Евгений Соломенко - Час «Ч», или Ультиматум верноподданного динозавра

– Какой норы?

– Кротовой.

Связист поправил очки на интеллигентном носу:

– Существует такой феномен в квантовой физике. Его описал ещё Эйнштейн, когда создавал общую теорию относительности. У «кротовой норы» отсутствуют сингулярность и горизонт событий. Она образуется в результате очень сильного сжатия обычного барионного вещества, к которому добавлена так называемая экзотическая материя (у нее давление – отрицательное). Сравнительно недавно астрономы открыли «темную энергию», так вот она и есть – та самая экзотическая материя…

– Послушайте, а попроще нельзя? – возмутился Весёлый Роджер. – Я ещё – не Нобелевский лауреат!

Телефонист, как и положено русскому интеллигенту, испытал острый комплекс вины:

– Да, попроще, разумеется! Ну, как вам объяснить? Пространства Шварцшильда… Решения Райснера – Нордстрема… Одним словом, существуют такие переходные мостики, которые напрямую соединяют далекие друг от друга места или эпохи. Так сказать – короткое замыкание в пространстве-времени. Трудно в это поверить, но «нора» может соединить даже различные вселенные, которые причинно не связаны между собой!

Увлёкшись, странноватый связист глянул на Роджера осиянным взором. Но, наткнувшись на скептическую усмешку, поник:

– А в вашем случае мы, кажется, столкнулись с феноменом, который время от времени через посредство телефонной линии устраивает вам спонтанные вбросы из не столь далекого прошлого.

– И часто оно будет мне вбросы устраивать? – пробурчал Роджер.

– Трудно сказать. Не исключено, что в какой-то момент эта аномалия вообще прекратится. Дело в том, что экзотическая материя не гарантирует стабильного режима – и вы собственным гравитационным полем можете «кротовую нору» как бы захлопнуть. Впрочем, данный вопрос ещё только исследуется…

– Однако, для телефонного мастера вы неплохо разбираетесь в квантовой физике! – заметил подполковник.

Мастер смутился:

– Видите ли… Вообще-то, я – старший научный сотрудник, работаю в одном академическом институте, но… Вы же знаете, на какой голодный паёк посажена наша Академия! Вот и приходится подрабатывать в свободное время…

Прощаясь с академическим ремонтником, Весёлый Роджер сунул ему пару зелёных купюр. И, наблюдая мучительные колебания специалиста по «норам», настоял:

– Берите-берите! Я – не государство: на науке не экономлю.

Подполковник медитировал. Перед собой на стол посадил Билли Бонса и сосредоточенно уставился в одинокий его глаз. За спиной у Роджера горело настенное бра, и, ловя его луч, разбойное Биллино око полыхало дьявольским огнем, звало к безумствам плоти и духа.

Но Роджер не поддавался на мелкие провокации: он сосредоточенно погружался в прострацию. И когда окончательно в нее впал, то привиделась ему странная картина. Будто бы сидят они вдвоем, подполковник Ледогоров и президент Российской Федерации, у ночного костерка на берегу провинциальной речки и хлебают из котелка огненную уху. Ну и водочкой (понятное дело!) не брезгуют. И разговор у них идет вполне задушевный, безо всяких там чинов-званий, и меж собой они уже на ты.

– А что, президент? – говорит президенту подполковник. – Слабо тебе и впрямь отказаться от бомбы? Взять все эти гадские боеголовки – и бросить в утилизацию? Перековать, стал быть, мечи на орала!

– Ага! Я-то перекую, а коллеги разлюбезные, всякие там забугорные президенты – что, тоже перекуют? Или дождутся такой моей благоглупости – и тут же на нас навалятся всем гуртом? И тогда мы с тобой, подполковник, от их боеголовок чем отбиваться станем? Оралом, да?

– Вот и получается: не вы, президенты, бомбой-ракетой командуете, а она вами вертит, как бобиками. А она ведь, гадина, размножается прямо на глазах! Только ты ею обзавёлся, а она уж требует: удвой число боеголовок, да увеличь дальность, да мощность умножь! Так вы, отцы наций, и переводите казну народную, тратите на людоедскую нежить. Жену родную так не холите, как дуру эту тупорылую!

– Это почему же ты, подполковник, со мной тоном таким изъясняешься? Панибратство с амикошонством разводишь! – возмущается президент. – Я ж тебе не хрен с бугра, а президент державы. Национальный лидер и твой, между прочим, верховный главнокомандующий!

– Ну и что с того, что главнокомандующий? – не соглашается Роджер. – А я – гражданин, налогоплательщик твой. Я, можно сказать, – твой народ. И кто ж тебе правду всю скажет, как не я? Уж не холуи твои чиновные: они только глазами поедать тебя могут да языком лизать… это самое…. Нуда ты знаешь.

– Они не холуи, – разобиделся президент. – Они – мой аппарат!

– Вот-вот, – согласился подполковник. – Именно что аппарат: винтики-колёсики, шестеренки ржавые! А ведь когда-то шпунтики эти людьми были! Знаешь чего, президент? Ты бы, может, послушался, что тебе Викинг советует! Там зерно-то здравое присутствует…

– Щас! – фыркает президент, прихлёбывая ушицу. – Буду я всякого слушать!

– Он тебе – не «всякий»! – одергивает главковерха подполковник, разливая бутылку по зеленым эмалированным кружкам. – Ты вот этак одного не послушаешь, другого, третьего. А завтра тебе не один профессор, а весь народ ультиматум предъявит. Тогда уж точно – пупок твой президентский развяжется!

Роджер чокнулся кружкой, выпил, крякнул. И, переждав благословенный миг блаженства, продолжил:

– И знаешь что? Если ты и впрямь – не хрен с бугра, то не стращай нас, а воспитывай. Научи глядеть на ближнего не сквозь прицельную планку, а с любовью – как Христос и другие пророки всякие завещали! Чем небо ракетами баллистическими поганить, лучше по радуге ходить с чистой душой.

– По радуге ходить? – подивился отец нации. – Это сказка такая, что ли?

– Может, и сказка. Ее один в меру добрый сказочник придумал. Ты его потом к высшей мере приговорил. Без суда и следствия.

Обиделся тут президент крепко, силушки терпеть не стало:

– Ни уху с тобой, гражданин Весёлый Роджер, не похлебать, ни вечерок свободный не скоротать – чтобы по-душевному, по-человечески!

Ложку, облизав напоследок, в кусты забросил, от костра поднялся и плюнул прямо в котелок. Рукой махнул огорчительно и утопал в туман – президентствовать да главнокомандовать дальше.

Завершив сеанс медитации, Роджер вышел из транса. Исчезли дым и потрескивание костерка, пропали ветер с реки и лунная дорожка. Подполковника вновь окружали унылые стены гостиничного номера. За правой стенкой горланили захмелевшие наёмники-рейтары. Гулко стучали тяжкие глиняные кружки, с интервалом в пять минут прорезался хриплый голос: