Черными нитями (СИ) - Николаева Лина

— Того, кто скажет, как правильно, уже нет. А мне свойственно делать ошибки, — Вир потёр щёку, заросшую щетиной.

— Ты поступил, как должен был. Иначе Совет так и будет отнимать и жизни, и свободу, и демонов, — брат подлил виски и метнул стакан через стол. Поймав его, Вир сразу сделал большой глоток. — Я до сих удивляюсь, сколько всего ты наобещал всем и как ловко свёл, — Риг отвесил шутливый поклон.

Вир с серьёзным видом ответил:

— Да, столько, что я сам путался. Нам требовались запасные выходы и мишени, сам знаешь. Детям Аша — пообещать быть готовым ко всему. Каю и Адайн — соврать, что те не приняли меня, чужака. Нелану — пожаловаться на положение народа, невзначай напомнить, что он упустил свой шанс. Каю, Адайн и Рейну — сказать, что Совет затыкает наши голоса и лишает жизни. Я-Эльмону — показать, как падает влияние Церкви. У-Дрисану — напомнить, что сыночек из Канавы теснит его гильдию. Адайн — шепнуть, что если бы не Совет, она бы жила иначе. Кате — напомнить, что я её спас. Рейну — сказать, что отняли у него, а теперь отнимают у других. Каю — пошептать, что родители и брат его предали, а Совет отнял остатки. О да!

— Нелан молодец, конечно, — ухмыльнулся Риг. — Когда надо было, он отходил назад, когда надо — выступал. Мы всегда сможем оправдаться, что это его затея. Как же, все ведь знают, что сын великого рода уступил сыну из благородного и теперь хочет поквитаться. Люблю этот слушок.

На несколько минут они замолчали. Тишину нарушал приятный треск огня в камине и цокот когтей собаки, лениво ходящей по коридорам дома.

— Гореть нам в царстве Аша за всё это, брат, — неожиданно рассмеялся Риг.

Вир остался серьёзен.

— Если уж гореть, то не сильнее и не дольше, чем другим. Сам знаешь, что мы не просто так вступили в игру. До этого нас победили, даже не объяснив правила, разом забрав все фишки и выгнав, но больше такого не повторится. Теперь придумывать правила нам, и свой куш мы возьмём.

Риг молча протянул стакан. Вир ударил по нему и улыбнулся. Пока игра шла неплохо.

— Вот и всё, — добродушно произнёс Акрен З-Аскан. — Видишь, ничего с тобой не случилось. Мы ведь все служим одному, — главный инквизитор быстро сплёл кончики пальцев и дотронулся до лба. — А ты зря пытался сбежать. Между прочим, Мирд теперь не может служить — ну как практику работать со сломанными пальцами? А мне пришлось наложить швы после твоего укуса, — в голосе Акрена слышалась ласка, словно это добрый дедушка журил внука за мелкую шалость.

Рейн огляделся диким зверем и резко дёрнулся в сторону. Рассечённая спина отозвалась болью. Два практика, держащие его под руки, даже не заметили этого слабого жеста. Лица скрывали маски, но глаза так и выдавали их ухмылки.

— Твоё перевоспитание закончено, — З-Аскан остановился перед каретой и сложил руки за спиной. — Я передам киру В-Бреймону, что ты усвоил все истины, которые должен был. Ты же усвоил их?

В воздухе точно послышался звук рассекающего кнута.

— Послушание, смирение, молчание, — без запинки ответил Рейн. Губы задрожали.

— Так-то лучше. Ты послушный мальчик и далеко пойдёшь, — улыбнулся Акрен.

Рейн вздрогнул. То же он услышал, когда ребёнком его вывели из камеры и передали родителям. Спину также саднило, ноги подгибались, взгляд то становился бешеным, то трусливо опускался в пол. Только на этот раз вместо метки на щеке хотели оставить след более глубокий.

— Тридцать дней ещё не прошли, — прошептал Рейн.

Акрен кивнул:

— Всё верно. Последние «дни смирения» будут проходить в другом месте.

Рейн снова огляделся, зажатый двумя практиками. Часа два или три ночи — конечно, ни к чему случайным гулякам видеть короля до коронации.

Началась осень, и ночи разом стали холоднее. Дождь лил стеной, улицы заволокла таинственная дымка. Вот сейчас. В такой-то час и должны явиться те, кто мог спасти.

