Андрей Гудков - Цепной пес империи

Аристократы Аркаса ничего не смогли сделать с собственным народом. Кунакцы растерялись. Одно дело помогать повстанцам, другое дело — начинать открытые военные действия. Командир кунакцев понимал, что в случае неудачи и начала войны он станет козлом отпущения.

Сами аристократы наперегонки посылали гонцов ко мне с предложением о сдаче. Вот только я ответил им отказом. Я был знаком с этим гадючником и дал жителям города вырезать многие старые роды Аркаса. И только потом разрешил Харальду занять его.

Кунакцы потом все же нашли какого-то аристократишку и объявили его законным правителем. Но в первом же бою инариты и дворянская гвардия наголову разгромили экспедиционный корпус кунакцев.

— Первая победа нашего флота!!! Героическая победа крейсера «Сапфир»!!! Капитан Малькольм утопил три корабля противника!!! — весело кричал пробегавший мимо меня мальчишка.

Я кинул ему крупную монету и взял газету. Как я и подумал, речь шла о внуке Реджинальда Малькольма. Он на крейсере атаковал эскадру кунакцев и утопил три корабля, после чего скрылся в утреннем тумане. Как говорят люди — яблоко от яблони.

После всего этого Аврелий принял решение начать войну. Она будет тяжелой для империи, но я не сомневался в нашей победе. В стране есть проблемы, но она сильна. А главное, в ней достаточно людей, готовых за нее сражаться. А у меня свой бой.

Я сложил с себя полномочия консула и покинул Восточную область. Моя работа там закончена. С остальным справятся Харальд, Лира, Рой и Тирион. Я рассчитался с Ричардом и своими людьми. Выполнил просьбу Корнелия, а также попрощался со всеми друзьями. В общем, я сделал все. Осталось только одно.

Я поднялся на третий этаж своего дома, зашел в большую пустую комнату и подошел к школьной доске на всю стену. Взял кусок мела и начал писать символы и рисовать знаки. Линии, символы, знаки, круги и все остальное сплетались в понятное только мне заклинание, занявшее всю немаленькую доску. В центре схемы была нарисована дверь.

Над этим заклинанием я работал всю весну. Обдумывал я его еще во время нашего перехода через перевал. После штурма Инар-лэ-Хардахейна я занялся им всерьез. И вот наконец оно готово.

Мне осталось нанести последние символы, когда в комнату зашел встревоженный Данте.

— Что ты задумал? — не здороваясь, спросил он.

— Ничего серьезного, просто кое-куда сходить, — рассеянно ответил я.

— Маэл, я серьезно.

— Так и я серьезно. Я хочу сходить и вернуть сестру Тириона.

— Ты в своем уме?!

— Не знаю, может быть… Может быть, что и нет, — задумчиво ответил я.

— Ты понимаешь, что это невозможно?!

— Вполне.

— Даже если она еще жива, в чем я лично сомневаюсь, как ты собрался попасть в Инферно?

— Я понял, как Тирион смог открыть провал, через который похитили Марию. Он сумел ослабить ткань реальности. Я могу сделать то же самое. А дальше дело техники. Даже небольшого усилия хватит для открытия прямого прохода. Этот проход сразу же сам закроется. Но мне много времени не надо.

— Это безумие, Маэл, — пораженно прошептал Данте, взглядом ища ошибку в моих расчетах. — Даже если это правильно. Как ты собираешься выжить в аду?

— Я поверил в твою теорию о том, что между миром демонов и нашим миром нет принципиальной разницы. И там и там должны действовать одни и те же законы физики.

— Да я сам в это не верю! — вспылил Данте. — Знаешь, как я эту книгу написал? Как член Совета магов я должен был опубликовать исследование. И вот однажды в перерыве между пьяными гулянками, мучаясь от похмелья и леча его абсентом, я написал эту книгу.

— У всех ученых свои методы, — невозмутимо пожал я плечами. — Я в тебя верю, Данте.

— Маэл, есть более легкие способы покончить жизнь самоубийством.

— Возможно, — согласился я. — Но я не ищу легких путей.

— А как же страна? У нас, если ты вдруг не знаешь, началась война! Ты нужен империи, Маэл!

— У империи много помощников. А Тириону и Марии помочь некому, кроме меня. — Я оторвался от работы и повернулся к брату: — Я слишком долго ради неких высших интересов пренебрегал интересами простых людей. И слишком долго копил грехи. Пора бы начать их искупать.

— Хорошо искупление, — медленно произнес Данте. — Добровольно отправиться в ад.

— Данте, а в чем разница? Сейчас это сделать или через сотню-другую лет после смерти от старости? Все равно нам одна дорога…

— Я знаю, но спешить не хочу.

— А я не спешу. Я просто схожу гляну, что там да как, — усмехнулся я.

— Маэл, это самоубийство. Даже Тирион уже смирился.

— А я нет! Данте, ты меня не отговоришь. Я принял решение. И потом, если не забрать Марию, демоны могут новых полукровок наплодить. Врата им не открыть, но мало ли что еще им в голову придет?

— Брат, — он неодобрительно покачал головой, — ты сошел с ума.

— Позаботься об Арье, — попросил я. — Ты не сможешь взять ее своей ша'асал, я знаю. Но все равно заключи с ней временный договор. Больше мне не к кому обратиться.

— Хорошо, — печально кивнул Данте.

В комнату зашла Арья. Данте повернулся к ней и покачал головой.

— Я не смог его отговорить. — Брат еще раз с досадой посмотрел на меня и вышел.

Арья теребила в руках платок и растерянно смотрела на меня.

— Ты тоже пришла меня отговаривать?

— Нет, — тихо сказала она. — Я знаю, что не смогу тебя отговорить.

— Верно. Я принял решение. Я не могу вернуть тебе твою сестру, как и не могу воскресить Радеша и Майю. Но я еще могу попытаться помочь Тириону. А если умру, то… то так тому и быть.

— Ты… я не хочу, чтобы ты уходил, — неожиданно выпалила она.

— Я должен. Кто, если не я?

— Тогда я иду с тобой, — решительно заявила Арья.

— Нет, Арья, — твердо ответил я. — Это самоубийство. Никто не может мне запретить покончить жизнь столь изощренным способом, но тащить за собой еще и тебя я не вправе.

— Но…

— Никаких «но», Арья. Я не могу рисковать твоей жизнью. Достаточно и того раза, когда ты едва не умерла.

Девушка замолчала и опустила голову. А я повернулся и продолжил свою работу. Неожиданно она подошла ко мне и, обняв, прижалась:

— Тогда пообещай мне, что вернешься. Или я тебя не отпущу.

— Я ведь могу просто оттолкнуть тебя, — усмехнулся я.

— Врешь, — шепотом ответила она. — Ты никогда меня не ударишь.

— Еще совсем недавно ты сама готова была меня убить.

— Да. Я никогда не прощу тебе смерть моей сестры, но… Маэл, ты сволочь, заставляешь девушку самой признаваться тебе.

— Признаваться в чем? — не понял я.