Евгений Щепетнов - Свет и Тьма

Похоже, что Амунский, или, как он сейчас именовался, Гирсос Первый, сам понимал глупость происходящего, потому что быстренько свернул процедуру, спрятал корону в денежное хранилище, где лежала королевская казна, и больше в короне не появлялся, объясняя это неудобством металлического обруча, сделанного не по его голове.

«Что точно, то точно, не по его голове», – усмехался Жордар. Впрочем, внешне он никак не показывал своего отношения к «королю».

– И что там написано? В письмах с голубями? Хорошие вести?

– И да, и нет, – задумчиво протянул атрок. – Еще пять тысяч войска от ваших союзников, но… идти до вас они будут не менее двух недель. Так что толку пока от них никакого.

– А другие? Ну, те, что уже прислали письма?

– Те обещали подойти сегодня. Когда? Неизвестно. Может, к обеду. Может, вечером. Но подойдут. И осадят город. Хеверада нет, так что этот дурацкий военный совет проиграет, уверен.

– Уверен? А на чем основывается твоя уверенность?

– Ну-у… вы же великий стратег, как вы можете проиграть?

Острый взгляд Гирсоса, казалось, пронзал его насквозь:

– Льстишь? К чему бы?

– Нет. Я лишь отмечаю истину, – невозмутимо, с чувством собственного достоинства проговорил атрок. «Что, Амунский, клюнул? Ага, клюнул…»

– Ладно, рад, что ты такого высокого мнения обо мне. Что там с Хеверадом и его шлюшкой?

– Лежат…

– Так почему они не умерли, демоны их забери? Ты же обещал, что они сдохнут!

– Сдохнут. Дело времени. Выйдем из дворца да и отрубим им головы. У кого-то оказалась кальдрана, и они теперь спят. Это зелье такое, замедляющее жизнь. Не успели сдохнуть. Но нам какая разница? Главное, Хеверад выведен из строя и командовать не может. А что и говорить, он великий полководец, с огромным авторитетом. Армии за ним пойдут, потому что он не проигрывал битв. А теперь – лежит бревном. Все в порядке. Сработано хорошо.

– Кто травил?

– Мои люди. Подробности вам неинтересны. Я забросил приказ определенным образом, они его поймали и… вот так. Наши люди есть в городе. Когда начнется осада, осажденные будут очень удивлены. Соответствующие указания отданы. Ждать, теперь только ждать.

– Почему ты решаешь, что нам интересно, а что нет? – сказал «король», покраснев от сдерживаемой ярости. – Позволь уж мне самому решать, что интересно, а что…

– Господин Жордар! На площади движение! Похоже, они готовятся к штурму! – Наемник ворвался в залу, прервав разговор, и Амунский набрал в грудь воздуха, чтобы рявкнуть и приказать казнить наглеца. Но потом смысл его слов дошел до мозга, и Гирсос будто сдулся, сразу постарев лет на десять.

– К штурму? А подмога еще не подошла! Неужели они положат тут своих солдат и прорвутся?!

– Хеверад бы не положил. Эти могут, – хмуро сказал Жордар, вставая с места, – но не пройдут. Горы трупов навалим, они не пройдут. – Он обратился к наемнику: – Зови командиров. Зови моих людей – тех, что в красном. Пусть соберутся на дворцовой стене, там, где было движение. Кто тебя прислал?

– Командир Нимох.

– Скажи ему, чтобы удержал с тебя недельное жалование и всыпал десять горячих. А я проверю – выполнил ли.

– За что? – возмутился наемник.

– Нельзя врываться без стука туда, где король беседует со своим советником. Вообще-то за это можно поплатиться и головой! Все, пошел отсюда!

– Слушаюсь! – наемник повернулся и пошел к двери, а Жордар спокойно смотрел ему вслед – может, убить его на месте? Злоба искала выхода… Впрочем, не нужно. Может, хоть одного врага убьет, и то хорошо. Чего портить человеческий материал? Можно принести его в жертву – потом. Когда все закончится…

На стене уже собрались командиры отрядов наемников и люди Братства Жордара – атроки, главы отрядов шатриев. Они молча наблюдали за тем, как на краю площади, за домами, мелькали какие-то фигуры, перемещались люди – группами и по одному.

И в самом деле что-то назревало. И это «что-то» могло ох как не понравиться защитникам дворца!

Наконец все стихло, будто ничего и не было – никто не бегал, никто не суетился. Но Жордар чувстовал – что-то не так! Это затишье перед бурей, и ничто другое.

И предчувствия его не обманули – из-за домов быстро выбежали люди. Атроку показалось, их было сотни полторы-две. Они выстроились в линию, и до тех, кто стоял на стенах, донеслось заунывное пение, будто множество голосов пытались слиться в единый хор, но пока получалось это у них не совсем слаженно.

