Астрал (СИ) - Уинтерборн Джон

— Все мы прекрасно знаем, что эта история уже никак не может кончиться хорошо…

Холодный, мощный ветер скинул побитый стальной шлем с рыцаря, удерживающего дрожащими руками стопку бумаг в крепкой оплетке. Красивый, белоснежный топхельм с золотистым крестом в центре оказался погнут во внутрь от и до, из-за чего так легко и слетел со своего владельца. Хозяином доспеха оказался блондин с голубыми, или даже больше стальными глазами, до старости которому было явно далеко — его миловидную мордашку можно было бы приравнять к принцу из сказок. Вид портила только еле заметная трехдневная щетина и кровь, прошедшая струей от лба вплоть до подбородка.

Ветер продолжал дуть, заставляя некогда белоснежный, но сейчас порванный и грязный плащ на спине рыцаря взмыть вверх, словно лист бумаги, тем самым открывая взору белый доспех, собранный настоящим мастером своего дела. Хоть этот доспех и прошел через не одну битву, о чем свидетельствовала въевшаяся грязь, слегка портящая общий вид, но он был все еще более чем полностью прекрасен. Латные пластины закрывали большую часть тела, а кусок ткани от плаща, расположившейся на груди и плотная, побитая кольчуга, протягивающаяся вплоть до бедер рыцаря, не оставляла сомнений о том, что владельца этого доспеха и вправду не так уж и просто достать.

Но в этот раз его все же достали.

Как только шлем ударился об землю, блондин встретился взглядом с обидчиками и ухмыльнулся, постукивая рукой по бумагам. Обидчиками оказались те же самые рыцари, пятеро человек, один из которых, стоящий в центре, имел точно такой же доспех, как и блондинчик — белоснежный латник. Остальные четверо имели такую же комплектацию, но были полной противоположностью по цветовой гамме: темные оттенки с красными крестами намекали на то, что эти джентльмены явно из разных орденов.

Блондинчик стоит рядом с обрывом в пропасть, будучи раненым, а остальные пятеро стоят напротив, на фоне бескрайнего леса, медленно подступая в его сторону с явными недобрыми намерениями. И лишь один из потенциальных недоброжелателей для нашего героя сомневается — тот самый, в белом доспехе. Он дрожит. Потому что не хочет, чтобы это происходило.

— Август… — обратился к блондину рыцарь в белом доспехе. — Я прошу тебя… отдай бумаги. Отдай бумаги, и я сделаю все, чтобы ты ушел отсюда живым. Обещаю.

— Да? А твои новые друзья из церкви так не думают, — Август окинул взглядом каждого из тех четверых, после чего продолжил: — Не так ли, парни?

Никто из них ему ничего не ответил.

— Если ты не отдашь эти бумаги… ты поставишь крест на своей жизни, навсегда. Зачем тебе это? Я не хочу, чтобы это произошло с тобой.

— Хочешь поменяться со мной местами, Мастер? — Август еле заметно улыбнулся на момент. — Мне все равно жить осталось год от силы. Без разницы…

На момент, холодное солнце выглянуло из-за облаков, обливая обрыв ярким, но все таким же холодным светом, вместе с этим окрашивая и без того серый мир в еще более бесцветные оттенки. От белого рыцаря прошел яркий блик, что заставил Августа прищуриться.

— Ты прекрасно знаешь, что произойдет, если они попадут в руки к этим сомнительным джентльменам из церкви. Мне не нравится то, что происходит в столице. Я не хочу так жить. И если мне придется взбунтоваться против мира всего — так тому и быть.

После слов Августа, четверо черных рыцарей одновременно достали тяжелые двуручные арбалеты из-за спины и выстрелили в него. Обычно арбалетные болты неспособны пробить столь крепкую броню, но эти стали исключением — такой громадиной и стальную дверь можно пробить, если очень постараться. Ко всему прочему, арбалетные болты еще и были подкреплены магией ветра, что увеличило их скорость полета.

Август по инерции отошел назад, глухо похрипывая и даже не пытаясь обломать или вынуть болты, торчащие из плеч и груди. Его охватила слабость, но нежелание отдавать бумаги руках оказалось сильнее, из-за чего он все же остался на ногах, несмотря ни на что.

— Кончай с этим, Альфред, — буркнул один из четвертых в сторону белого рыцаря. — Иначе я сам все это закончу… — черный рыцарь достал нечто, отдаленно напоминающее пистоль, только в очень плохом состоянии. — Ты умрешь от своего же оружия, Август.

