказал журналист, не оборачиваясь, — а что это там такое — лес вроде бы как-то вспухает или холмится?

Матадор и Мыло ответили — только не словами, а каким-то невнятным рёвом или мычанием.

Майский обернулся — и чуть не сиганул с крыши, но вовремя успел сообразить, что шутники просто-напросто натянули противогазы, да ещё и головы покрыли. Матадор напялил на голову натовский шлем, обтянутый маскировочной сеткой, а Мыло — натуральную каску пожарного, старинную, с двуглавым орлом, зато начищенную до блеска.

— Вашу мать! — воскликнул журналист и поспешно опустил забрало. В шлем его чудесный тотчас же начал поступать воздух из баллончика, что при такой жаре было даже приятно.

Почтенные клоуны переглянулись, сняли головные уборы, стянули противогазы.

— Отбой, — сказал Матадор. — Реакция у тебя неплохая — для Материка. А в Зоне, случись что, ты бы уже посинел и не жил…

— А я-то думал, что вы брови выщипали, — сказал Дэн Майский, вспомнив анекдот о невнимательном муже.

— Вирно батька Ленин казав: вчиться, вчиться и ще раз вчиться, — молвил Мыло, подняв палец.

— Что позволяет нам сделать далекоидущий вывод: не в Шушенском Ильич ссылку отбывал! — сказал Матадор.

— Так тогда же никакой Зоны и близко не было, — обиженно сказал Майский.

— Откуда мы знаем? — вздохнул Матадор. — Где же ещё вождь мирового пролетариата мог в себе такую чуйку развить?

— Ну хватит, — взмолился журналист. — Сколько можно? Я же там вправду что-то увидел: была ровная полоска — да вдруг пошла синусоидой… Что это было?

— Земля, как и вода, содержит газы, и это были пузыри земли! — провозгласил Матадор. — Шекспир, «Макбет». Да ты садись. Если слишком долго вглядываться в Зону, Зона начнёт вглядываться в тебя, а это последнее дело…

— Що то за голова, що то за розум! — похвалил напарника Мыло. — То мат-перемат, а то як соловийко спивае… Що бы мы без жидив робилы?

— А без хохлив? — подхватил Матадор.

Тут Дэну Майскому стало тревожно — такому бессмысленному словоблудию старые солдаты обыкновенно предаются перед атакой или бомбёжкой…

— Может, вы мне всё-таки объясните — чего мы тут высиживаем? — сказал он. — Что будет, что ожидается?

— Господь милостив — то ничогиньки нэ будэ, — сказал Мыло. — Если повезёт.

— А что это вообще за операция? — спросил Майский. — Теодор… то есть Большой мне ничего не объяснил…

— Секретная операция, — сказал Матадор. — Конспирация с целью пресечения утечки информации и диффамации…

Тут над их головами пронесся совершенно нестерпимый вой — и где-то совсем рядом рвануло. По крыше забарабанили камешки.

Матадор включил связь и заорал:

— Вы что там, с ума сдурели, падлы, сэр? А-а… Вот в чём дело… А мы-то думали… Да быть не может! Да понял, понял, что не телефонный разговор… Да мы и так в полной боевой, сэр… Нормальный парень, только немножечко герой… До связи!

Потом он взял у Майского бинокль, поднялся и стал смотреть в ту сторону, откуда прилетела мина, но, видно, ничего не высмотрел.

— Маскироваться они умеют, — сказал сталкер. — Вот если бы ещё стрелять научились…

— И всё-таки — что происходит? Как же я-то учиться буду, если ничего не понимаю?

— Мы под Колпином скопом стоим, артиллерия бьёт по своим, — сказал Матадор. — Процент дураков среди вольных сталкеров, Дэн, такой же, как среди прочих сообществ, страт и коллективов. И вот три таких дурака, а именно вольные сталкеры Умная Маша, Халдей и Коммунист, вскладчину купили у белорусов ротный миномёт с ящиком боеприпасов, заначенные ещё с партизанских времён. И ещё у оружейников заказали. И стали наши связчики осваивать навесную стрельбу путём прискорбных проб и трагических ошибок…

— Маме их трясця, — заметил Мыло, и его даже передёрнуло — видимо, сталкивался с такими ошибками.

— Это же получается — горилла с гранатой в пороховом погребе, — сказал Майский.

— Совершенно верно, коллега, — сказал Матадор и продолжал: — Мы бы, конечно, эти упражнения пресекли и миномёт конфисковали, но, на дурацкое счастье, одна такая мина угодила в нужное место. А там банда Форина, полные отморозки, добивала «долговский» квад в развалинах «Сельхозтехники» и почти добила. А тут неожиданная помощь с небес. С тех пор «Долг» за эту троицу горой, и сам Петренко горой, а с Петренкой даже Большой считается… Но они больше не будут. Во всяком случае, в нашу сторону. Слава богу, а то я уж подумал, что это военкеры берут здание в вилку на всякий случай…

— Военкеры? — спросил Дэн.

— Ну, военсталкеры, — пояснил Матадор. — Хоть мы сегодня все и заодно, но пока начальники согласуют, пока притрутся…

— А вы, значит, волькеры? — сказал Майский.

Матадор задумался.

— Хм, почему бы и нет, — сказал он. — Если этому сокращению суждено прижиться, так оно и приживётся. Волькеры… Странно, что до этого ещё никто не додумался… Вот что значит гиена пера! У народа, у языкотворца, умер звонкий забулдыга-подмастерье… Ох, прости, Дэн, не подумал, дурман ядовитый…

— Да нет, ничего, — сказал Майский, но поёжился. — Как же они это хозяйство таскают? Там одна опорная плита…

Мыло захихикал, а Матадор пояснил:

— Опорная плита по жребию досталась Умной Маше. И Маша, подтверждая свой ном де гер, то бишь военный псевдоним, наменял у народа кучу «волчьих слёз», и «слёзки» эти он прилепил по окружности плиты на жвачку, а жвачка, естественно, по дороге высохла…

— Надо было на эпоксидку сажать, — сказал Майский. — А про «слёзки» я читал, что они ношу облегчают… Но всё-таки, что за операция? Какая причина сплотила вольных сталкеров, военкеров и прочий народ в Зоне?

Матадор пожевал губами и нехотя сказал:

— Белый пропал.

Хуже нет для журналиста вытягивать информацию при полном неведении! Бегаешь один, как дурак, среди занятых людей, а они посылают тебя друг к другу и ещё дальше…

— Кто такой Белый?

— То довга справа, — сказал Мыло. — Бо Билый то е Билый. Чужому не понять.

— Видишь ли, Дэн, — сказал Матадор. — Белый — это такой человек, которого в Зоне никто не смеет тронуть — не вольный, не военный, не миротворец, не последний мародёр, который за «вечерний звон» родную маму на поругание бюрерам отдаст. Своего рода неприкасаемый… Мыло! — внезапно заорал он. — Ты лестницу прикрыл?

— Та я там растяжку поставив, — беспечно сказал Мыло и даже зевнул.

— С ума сошёл, — сказал Матадор. — Как же мы слезать будем, если её кто-то посторонний сдуру тронет? Послал же мне господь связчика…