Александр Косарев - Тайна императорской канцелярии

– А может быть, ты мне поможешь? – заторопился я, чувствуя, что она собирается повесить трубку.

– В какой же области требуется помощь? – тут же заинтересовалась она.

– В области языкознания.

– Ну-у, здесь я несомненный «специалист», – хохотнула она. – За день так на работе наговариваюсь, что язык опухает.

– Я не про то. У вас дома случайно нет французско-русского словаря?

– Зачем тебе?

– Да здесь попалось одно французское словечко, и мне крайне любопытно выяснить, что оно означает.

– Словарь где-то есть, но вот так сразу его отыскать я вряд ли смогу. Сам знаешь, какие у Мишуньки везде завалы! Как оно звучит? Может быть, я на слух вспомню.

– Ты что, французский знаешь? – обрадовался я.

– Не то чтобы очень хорошо, – голос Натальи заметно увял, – но в школе я именно его и изучала.

– Какой-то «брульон», – стараясь выговорить как можно более правильно, сообщил я.

– Бульон? – недоверчиво переспросила она. – Так это же такая жидкость, которая образуется при варке мяса…

– Брульон, а не бульон, – буквально закричал я, – улавливаешь разницу?!

– А, поняла. Кажется, это что-то из области рисования. Набросок, чертежик, что-то в этом духе…

Выяснив значение непонятного слова, я вновь вернулся к своему занятию. Становилось ясно, что на руках у Яковлева имелся некий эскиз какой-то местности, и основной его задачей было отыскать такой район на просторах между Вязьмой и Дорогобужем, который бы в максимальной степени соответствовал тому, нарисованному неизвестно кем, эскизику. Но кто изначально набросал данный «брульон» и почему автор не был привлечен к поискам, мне было абсолютно непонятно. Видимо, речь об этом шла как раз на тех страницах, которые я не мог прочесть. Тем временем события в старорежимном Санкт-Петербурге развивались стремительно.

«14 мая 1840 г. Секретно Шефу Жандармов, Командующему Императорской Главной Квартирой Господину Генерал-адъютанту и Кавалеру Графу Бенкендорфу

На предписание Вашего Сиятельства от 24 апреля за № 13 имею честь донести, что воды реки Днепр вступили в берега, и Полковнику Яковлеву, командируемому для обозрения некоторой прибрежной части, в отыскании сего не может встретиться никакого затруднения в исполнении возложенного на него поручения.

Генерал-майор Князь Трубецкой».

Следовательно, только к следующему лету все необходимые приготовления к завершающей части поисковой операции были сделаны, и со дня на день можно было ожидать от высокопоставленных копателей доклада о ходе раскопок. Как я и ожидал, данная бумага не замедлила появиться. Но совершенно не того содержания, какого я ожидал.

«18 июня 1840 г. Секретно

Генерального Штаба Полковника Яковлева

Рапорт

На почтеннейшее предписание Вашего Сиятельства от 10 мая за № 15 сим имею честь донести, что по сделанным надлежащим изысканиям при М(ызе) Александрии в земле, к сожалению, ничего не найдено. Рвы были прорыты во всех направлениях, глубиною от 2,5 до 3 аршин и потом железными щупами длиною до 4,5 аршин все пространство, ограничиваемое течением реки и большой дорогою, проникнуто в шахматном порядке, расстояние дыра от дыры на 1 аршин. Где встречалось какое-либо сопротивление, там немедленно вскрывали, так что на глубине семи аршин не осталось нигде сомнительного места.

Видя таковую неудачу, произвел я дальнейшую рекогносцировку от Орши до Борисова, но и на этом пространстве не мог отыскать места, подобного изображенному на французском плане. Вслед за сим, для последней попытки отправляюсь я вместе с Адъютантом Вашего сиятельства Князем Кочубеем в Смоленскую губернию, на место, представленное на плане, снятом мною в ноябре прошлого года.

Полковник Яковлев

№ 185, 9 июня 1840 г., М. Александрия».

Не успел я посочувствовать бедному полковнику, как тут же выяснил, что именно по тому же поводу писал князь Кочубей. Одну часть его доклада, самую, на мой взгляд, существенную, я прочитал даже несколько раз подряд.

«… прибыли на станцию Александрию 20-го числа текущего месяца, по совещанию с Полковником Яковлевым приступил к пространству земли, заключающемуся между обеими ветвями речки, впадающей в Днепр, было в присутствии каждого из них изрыто пересекающимися канавами шириной в три с половиной сажени и глубиною в два с половиной аршина. То же самое пространство было после того пройдено щупами в четыре с половиною аршина. При малейшем сопротивлении я взрывал землю, но без всякого успеха…

Штаб-ротмистр Князь Кочубей

№ 25, Александрия, Июня 9-го».

«Вероятно, для производства столь масштабных раскопок, – быстро сообразил я, – было привлечено довольно большое количество народа, недаром об этом особо упоминает Князь Кочубей». Ведь кроме крестьян, без счета набранных в ближайших деревнях, была истребована из Могилева специальная команда в 12 жандармов при одном унтер-офицере. Но если все усилия наших высокопоставленных поисковиков были тщетными, то это означает только одно – они просто искали не в том месте. Это была для меня радостная весть, однако поначалу я не понял, отчего она меня столь сильно воодушевила.

В следующем рапорте Кочубей честно пытался проанализировать причины постигшей их неудачи. Такой анализ от непосредственного участника событий – просто елей на сердце любого человека, прикоснувшегося к краешку тайны, тем более что это косвенным образом подтверждало мою догадку. Ведь в таких откровениях непосредственного участника событий могут неожиданно всплыть доселе неизвестные и не оглашенные ранее подробности. И действительно: при более внимательном прочтении текста я обнаружил весьма показательные строки.

«…доношу Вашему Сиятельству, что оное местоположение, предназначенное для взаимных наших изысканий, в некоторых только частях соответствует с французским планом. Действительно, река, пересекающая своим извилистым течением почтовую дорогу в трех местах на французском плане, здесь пересекает оную в двух только местах и, следовательно, вместо трех мостов, необходимых для проезда по дороге, существует оных только два. Местность со времен прохождения французской армии могла измениться, ибо почва земли весьма рухлая (видимо, хотели написать рыхлая. – Прим. авт.) и плотины, существующие для водяных мельниц, были за десять лет смыты напором воды в весеннее время, что мог заключить из собранных мною вестей. Я приступил к взрытию земли 2-го числа текущего месяца, почев (предпочел) необходимым занимать большое количество людей для скорейшего хода занятий, привлекающих на себя любопытство окрестных жителей и проезжающих по большой дороге. По совещанию с Полковником Яковлевым я разрезал весь участок земли двумя большими поперечными каналами шириной в три сажени и больше, глубиной…