Дмитрий Матяш - Выход 493

— Он… — глубоко дыша, Крысолов отвернулся к окну, но ответ так и пер из его горла, как грузовик из грозящего завалиться тоннеля. — Он… все еще не вскрыт?

— Именно, Кирилл Валериевич! Десять баллов за догадливость! Все еще не вскрыт. И не потому, заметь, что не для кого вскрывать. Да, тридцатилетние запасы пищи и воды давно на исходе, но жизненные показатели нескольких «первенцев» в четырнадцатом бункере все еще остаются в норме. Так вот возникает резонный вопрос: почему? Почему спутник до сих пор не отворил чертову дверь? Ну же, Кирилл Валерьевич, ведь это так просто. Хочешь, я сам скажу? Хочешь? — И, не дожидаясь ответа, тут же продолжил: — Да потому, что непригодна больше эта планета для жизни прежнего человека! Нет ему больше здесь места! Не протянет он тут ни в одном мудреном костюме и недели! Не сможет он дышать тем воздухом, которым дышите вы без всяких фильтров! Ошиблись ученые, ошиблись! А может, и умышленно скрыли правду — кто знает? Или, может, им только хотелось верить в чудо, в то, что через двадцать лет все вернется на круги своя и человек поднимется на свою землю и примется снова по крупицам воссоздавать потерянную цивилизацию. Да вот только не случилось никакого чуда! Обманулись мы все. Никуда все это добро не выветрится с этой планеты ни за тридцать, ни за пятьдесят лет! Не вернется человек воссоздавать никакой цивилизации. Так что вы уж не обессудьте, товарищи «первенчики», посидите, будьте добры, еще пару столетий, пока вам откроют. А яготинец — такое же побочное явление, как и тот старик, с которым вы недавно встречались. Он ввел себе весь запас «Рад-эссента», что был предназначен для группы житомирских «первенцев», и то, что он не отбросил коньки, просто чудо. Он не стал зомби, но и не обрел признаков неочеловека. Он просто недоразумение…

Ну да бог с ними, с «первенцами», давай лучше поговорим о тех, кого ты называешь выжившими. Кстати, позволь спросить, Крысолов, а где твой дозиметр? Почему никто из вас, подымаясь наружу, не берет с собой эти щелкающие штуковины, ведь стрелка все еще не вышла из желтой зоны? Молчишь. Тогда я сам тебе отвечу — потому что незачем. Обычному человеку и в голову не взбрело бы подняться хотя бы до верхнего шлюзового заслона, не проверив ауру вокруг себя «гейгером», а вы? Вам это уже не нужно. Вы, выжившие, нормально чувствуете себя при низком атмосферном давлении, вы спокойно дышите воздухом, кислорода в котором осталось не больше, чем воды в той реке, вы чувствуете легкую эйфорию возле жестянок на колесах, которые еще до сих пор «фонят»… Или, может, вновь скажешь, что вздор? Тогда оглянись вокруг. Приглядись к своим людям. К себе в первую очередь. Вспомни, как ты расхаживал нагим возле кратеров от взрывов, и подумай, что случилось бы с простым человеком, окажись он хотя бы в стокилометровой зоне от того места. Посмотри на еще одного полуобнаженного посланника, который утверждает, что он родом из племен майя, и задумайся наконец, кто вы есть на самом деле. Кто?!

Голос умолк, но последнее сказанное им слово продолжало звенеть у Крысолова в ушах, то убыстряясь, то замедляясь, как «зажеванная» кассетная лента. Кириллу Валерьевичу показалось, что, даже если бы «Смотрящий» ничего не рассказывал, а в самом начале задал бы ему этот вопрос, результат был таким же. Кто он? Кто те люди, что выжили? Это был тот самый вопрос, который он не раз задавал себе сам. Но теперь, когда, казалось, догадка подтверждена и донимавший его вопрос был утолен более чем детальным ответом, Крысолов ощутил внутри себя что-то лишнее. Или наоборот — что ему чего-то не хватает. Он ощутил себя «Чистильщиком» — большой, мощной машиной, которая способна тянуть громоздкий вагон на колесах, доверху загруженный боеприпасами, но катается пустой. Что это — неужели он и вправду смог ощутить скрытый глубоко внутри дремлющий потенциал?

— Зачем ты все это мне рассказал? — тихим, наверняка не слышимым с той стороны кабины голосом спросил он так и не сменившего ни выражения лица, ни позы зомби-байкера. — Чего ты хотел добиться этим? Чтоб я осознал, что безнадежный мутант, и добровольно отдался на растерзание собакам? Или вернулся в Укрытие и заложил там взрывчатку, дабы наш неочеловек прекратил порождать мутантов? Ты этого хочешь?

— Это забавно, конечно, но нет. Я рассказал тебе о себе, но ты не увидел бы всей картины целиком, если бы я не открыл тебе кое-что новое о тебе самом. Теперь ты знаешь, кто ты, и знаешь, кто я. Я не хочу, чтобы ты считал меня убийцей. Я всего лишь аналитик, а вот мой сводный братец со своей «Афта-лайф»…

— Тогда я не вижу, в чем твоя проблема. Чего именно ты хочешь от меня? Ты только что зачем-то заставил меня поверить в то, что я уже не человек; потом сказал, что ты всего лишь аналитик и, стало быть, моя смерть тебя не интересует. Тогда — что?

— Я предлагаю тебе сотрудничество, — коротко ответил голос и сразу же добавил: — Ты обязан продолжить путь в Харьков.

При этих словах, невзирая на то что воздух в кабине давно стал неприятно теплым, наполненным запахом гниющей плоти, прелой ткани и ржавчины, по рукам и ногам Крысолова прошелся колючий морозец.

— Ради этого ты собрал всю эту орду? — кивнул на неспешно подбирающихся по крышам машин к «Чистильщику» зомби Кирилл Валерьевич. — Чтобы заключить со мной договор? Это твоя группа поддержки или способ принуждения на случай, если я откажусь?

— Нет, они просыпаются, когда слышат запах еды. Я же могу либо приказать им атаковать вас, либо отступить, пообещав, что найду другую еду. И кстати, все могло бы обойтись и без этой баррикады, если бы ты терпеливо дождался, пока проснется Иван Николаевич.

— Иван Николаевич?

— Да, заведующий в кафе «Встреча».

— Ага, только нас там какая-то девица с перемотанной головой едва киркой не порешила…

— Она не зомби. Она их новый вид, так сказать, если тебе не будет обидно, неозомби. Они мне, к сожалению, пока не подчиняются, но мы над этим работаем.

— Ладно, — кивнул Крысолов. — Если уж на то пошло и выходит так, что теперь ты предлагаешь себя в роли моего нанимателя — потому что лично мой интерес к Харькову иссяк, — позволь мне узнать о цели, ради которой стоит продолжать экспедицию. И еще более крамольный вопрос: что будет в том случае, если я не соглашусь?

— Что ж, вполне ожидаемые вопросы. — Глаз зомби-байкера давно не двигался, сконцентрировавшись на точке где-то над правым виском Крысолова, но теперь плавно опустился, встретившись со взглядом Крысолова. — Если я скажу тебе, что в Харькове по-прежнему есть люди, нуждающиеся в вашей помощи, тебе будет этого достаточно?

— Интересно, — откинулся на спинку кресла и сложил руки на груди Крысолов. — И как ты собираешься заставить меня в это поверить? Последняя их запись не в твою пользу.