Владимир Корн - Восемнадцать капсул красного цвета

Глеб сделал шаг в сторону дерева, взял ружье и повесил его на правое плечо стволом вниз. Тяжесть оружия действовало успокаивающе, хотя, конечно же, он предпочел бы что-нибудь куда более посущественней.

— Электричество, — подтвердил незнакомец. — Хотя, возможно, я в чем-то заблуждаюсь. Кстати, какие у вас часы?

— Часы не отдам, — попытался пошутить Глеб. Затем на всякий случай добавил. — Они механические.

Выезжая с усадьбы, он накинул на себя куртку, где во внутреннем кармане лежали документы. Останови его с оружием, к тому же чужим, кстати, заряженным, да еще и без документов, долго ему объяснять пришлось бы, что во всем виноваты какие-то монстры, которых, вполне возможно, никто кроме него еще не видел.

Глеб сдвинул пальцем рукав куртки, взглянув на циферблат: «Ого! Время-то уже под вечер». На циферблате был изображен двуглавый орел с зажатым в правой ноге мечом. Далеко не самые дешевые часы — подарок его командира, Кирилла Петровича Викентьева. Не плата за спасенную жизнь, нет, все несколько по-иному. Вообще-то Чужинову светил орден. Но кто мог знать, что все так обернется, и вместо ордена ему засветит срок. Викентьев помог, правда, остался Глеб и без ордена и без надежд на то, чтобы связать свою дальнейшую жизнь с армией. При расставании Викентьев и вручил ему часы. И еще добавил:

— Извини, Чужинов, я сделал все, что мог.

— Я сам во всем виноват, товарищ майор, — ответил ему Глеб, подумав: «Но вернись все назад, ничего бы менять не стал»…

Глеб обратил внимание на заинтересованный взгляд, брошенный незнакомцем на его часы, но его больше интересовало другое:

— Почему вы решили, что именно на электричество? Кстати, меня зовут Глеб Чужинов.

— Андрей Владимирович Кошелев, — ответно представился тот. — И не так давно я имел самое непосредственное отношение… — Кошелев замолк и указал подбородком на левую руку Глеба, где на запястье под тканью одежды прятались часы.

Глеб кивнул: понимаю, о чем идет речь.

— Что же касается этих существ, вынырнувших словно из ада, взгляните на ваш мотоцикл.

Чужинов посмотрел в ту стороны, где он оставил его, и тут же рванул ружье с плеча: вблизи мотоцикла сидела парочка. След, они могли учуять его след, который и приведет их к вершине холма.

— Не беспокойтесь, Глеб, думаю, судя по всему, их заинтересовал не сам мотоцикл или его недавний седок, а аккумулятор. Не находите?

И верно, они едва не носом в него воткнулись, застыв как изваяния из кошмарных снов.

— Мы находимся здесь уже довольно давно, и все, что произошло там, — на этот раз Кошелев указал на пробку у поста ДПС, — случилось практически на наших глазах.

— А что именно случилось? — Глеб продолжал держать ружье наготове: заверения заверениями, но ошибаться могут все. Да и сам он как будто бы просто держался левой рукой за полу ветровки. Но пистолет спрятал именно в левый внутренний карман. Причем положил грамотно: стволом вверх, а не как-нибудь по-другому.

— Мы с Егором на противоположной стороне холма, когда со стороны города послышались выстрелы.

— Выстрелы?

— Да. Из ПМа и АКСУ. Из пистолета успели выстрелить всего три раза, а очередь из автомата была на весь магазин. Патрульная машина, она и сейчас возле поста стоит. Ну а дальше началось. Крики, женский визг, мелькание этих отродий, их откуда-то появилось десятка два, не меньше. Затем все закончилось. За сорок семь минут до того, как здесь появился ты.

— Что будем делать, Андрей Владимирович? Ждать, пока сюда прибудут спасатели? — хорошо, когда есть кто-то более опытный, кто может принять за тебя решение, каким бы оно ни было.

— А ты уверен, что они прибудут? — неожиданно зло спросил Кошелев.

— Не из Ильино, из области.

Явно же, в городке происходит что-то не то. И дыма все больше, скоро весь вид на него заволочет.

— Глеб, тебя ведь учили, что всегда будет происходить по самому плохому сценарию, как учили исходить именно из этого.

Чужинов кивнул — да, именно так все и было.

— Так почему ты уверен, что в областном центре все по-другому? Что в нем нет этих чудовищ? Что их там не гораздо-гораздо больше?

На это раз Чужинов покрутил головой отрицательно: такой уверенности у него нет. Но ведь в таком случае получается!.. И как не хочется в это верить.

— Но в одном ты прав: подождать стоит. Я очень хочу, чтобы все было иначе, я мечтаю об этом, всей душой молю. У тебя, кстати, в Ильино кто?

— Несколько знакомых, — Глебу показалось, что Кошелев вздохнул с облегчением.

«Чего это он? — подумал Чужинов. — Беспокоится, что я брошусь в город кого-то спасать и оставлю их? Но не выглядит он человеком, всю жизнь просидевшим в конторке, перекладывая бумаги из пачки в пачку. Да и не стар еще: лет пятьдесят — пятьдесят пять. И при оружии».

Кошелев полез рукой под ветровку, туда, где лежал пистолет. Глеб на всякий случай оглянулся по сторонам: может, он чего-то не видит?

«Сердце», — сообразил Чужинов, наблюдая за тем, как мужчина массирует грудь с левой стороны.

— Дед, ты бы таблетку выпил, — встревожился вдруг Егор, внук, до этого выглядевший на удивление спокойным.

Кошелев послушно достал пузырек с таблетками, и положил одну под язык.

— Сердце, — слабо улыбнувшись, подтвердил он. — Из-за него и комиссовали. Все к черту полетело.

Внук под руку подвел Андрея Владимировича к поваленному дереву и усадил на него.

Глеб остался стоять на месте: отсюда хорошо были видны подходы со стороны дороги и пробка у моста через реку.

Отродья, как назвал их Кошелев, продолжали оставаться у мотоцикла. Успокаивало то, что они не кружили вокруг него, пытаясь взять след. У моста тоже было видно их несколько, пусть и не два десятка, как рассказывал его неожиданный знакомый.

К Глебу подошел мальчишка, и потянул за рукав:

— Вас дед зовет.

«Судя по тому, что Егор остался, Викентьев хочет сообщить мне что-то наедине», — подумал Чужинов, приближаясь к нему.

— Участвовали?

Глеб кивнул:

— Приходилось.

— Я так сразу и понял. Мы одной структуре принадлежали, но разговор не об этом.

Кошелев выглядел неважно: синеватые губы, прерывистое дыхание. И еще взгляд. Взгляд человека, который считает себя неполноценным. Когда-то Чужинову приходилось видеть такой у одного своего сослуживца, оставшегося без ноги выше колена. Отличный рукопашник, с легкостью сдававший все нормативы, и вдруг инвалид.

— Глеб, я хочу попросить вас об одной услуге, — продолжил Кошелев.

Чужинов с готовностью кивнул: речь явно не пойдет о том, чтобы сбегать за пивом.