Алексей Голубев - Одиссея барона Урхо

— Овсом, — буркнул барон, устало присаживаясь за стол. — Сено можешь жевать сам.

Трактирщик противно захихикал и дал своему отпрыску затрещину. Тот мигом исчез на улице. Ужин, похоже, давно стоял на огне в ожидании проголодавшегося путника, и мясо было хоть и горячим, но довольно сухим. Тонен кинул хозяину таверны ползолотого, и тот в очередной раз согнулся в низком поклоне.

— Теперь поставь пиво и исчезни с глаз моих, — приказал ему барон. Через несколько секунд на его столе стояла огромная кружка, увенчанная шапкой пены. Барон с наслаждением окунул в нее свои усы — пиво было свежим, и вкус его так напомнил ему о доме, что барон долго не мог от него оторваться. Когда он наконец отставил кружку, то увидел, что уже не один за столом.

— Извините меня, благородный господин. — Паренек лет двадцати, присевший на скамью напротив него, был худ и изможден. Его одежда выдавала в нем крестьянское происхождение, но в глазах барон увидел не туманную пелену, как у большинства серфов, а живой и проницательный ум. Тонен потряс головой — какое-то время он вместо этого явно забитого жизнью юноши увидел своих друзей с Ледяной. Они встали, посмеиваясь перед ним, и Максим начал что-то объяснять Тадеушу, в то время как Жак мрачно смотрел по сторонам, а Сергей возился с роботом. Потом наваждение прошло, перед ним снова сидел обычный молодой серф, но Тонен уже не мог заставить себя прогнать его.

— Я бы ни за что не подсел к вам, — сжавшись, зашептал его сосед по столу, — но здесь сидят одни разбойники, а у меня с собой весь мой инструмент, и если они отберут его…

— Что за инструмент? — с интересом спросил Тонен, жестом подзывая трактирщика.

— Я кузнец, — словно извиняясь, объяснил ему его сосед, печально глядя на приближающуюся лунообразную физиономию хозяина. Он не ел целый день, но если он сейчас потратит свою последнюю монету, то останется совсем без денег — а кто знает, сколько деревень ему придется исходить завтра в поисках работы.

— Кузнец? — удивился Тонен. — Редко вижу такого молодого кузнеца.

Он хотел что-то добавить, но трактирщик уже возвышался над их столом, и Тонен, прищелкнув пальцами, сказал ему:

— Ужин для этого молодого человека и, — он оценивающим взглядом измерил телосложение своего собеседника, — треть от того количества пива, что ты принес мне.

Трактирщик стоял, продолжая улыбаться, и Тонен хмуро полез в карман за деньгам. Больше мелочи у него не было, и он достал золотой.

— Это сразу и за наш ночлег, — предупредил он.

— Разумеется, благородный господин, — угодливо закивал трактирщик и исчез.

Юноша непонимающими глазами наблюдал за этой картиной. Он знал, что некоторые благородные отличаются щедростью, но не думал, что она распространяется и на серфов.

— Спасибо, — зашептал он Тонену, когда трактирщик отошел.

Тонен махнул рукой.

— Как тебя зовут, мой голодный друг? — дожевывая мясо, пробубнил он.

— Эйно, — согнулся в поклоне молодой кузнец.

— Вот что, Эйно, скажи мне честно, — Тонен уставился в глаза юноши, и по телу того от чего-то прошла дрожь, — ты случайно не с Земли?

Эйно опешил. Он был готов к любому вопросу, кроме такого.

— Откуда? Извините, благородный господин, я не расслышал, — извиняющимся тоном ответил он.

— Ничего, это не важно, — махнул рукой барон. — Так ты кузнец, и, судя по всему, работы у тебя нет? А хороший ты кузнец?

Вместо ответа Эйно сунул руку за пазуху и достал оттуда какое-то металлическое украшение. Барон взял его из протянутой руки — оно было сделано из мельчайших металлических волосков, чьи переплетения образовывали необычные узоры.

— Сам делал? — Барон покивал, оценивая мастерство.

— Да, — торопливо закивал Эйно. В его сердце закралась надежда.

— Почему же тебя тогда выгнали? — спросил его барон. Эйно побледнел, и Тонен продолжил: — Ведь не от хорошей жизни пошел ты по деревням работу искать.

После долгого молчания юноша ответил:

— Мой сюзерен обнаружил у меня в комнате книги. Точнее, одну книгу. Это был «Трактат о металлах». Я пытался ему объяснить, что она нужна мне, если я хочу стать хорошим кузнецом, но он не стал меня слушать. — Эйно снова замолчал, но потом добавил: — Он был все-таки хорошим сюзереном. Он мог бы казнить меня или отправить в тюрьму, а он всего лишь выгнал меня и даже не сжег книгу.

— Так она с тобой, — удивленно приподнял брови барон. — Покажи.

Эйно побледнел. Книга была его самой большой ценностью, и потерять ее ему не хотелось. Но выхода не было, он сам вручил этому рыжеволосому благородному господину в руки свою судьбу, когда сел за его стол и принял его еду. Его рука снова исчезла за пазухой, и после недолгой паузы он достал мятый свиток и украдкой положил на стол. Тонен задумчиво развернул его и начал разбирать буквы на грязной бумаге.

— Ишь ты, благородные даже здесь книжки читают, — донесся до него хохот с соседнего стола. Он не стал обращать на него внимания — меньше всего ему хотелось получить нож в спину в самом конце своего путешествия, но читать до конца не стал, вновь свернул свиток и протянул обратно своему соседу. Тем временем трактирщик принес юноше ужин и поставил на стол перед ним небольшую кружку пива. Эйно осторожно убрал свою драгоценность за пазуху и накинулся на еду. Тонен какое-то время наблюдал за тем, как он быстро, но в то же время аккуратно и с достоинством ест, и потом нарушил воцарившееся за их столом молчание:

— Я могу предложить тебе работу. На моем острове, насколько я знаю, сейчас нет кузнеца. Твой труд там будет очень цениться.

От услышанного Эйно чуть не подавился куском мяса. Он быстро проглотил его и поднял глаза на барона.

— Вы не шутите, благородный господин? — еле слышно спросил он. — Это было бы жестоко — шутить так со мной.

— Ты должен будешь принять мой вассалитет, — продолжил, не обращая на него внимание, Тонен, — и будешь жить на острове в двух дня пути от берегов империи. Но у тебя всегда будет крыша над головой и кусок хлеба на обед, и никто не станет выгонять тебя за то, что ты умеешь читать.

От волнения Эйно чуть не расплакался. Естественно, он согласился, и наутро, потратив еще час на поиски очередной лошади, они уже вдвоем отправились дальше в путь.

Когда они на четвертый день добрались до моря, Эйно даже расстроился. Море встретило их штормом. Он долго смотрел, не слезая со своей невзрачной кобылы, как волны разбиваются о берег, и от довольного голоса барона над своим ухом чуть не слетел на землю.

— Отличная погода, черт побери! — Тонен не скрывал своей радости. — Осталось только найти корабль.

Эйно промолчал. В конце концов, он никогда не видел моря, и то, что казалось ему штормом, могло на самом деле оказаться всего лишь легким волнением.