— Ха-ха-ха… я в детстве такой собрал, та еще развалюха… — засмеялся тот в ответ. — Ты хоть знаешь, сколько этой штуке лет, идиот? Вряд ли она еще… — прогремел выстрел, сразу после которого пистоль раскидало на части по всей округе. — Стреляет…

Август вновь отступил назад, на этот раз прикрывая дыру, появившеюся в районе груди, рядом с ранениями от болтов. Латный доспех хорошо защищает от режущих ударов, и даже от арбалетных болтов, но против огнестрельного оружия, появившегося совсем недавно, он остается полностью бессильным. И хоть огнестрел не запущен в массовое производство, подобно тем же самым мечам и арбалетам, из-за чего потребность в защите возникает не так уж и часто… определенно настал тот случай, когда этот недостаток познакомил хозяина доспеха с пулей.

Август и вовсе не ожидал, что столь старый пистоль выстрелит. Порох попросту засорил пистоль, что и вызвало мгновенное разрушение конструкции сразу после пусть и успешного, но фатального для конструкции выстрела. Такой «взрыв» прямо в руке хоть и не привел к летальным последствиям для черного рыцаря, но как минимум парализовал его руку на пару минут, а то и часов.

— Рыться в чужих вещах — это низко… — буквально захлебываясь кровью, проговорил Август. — Впрочем, оно и достойно вас, церковников… — Он отступил назад еще дальше, подступив почти что к самому краю. — Надеюсь, внизу окажется кто-нибудь, у кого мозги еще не расплылись, подобно вам, и они заберут эти бумаги в добрые руки.

— Август, черт тебя подери, остановись! Тебя еще можно спасти!.. — скрипя зубами, прокричал в его сторону белый рыцарь, выставляя кулак перед своим лицом.

— Я решил помочь церкви, чтобы никогда не повторилось того, что некогда случилось со мной… но этому, очевидно, не бывать. — Август сплюнул густой сгусток крови, презренно посмотрев в глаза каждому из рыцарей. — Я не герой… но и позволить вам прикрыть убийцу на троне не могу. Совесть мешает, знаешь ли.

— Достаточно. — Не желая слушать речи Августа, четверо черных рыцарей оставили позади белого и решительно двинулись вперед, желая забрать бумаги.

Прежде чем рыцари успели подойти, позади Августа, немного левее от него, из ниоткуда появилась бледная девушка с длинными, серебристыми волосами, одетая в легкое, белое летнее платье и ничего более. Она повисла на шее Августа, словно перо, зависшее в воздухе, и, открыв глаза, явила рыцарям свой еще более презренный, нежели у Августа взгляд, в буквальном смысле заливающейся кровью. Глаза девушки оказались подобны кровавой луне, что возникает в кровавые ночи, когда нелюди выходят на охоту. Этот взгляд заставил рыцарей остановиться, и даже более того — заставил их отойти назад. Не опускаясь на землю, девушка перевела взгляд на раны Августа, из которых, если присмотреться, сочилась кровь, медленно стекающая по белоснежным латам.

— Что за… ведьма? Вампир? Бессмертная?! — перечислил один из черных.

Все рыцари, включая белого, застыли в недоумении, не рискуя подойти ближе.

— Ты умрешь, и никакая магия лечения тебе уже не поможет… — спокойным, монотонным голосом проговорила девушка на ухо Августа.

— И без тебя знаю… необязательно внезапно вешаться мне на шею и говорить очевидные вещи, незнакомка… — Август улыбнулся на секунду, но в тот же момент его взгляд опустел, как бы знаменуя то, что его жизнь стремительно подходит к концу.

— Пей, если хочешь жить… — девушка выставила руку перед лицом Августа, остановив ее почти что перед его губами. — Или не пей, если согласен здесь умереть.

Тело почти перестало слушаться его, но разум, хоть и изрядно помутненный, все еще оставался при Августе. Поначалу он не совсем понял, что она имеет в виду, но в конце концов до него дошло, что эта самая незнакомка, повисшая у него на шее, предлагает вкусить своей крови ради его собственного выживания. И хоть Августу совсем неясно, чем это будет чревато и каким вообще образом чужая кровь может спасти его… ничего другого не оставалось. Желание, затаившееся у него глубоко в сознании вкупе с инстинктами, буквально вынудили Августа, не раздумывая и ни сомневаясь, вцепиться в руку девушку, словно дикий зверь, который впервые за долгое время нашел добычу.