Жордар изменился в лице и до боли прикусил губу, скривившись, как будто ему в зад попал дротик солдата Корпуса. Когда Амунский удивленно спросил, что происходит, он яростно рявкнул:

– Они как-то договорились с магами! Это Стрела! Магическая Стрела!

И тут же крикнул, голосом перекрывая далекое заунывное действие:

– Солдаты, назад! Все вон со стены! Атроки, ударили по строю магов! Быстро! Всем молчать, кроме атроков, – кишки вырву!

Его голос был страшным, жестким, а лицо изменилось и стало уродливым, со звериным оскалом, как у лесного куарра.

Амунский попытался что-то сказать, но Жордар наотмашь ударил его по лицу с такой силой, что «король» упал на стену рядом и потерял сознание. Жордар этого даже не заметил – он будто смахнул муху, жужжащую над его обеденным столом.

Солдаты скатились по лестницам вниз, а демонологи начали творить заклинания, призывая демонов наивысшего уровня, – насколько хватало умения атроков. Жордар колдовал вместе с ними.

Наконец короткие заклинания были произнесены, и в сторону построившихся магов понеслись туманные шары, разворачивающиеся в широкие «полотенца», при взгляде на которые хотелось бежать куда глаза глядят, лишь бы не оказаться там, где они ищут себе поживы.

Маги не прекращали голосить и будто не обращали внимания на несущихся к ним демонов. И скоро стало ясно – почему.

Удар! Демоны взвыли в бессильной злобе, пытаясь взломать невидимую защиту и добраться до вкусных душ магов. Тщетно – сорок магов наколдовали и теперь поддерживали защиту, окружив коллег непроницаемым пузырем. Они заранее отработали эти действия, еще вчера вечером, под руководством Зарагора, вцепившегося сейчас в руку соседа и удерживающего магическое поле.

Впереди всех стоял самый сильный черный маг агары – высокий седовласый человек. Он сосредоточенно впитывал энергию коллег и распределял ее по телу. Ему-то и предстояло совершить то, чего не делал никто и никогда.

Голоса магов слились в ровный гул, они выговаривали слова так, будто их произносил единый человек. Заклинание единения, которое они беспрерывно повторяли, наконец соединило их в единый источник магии.

Черный маг полностью открыл каналы тела магии и затрепетал – никогда он еще не чувствовал такой мощи! Он потянулся своими чувствами, усиленными в тысячи раз, туда, вниз, где клокотала Преисподняя, где страшный огонь сжигал камень и души грешников. Ему казалось, что руки удлинились, прошли сквозь землю, и маг почувствовал обжигающий жар. Тогда он нашел огромное озеро расплавленного камня и потянул, потянул его на себя – вверх, к свету, к солнечным лучам, туда, где есть жизнь, голубое небо и зеленая трава, чтобы испепелить, убить, уничтожить тех, кто этого заслужил.

Земля заходила ходуном, будто утлая лодчонка, пляшущая на огромных волнах, маги едва удерживались на ногах, но продолжали петь заклинание, поддерживая Острие Стрелы.

Не удержались. Попадали – кто куда, свалились на твердую мостовую, по которой гуляли волны, как по воде. Это их и спасло. Если бы черный маг успел дотянуть огненное озеро до поверхности земли – исчез бы не только дворец, исчез бы весь город.

А так – получилось, в общем-то, именно то, чего и добивались маги, – дворец, складываясь, как карточный домик, стал быстро уходить под землю, проваливаясь в систему пещер, проходящих под городом. Воронка быстро увеличивалась, и магам пришлось спасаться бегством, подхватывая под руки тех, кто получил ранения во время землетрясения, уволакивая их от места гибели тысяч людей, раздавленных пластами земли, перемолотых гигантскими «жерновами».

Практически вся дворцовая площадь ушла под землю, туда, где в глубокой воронке слышались крики и стоны людей, растираемых в порошок огромными глыбами.

Крики быстро стихли – вырвавшиеся из-под земли струи раскаленного пара и облака перегретых газов нанесли последний удар по тем, кто сумел уцелеть в страшной катастрофе.

После этого страшного дня земля успокоилась не скоро. Она вздрагивала, гудела еще недели две, и люди со страхом ждали, что бог земли разозлится и снесет весь город, потревоживший твердь мира. Но все обошлось, и землетрясения в конце концов утихли.

Долго люди боялись подходить к гигантской воронке. Поговаривали, что из нее раздаются стоны и вопли духов, что многие видят яркие огни, встающие над ней в полночь. Но, скорее всего, это были лишь байки.

Войско, которое шло на помощь Амунскому, явилось на следующий день. Лазутчики донесли, что никакого Амунского уже нет на свете – он уничтожен. Поэтому, в общем-то, воевать было незачем. Мстить? Это глупо. Все войны совершаются ради денег, власти. Потому такие романтические забавы, как месть, практичными людьми не принимаются во внимание.