Роман Артемьев - Меч императора

Мы шли по прекрасной Шарранте как чума. Всадниками ада неслись впереди нас умертвия, и серым прахом рассыпалась сочная зеленая трава густых полей мятежного графства под ногами разлагающихся зомби.

После того, первого раза никто не пытался мне противостоять. Люди, завидев приближение умертвий, которых я послал вперед, бежали в разные стороны, бросая свои дома со всем, что в них было. Пару раз Алиена порывалась броситься в погоню, но я запретил ей это. Хватит с нее и свободной охоты!

Снизив скорость движения основного отряда зомби, я старался держаться около него, засылая далеко вперед конных умертвий, предупреждая о своем появлении и тем самым давая людям шанс убежать.

Император приказал убивать всех на своем пути к столице графства, и я честно исполнял приказ. К счастью, его величество не озаботился самостоятельно прорисовать мой маршрут, и сейчас я двигался к Шенару напрямик, через многочисленные поля, так, чтобы на моем пути не было крупных городов и поселков. А мелкие… Что ж, во исполнение приказа темного императора кому-то же следует умереть? К моей радости, своей жизнью за восставших пока платили многочисленная домашняя живность, в стремительном бегстве забытая во дворах, и немногие глупцы, надеявшиеся пережить мой приезд в глубоких погребах. Но это пока. Шенар приближался, и вскоре я должен буду исполнить то, зачем и был послан.

Город не сопротивлялся. Ворота его были открыты, и на мгновение я пожалел об этом. Насколько легче бы было убить их всех издалека, даже не въезжая внутрь, а затем повернуться и поехать назад, в Цитадель, с докладом о выполнении приказа. Но Кира всегда заботилась о тех, кто доверил ей свои жизни, и не стала жертвовать подданными ради призрачного шанса на спасение.

Она встретила меня в воротах дворца. Повзрослевшая, но все такая же прекрасная, как и прежде, в юности, на тех редких свиданиях, что были у нас, когда мне удавалось ненадолго вырваться из-под строгого взора наставников.

— Ты? — В ее голосе был не страх, а лишь бесконечное изумление. Она явно не ожидала того, что за головой мятежной графини Шарранты пришлют именно меня.

— Да. — Я спрыгнул с дергара. Пятеро умертвий последовали за мной. Вторая пятерка вместе с Алиеной осталась у ворот. — Император был очень разозлен твоим отказом и последующим бегством. Еще пуще его разозлило восстание. Он хотел послать Кару. Когда я понял, что это означает для тебя, твоих родичей и всей Шарранты, я предложил ему свои услуги. Мне очень не хотелось, чтобы ты погибла в лапах этого малолетнего садиста. Я был не прав?

— Прав. Как всегда прав. Спасибо. — Она грустно улыбнулась. — Как это будет? Сейчас?

— Нет. Если ты не против, я хотел бы поговорить. Может, у тебя есть какая-нибудь просьба? Ты знаешь, я сделаю все, что смогу!

— Просьба? Да нет… Пойдем. Негоже стоять на пороге, тем более ты не собираешься убивать меня немедленно. У меня красивый цветник. Помнишь, как ты дарил мне цветы, собранные в розарии моей матушки? Не надо, не отвечай, молчи. Я все понимаю… Разве что… — В ее глазах промелькнул призрак надежды. — Спаси моего сына! Это возможно?

— Сына? У тебя уже есть сын? — Я не смог сдержать своего изумления.

Мне вспомнилась та боль и горечь, которую я испытал, когда эта девушка с так же гордо поднятой головой ответила «нет» на мою страстную и сбивчивую речь. Она явно ожидала смерти — никто не отказывает мертвителям, но я смог удержать свою силу и до сих пор горжусь этим, хотя родители и братья долго смеялись надо мной из-за такого «слюнтяйства».

Когда я узнал о ее свадьбе, я был далеко, и сдерживаться не потребовалось. А иссохший лес… Да что лес, его все равно собирались пустить на дрова местные крестьяне. И вот… Сын.

— Да. Ему уже десять.

— Если бы… — Я с трудом удерживал рвущиеся из груди слова. И не смог. — Он мог бы быть нашим!

— Нет. Я рада, что в нем нет проклятой крови. Когда он был маленьким, — лицо Киры расцвело мечтательной улыбкой, — я сама кормила его грудью, не боясь, что он вцепится в нее клыками, предпочтя пить кровь, а не молоко. Когда он подрос, я наказывала его за шалости, не опасаясь, что за шлепок по попе получу смертельное проклятие. Когда он стал старше, то бегал ко мне хвастаться изготовленным из коры корабликом, а не новым способом пыток. Мне не приходилось запугивать нечеловеческими муками крепостных учителей, чтобы они согласились обучать Ратека письму и счету, и выносить из воспитательной комнаты их тела. Я рада, что он не твой сын, а потомок рода с чисто человеческой кровью.

Каждое слово Киры причиняло мне боль. Как странно… я думал, что этот этап моей жизни давно миновал. Я ехал, чтобы избавить от длительных пыток подругу своего детства и первую юношескую любовь, но старое и давно забытое чувство вдруг вскинулось во мне, словно пришпоренное ее словами.

— Но будь ты моей женой, и даже император не посмел бы претендовать на тебя! Я мог бы защитить тебя от кого угодно! А какая защита от этого? — Я пренебрежительно махнул рукой в сторону застывшего неподвижной статуей умертвия.

— Это он? — Кира подбежала к умертвию и попыталась поднять опущенное забрало.

Бывший граф дель Шаррант стоял не шевелясь, подчиняясь моему неслышному приказу. Наконец успевшее слегка заржаветь забрало поддалось ее усилиям, открывая иссохшее лицо и горящие безумным фиолетовым огнем глаза того, кто был отцом ребенка моей возлюбленной.

— Что с ним? — Не выдержав этого зрелища, она повернулась ко мне.

— Я некромант. — Небольшое напоминание. Мне уже удалось вновь поставить под контроль свои чувства, и я жалел о проявленной несдержанности. В конце концов, прошлое есть прошлое, и даже самому могучему магу еще не удавалось повернуть время вспять.

— Отпусти его. Пожалуйста! — В голосе Киры послышалась мольба. Видимо, она на самом деле любила его, вспыльчивого и безумно отважного графа, что осмелился бросить вызов самому темному императору, защищая честь своей жены.

Я равнодушно пожал плечами, и умертвие рассыпалось пылью, забряцав ржавеющими доспехами по каменному полу галереи. Кира остановилась возле кучки праха и, немного подумав, сняла с обмякшего пояса кинжал в длинных ножнах. Я не возражал. Простая сталь уже давно не могла причинить мне какого-либо вреда, мои щиты были безукоризненны. А если бы и могла… Это все равно ничего бы не изменило.

— Так что насчет моего сына? — настойчиво продолжила Кира.

Будь это кто-либо другой, я бы отказал. Приказ императора гласил: «Мятежный род должен быть уничтожен!» — и неподчинение его воле было чревато тяжелыми последствиями. Точнее, я просто не мог не подчиниться — присяга на верность, которую приносили императору все выпускники Темной Цитадели, просто не давала такой возможности. Однако была одна лазейка.