Владислав Выставной - Карантин

Еще немного — и друзьям придет конец: в карманах соседей по массовке тихо зазвонят мобильники «Альфы», и ее рабы безропотно выполнят простой и понятный приказ.

«Убить!»

Все, что он мог сейчас сделать — это повиснуть на проклятой Паутине тяжелым грузом и быть, бить ее, не давая ей переключиться на новые цели…

И словно в жутком отражении он видел — тысячами своих новых глаз — как незримая битва перехлестнула через край хрустального мира, обрушившись на бренную землю.

…Вот какой-то невзрачный прохожий, вяло плетущийся по тротуару вдруг столбенеет, озирается — и с диким воплем кидается на проезжающего мимо парня на скутере. Сцепившись, две фигуры кубарем катятся по асфальту, слышится отчаянный визг тормозов.

— Отдай! — рычит прохожий, пытаясь дотянуться до горла парня. — Отдай мобильник!

— Убью! — вторит ему парень, чье лицо перечертила набухающая багровая полоса содранной кожи.

Они продолжают терзать друг друга — и к этой бессмысленной возне присоединяются все новые и новые участники, те у которых в карманах искрят, как противоположные заряды, sim-карты конкурирующих сотовых операторов.

…Вот безобразная драка на эскалаторе метро. На выходе с движущейся лестницы возникает «пробка», и люди с криками возмущения и боли, словно фарш из мясорубки, лезут на перила — и бросаются во всеобщую свалку.

Свистят милиционеры, подбегают ближе — и вместо успокоения буйных, начинают от души, с садистским удовлетворением колотить пассажиров резиновыми дубинками.

Вот «золотая молодежь» на крутых «тачилах» с диким хохотом догоняет — и бьет какую-то дряхлую малолитражку.

— Одна есть! — орет в «трубу» модно подстриженный юнец.

— А у меня — уже две! — весело отзывается динамик.

И с надсадным ревом «прокачанная» «субару» вспарывает бок машине ДПС.

Сотрудник выскакивает из поврежденной машины, взлетает на капот, передергивает затвор штатного «макарова» — и открывает огонь по удирающему нарушителю. Но что такое?! Нарушитель в лихом заносе исчезает за поворотом — зато по асфальту нелепо кувыркается подстреленный на полном ходу мотоциклист.

ГИБДДшник заходится в смехе — и продолжает стрельбу по движущимся мишеням. Отдача заглушает вибрацию «мобильника», но слышно, как в кармане веселым саундреком наигрывает «шансон».

…А вот улыбчивая девчушка в нарядном заведении «фаст-фуда» весело вскидывает руку и кричит: «Свободная касса!».

А в следующее мгновение, с перекошенным лицом, словно обезумев, опрокидывает в толпу посетителей тусклый чан с кипящим маслом. Отчаянное шипение, облака пара, вопли, полные боли и ненависти. Брызги раскаленного масла, вздувающиеся пузыри ожогов — и вслед за тем яростная драка.

Мелькают кухонные ножи, трещат разломанные столы и стулья. Аромат «картошки-фри» смешивается с запахом крови. Люди в панике пытаются вырваться из этого ада общепита — и в давке перекрывают двери.

Никому уже не покинуть этот террариум. Здесь каждый — сам за себя.

Точнее — за своего сотового оператора.

Сан Саныч вошел со стороны служебного входа. Никого не удивило, что был он в своем излюбленном белом халате: на телевидение являются еще и не в таком виде.

Его остановили на посту.

— Пропуск! — с профессионально ленцой произнес охранник.

— Я по вызову, — невозмутимо сказал Сан Саныч. — Ремонт оборудования. Посмотрите в списке.

— Паспорт! — потребовал охранник.

Взял документ, раскрыл и повел пальцем по смятой пачке листков, скрепленных степлерной скобкой.

— Тэк… Ага… Откройте это. Документы на оборудование!

Охранник указал на пластиковый ящик в руке оружейника. Сан Саныч послушно откинул крышку, протянул сложенную вчетверо бумажку.

— Инструмент, — пояснил он.

— А это что? — поинтересовался охранник, беря в руки маленькую коробочку со стрелками под стеклом, от которой тянулись проводки с зажимами-«крокодилами» на концах.

— Амперметр, — протирая очки краем халата, пояснил Сан Саныч.

Охранник захлопнул ящик. Обвел посетителя металодетектором. Бросил:

— Проходите!

— Благодарю! — с достоинством ответил Сан Саныч, подхватил ящик за ручку, и направился в глубины телецентра.

Дойдя до первого пересечения коридоров, поставил ящик на пол, открыл и извлек маленький круглый предмет, напоминающий компас.

— Тат-так… — пробормотал Сан Саныч, неловко вертясь на месте. — Где тут у оно нас? Ага…

Закрыл ящик, снова ухватился за ручку — и уверенно повернул налево. Так и зашагал, время от времени сверяясь с указаниями загадочного прибора. Пока, наконец, не оказался перед серой безликой дверью. Большая медная стрелка прибора указывала прямо на нее.

Сан Саныч поправил очки — и открыл дверь.

Это был довольно просторный зал, и здесь было множество самой разной аппаратуры: шкафы с оборудованием стояли вдоль стен, прямо посреди помещения. В воздухе висел характерный гул, пахло озоном и горелой изоляцией.

На входе Сан Саныча встретил угрюмый здоровяк в синей спецовке.

— Ну, где тут специалист требуется? — поинтересовался Сан Саныч.

— А вы, по вызову? — обрадовано воскликнул паренек в такой же синей униформе — на фоне здоровяка он просто терялся.

— Именно так, — солидно кивнул оружейник. — По вызову.

— Ну и быстро же вы! Идите за мной! — бодро позвал паренек, помахав паяльником. — Сейчас на резервную аппаратуру переключились, но если она полетит — накроется трансляция. Представляете, что тогда будет?!

Сан Саныч отправился вслед, провожаемый тяжелым взглядом здоровяка. Вскоре он оказался перед широким щитом, утыканном штекерами, от которых тянулись толстые разноцветные провода. Часть щита была разобрана, и наружу, будто кишки из вспоротого живота, вываливались его электронные потроха.

— Вот, — сказал паренек. — Пытались разобраться, но как-то не задалось. Вроде, и понятно все, и проверили, и протестировали. Ну, должно работать! А не работает. Чертовщина какая-то.

— Я не верю ни в какую чертовщину, — открывая свой ящик, сказал Сан Саныч. — Я верю в силу человеческого разума. Сейчас посмотрим, что тут у вас стряслось…

Это была не драка, и даже не битва. Это было какое-то немыслимое, свирепое избиение. Гильза ощущал, что его швыряет из стороны в сторону, бьет о твердые железобетонные стены — хоть он и понимал, что эти ощущения ложные. Ведь в действительности он лежит сейчас в уродливом, неудобном кресле, под присмотром детектива. И ничего не может с ним случиться.