Он же рассказал всё Эль. Девушка наверняка сразу передала Адайн, а та созвала «семью». Кай бы собрал всех своих крыс и нашёл лазейку. Да и Вир бы ни за что не согласился, чтобы кто-нибудь из них повторил его судьбу. Они ведь не могли его оставить.

И всё-таки за ним никто не пришёл. Хотелось взвыть и бессильно упасть.

— Рейн, — сквозь зубы процедил Аст, — я ещё здесь. Мы придумаем что-нибудь. Всегда придумывали.

Ещё. Рейн снова брыкнулся, припал на колени, выставил ногу… Практики сильным рывком поставили его прямо. Правый мощным ударом кулака заехал в рёбра, и дыхание перехватило.

— Ладно, пора заканчивать, — голос Акрена стал сухим. — Усадите и глаз с него не спускайте! Если будет спорить, можете продолжить перевоспитание. Кир В-Бреймон разрешил. Только лицо не трогайте. Скоро коронация.

Практики швырнули его в карету, точно тряпичную куклу, и забрались следом.

— В больницу имени Орина, — скомандовал З-Аскан. Дверь кареты закрылась, две лошадки бодрым шагом потрусили по мостовой.

Рейн вжал голову в плечи и огненным взглядом осмотрелся по сторонам.

Они не пришли и уже не придут.

Надо надеяться только на себя. Как и всегда. Выживание продолжается.

Если выскочить из кареты и успеть сгруппироваться, можно избежать сотрясения и переломов. Дождь и дымка скроют его. Но сначала практики. Например, сжать пальцы и ткнуть правого в глаз. Он тут же схватится за лицо. Левого — за горло, сжать и душить. Рейн слабо пошевелился, и тело отозвалось болью.

— Кажется, он опять что-то замышляет, — хмыкнул правый.

— Я бы лучше вздремнул, пока мы едем.

— Я тоже, — отозвался практик и ударил Рейна под ухо ребром ладони. На миг он увидел лицо Аста, а затем всё исчезло.

Яркий белый свет слепил глаза. Рейн попробовал пошевелиться, но понял, что руки и ноги крепко удерживали верёвки. Одежды на нём не было, только нижнюю часть тела прикрывал кусок лёгкой ткани. Рядом что-то гудело, но голова казалась ужасно тяжёлой, и Рейн никак не мог набраться сил, чтобы поднять её и разглядеть, откуда шёл звук.

— Какой тощий, — послышался сочувственный женский голос.

— Перевоспитание — дело такое, — усмехнулся незнакомый мужчина. — Их морят голодом и бьют. Вспомни, Рис приехал таким же.

— Я тогда не занималась этим.

— Ладно. Ты обработала его раны на спине?

— Не только на спине, — женщина вздохнула с неподдельной грустью.

Свет немного померк, Рейн осторожно поднял голову. Заметив это, женщина беспокойно сказала:

— Газ перестал действовать. Дать новую дозу?

— Пусть полежит так, иначе проснётся в следующий раз совсем слабым.

— Как вы себя чувствуете, кир? — заботливо спросила женщина.

На ней было свободное коричневое платье и белый фартук — костюм медсестры. На мужчине — широкие рубашка и брюки светло-коричневого цвета. Врач. Он держал перед собой лист бумаги на маленькой деревянной дощечке и что-то увлечённо писал.

— Идите к чёрту! — рявкнул Рейн и нашёл взглядом Аста. Демон навис над ним.

Медсестра сделала несколько шагов и остановилась. На фоне синего кафеля она казалась неуместным пятном.

— Кир Л-Арджан, вам выпала великая честь стать королём Кирии. Вы должны быть лучше и сильнее всех нас, быть нашим примером. Мы поможем вам избавиться от проклятия Аша, вы станете чисты и свободны.

Рейн рванулся, но путы крепко удерживали его на холодном стальном столе.

— Сана, — строго сказал врач. — Не время для всего этого. Сходи за Мираном, он будет мне ассистировать. Я подготовлю донора.

Они вышли. Рейн снова рванулся и тут же упал на стол. Ну вот же, его шанс! Он посмотрел на правую руку, на левую, попытался дотянуться зубами до узлов. Далеко.

Рейн приподнялся и пошевелил голой ступнёй. Верёвка плотно обхватывала лодыжку. Опустившись на стол, он простонал. Ничего. Никак.

И они тоже не пришли. Ради спасения других можно пожертвовать одним, так говорил Вир, и одного выбрали. Овцу отдали на закланье.