Дженнифер Фаллон - Харшини

— Хорошая идея. А где они?

— Я предлагаю подождать, пока к нам присоединятся Габлет и Шананара, а потом уже ввести их.

Дамиан одобрительно кивнул.

— Ты неплохо справляешься со всей этой дипломатией.

— Надеюсь. А каково тебе быть Высочайшим Принцем?

— Меня просто тошнит от этого. Пару недель назад пришлось убить кариенского ребенка. Он пытался отравить Р'шейл. В жизни не приходилось сталкиваться с более мерзкой ситуацией.

— Р'шейл мне ничего не рассказывала об этом.

— И не станет — после того, что там учинил Брэк. Кстати, где он? Присматривает за дитя демона?

— Он умер.

Эта новость поразила Дамиана почти так же сильно, как равнодушный тон Тарджи, сообщающего об этой смерти.

— Что ж, Адрина будет рада. А то она собиралась убить его сама.

Дверь в зал отворилась, и на пороге показалась женщина. Сначала Дамиан решил, что это Р'шейл, но, по мере того как она приближалась, по ее черным глазам и окружающей ее атмосфере безмятежного спокойствия он догадался, что это королева харшини. Он вскочил на ноги и низко поклонился ей, когда она приблизилась.

— Ваше величество.

— Высочайший Принц, — ответила она милостиво и обратилась к Тардже: — Я надеюсь, ты не станешь возражать, Тарджа, — я послала часть моих людей, чтобы они помогали раненым.

— Конечно, я не возражаю, но разве для них не мучительно пребывание на поле битвы?

— Мы не приемлем жестокости, господин, но еще больше не приемлем мучений. И не бойся за моих людей. Они не такие неженки, как тебе кажется.

— Тарджа!

У входа в зал Тарджу подзывал Гарет Уорнер, комендант Сестринской общины, которого в свое время Сестринская община послала разбираться с тем, что происходит на северной границе. Тарджа извинился и, поспешно поднявшись из-за стола, подошел к нему. Вернулся назад он в сильной задумчивости.

— Что случилось?

— Мы только что получили сообщение из Ярнарроу. Яснофф умер. Покончил с собой в тот самый день, когда Р'шейл сказала, что убила Хафисту.

Шананара спокойно выслушала эту новость.

— Он правил Кариеном по воле бога. Со смертью Хафисты он потерял и корону, и смысл жизни.

— Кто теперь будет править Кариеном?

— После смерти Кратина следующий наследник, некто, называемый Дрендином. Племянник Ясноффа. Видимо, он здесь, среди пленных герцогов.

— Дрендин? — воскликнул со смехом Дамиан. — Ну, Тарджа, интересные дела. Он же совсем мальчик. И я уверен, что его не готовили править такой огромной страной, как Кариен.

— Значит, стоит осторожно сообщить ему об этом. А то еще неизвестно, как он воспримет новость, что стал теперь королем.

— Если хочешь моего совета, поговори с ним наедине и не посвящай остальных герцогов в это. Они просто станут манипулировать им. А так, под твоим чутким руководством, из него может получиться удобный для нас король.

— Нехорошо навязывать свою волю другим народам, ваше высочество, — пожурила Дамиана Шананара.

— Почему же, ваше величество? Мы только что безо всякого смысла потратили несколько тысяч жизней. Если бы мы сумели взять этого мальчика и сделать из него короля, который думает перед тем, как напасть на соседей, то всем от этого было бы только лучше. Королева харшини неожиданно улыбнулась.

— Возможно, нам стоит подумать о восстановлении старого обычая держать советников-харшини при дворах, ваше высочество. Вы сами видели, насколько удобно иметь возможность держать связь между разрозненными отрядами.

— Включая и мой двор, я надеюсь? — спросил он, восхищаясь ее острым умом и ее неприкрытым стремлением самой направлять события.

— Не хотелось бы, чтобы нас обвинили в том, что мы держим любимчиков, ваше высочество, — ответила она чистосердечно.

— Ну конечно же, — согласился он, усмехнувшись, и поглядел на Тарджу. — А знаешь, это неплохая идея. Теперь, когда Хафисты больше нет, Лига чародеев может переехать в Кариен. А если за молодым Дрендином будут присматривать харшини, мы сможем спать спокойно, пока он будет дорастать до своей короны.

— Этот неплохой план, — задумчиво согласился Тарджа.

— Но у меня есть одно условие, ваше величество, — добавил Дамиан, поворачиваясь к королеве.

— В чем же оно заключается, ваше высочество?

— Я хочу быть при том, как вы будете сообщать эту новость Габлету, — коварно усмехаясь, ответил он.

Проснувшись, Р'шейл какое-то время лежала, не открывая глаз.

Она притворялась спящей, пока Мэнда не вышла из комнаты. Убедившись, что осталась одна, она опустила ноги на пол и протерла глаза. Последние остатки мучившей ее во время сна головной боли еще прятались возле висков, но больше никаких последствий битва с Хафистой, кажется, не оставила.

Она поднялась на ноги, подкралась босиком к двери и приоткрыла ее. За дверью Мэнда разговаривала с Тарджой. Их голосов не было слышно, но, закончив говорить, он жадно и смачно поцеловал ее и только после этого вышел. Мэнда закрыла за ним дверь и направилась обратно к спальне. Р'шейл подбежала к кровати и натянула одеяло, закрыла глаза и заставила себя дышать медленно и глубоко. Она слышала, как Мэнда вошла в комнату, чувствовала прикосновение прохладной руки к своему лбу, а затем дверь в спальню опять отворилась и закрылась и издалека послышался хлопок закрываемой входной двери.

Итак, Мэнда ушла, может быть к Тардже. Значит, есть надежда, что какое-то время они будут заняты. Она порыскала по комнате в поисках своей одежды и наконец нашла ее, запихнутую в комод возле окна. «Характерно», — подумала она хмуро. Мэнда была не только чересчур хорошенькой, но еще и аккуратисткой. Она встряхнула свои одежды и быстро влезла в них, сбросив ночную рубаху на пол.

На комоде была щетка для волос, и она взяла ее, чтобы пройтись по спутанным волосам. Но, поглядев на себя в зеркало, она замерла с поднятой рукой. Из зеркала на нее смотрела незнакомая женщина. Она не призывала силу, однако ее глаза были черными. Белки глаз исчезли, а кожа стала золотистой, как у чистокровной харшини. Пережитое в Храме богов оставило на ней действительно неизгладимый отпечаток. Р'шейл аккуратно положила щетку на место, свыкаясь с мыслью, что больше никто не примет ее за человека. Почему-то эта мысль не особенно тревожила ее теперь. У нее не только изменился цвет глаз — она чувствовала, что перемена произошла закономерно и что-то в ее жизни полностью завершилось. Она стала харшини.

Оглядев комнату, Р'шейл решила, что здесь нет ничего, что принадлежало бы ей. Ничего, что она хотела бы взять с собой. Ее жизнь повернула в другую сторону, и ничто здесь, в Цитадели, не притягивало ее к себе. Почувствовав дыхание незнакомого будущего, она отвернулась от зеркала и прошла в следующую комнату.