Элдон Томпсон - Алый меч

— Надо остановить колдуна и демона, — прорычал Трой.

Невик кивнул. Это была единственная возможность отбить новую атаку. Но они уже испробовали весь свой арсенал вооружений и хитростей. Нечего и думать о том, чтобы прорваться сквозь строй драконов и вступить в схватку с колдуном и демоном. К тому же оба их противника казались неуязвимыми перед любым оружием. Положение было безнадежным.

Враги, по всей видимости, также осознавали это. Колдун и демон, не теряя времени, прошли сквозь драконье море, чтобы проложить ящерам дорогу к третьей крепости. Как и прежде, защитники бросили все силы и вооружение против колдовских чар и каменных кулаков.

Слушая стук камня в ворота, жадный рев и визг драконов, собравшихся на волшебном мосту, Невик заметил поразительную покорность, которая появилась в лице Троя. От лучезарной гордости и решимости не осталось ничего. Невик не смел глянуть в другие лица, боясь встретить в них то же самое.

Командующий Трой вздохнул.

— Как там Торин? — пробормотал он. — Заканчивал бы он поскорее.

С этими словами Трой устремился навстречу неприятелю, призывая товарищей к бою. Невик только подивился силе его духа.

Скованный страхом, Эллайен стоял на краю пещеры, ведущей в логово дракона. Даже во сне чудовище было неуязвимо. В сотне шагов от его укрытия оно разлеглось на горе камней и костей существ, забытых многие столетия назад. Губы скривились, открыв стену клыков, каждый из которых был больше человеческого предплечья. На чудовищной морде застыла маска ненависти. Свернувшееся во сне, закованное в броню тело казалось воплощением чистой силы и мощи. Перед Эллайеном лежало самое уродливое — и одновременно самое прекрасное создание из тех, что ему доводилось видеть. Создание, которое могло раздавить его, как он — надоедливую блоху. Салю существование такого зверя…

Толчок вбок прервал череду его благоговейных раздумий. Однако Эллайен оторвал от чудовища взгляд, только когда паренек больно скрутил ему руку. Если раньше мысль об убийстве дракона казалась нереальной, то теперь она стала просто смехотворной. И об этом Килаку поведал взгляд Эллайена.

Но Килак уже все решил. Он указал на ближайший выступ справа от входа в туннель. Когда Эллайен раскрыл рот, паренек скомандовал ему замолчать и продолжал раздавать указания жестами. Пробраться на выступ, к которому вела покатая тропинка, труда не составляло. Килак хотел, чтобы с этого выступа охотник прикрыл его.

Эллайен вновь попытался возражать, а Килак от него в очередной раз отмахнулся. Паренек прав, согласился Эллайен. Они зашли слишком далеко, чтобы отступать. Они могли попытать удачу, следуя указаниям древинов, или потратить неделю на обратный путь только для того, чтобы погибнуть в безнадежной борьбе с нескончаемыми полчищами чудовищ. Эллайен долго не раздумывал. Лучше покончить со всем здесь и сейчас.

Охотник снял с плеча лук и пожал руку Килаку. На короткий миг взгляды их встретились. Каждый готовился к предстоящему бою, желал другому удачи и молился об успехе. Затем паренек мгновенно исчез, и в пещеру скользнула бесшумная тень.

Эллайен пристроил колчан среди камней своего укрытия и вынул дюжину стрел со стальными наконечниками. Крепко сжав стрелы, чтобы они не зазвенели, Эллайен сделал шаг в огромную пещеру, собрав в кулак остатки храбрости, хотя все тело его тряслось от страха. В последний раз он подумал о том, чтобы пуститься наутек по туннелю, но вдруг заметил Килака, пробиравшегося навстречу чудовищу. Парень намеревался встретиться лицом к лицу с ужасом — с помощью Эллайена или без него.

Охотник зажмурился, призывая на помощь богов. Тихо, как только можно, он занял свое место.

Над Джеромом нависла волчья морда демона. Он был гораздо больше лесного зверя, его вытянутое тело опиралось на задние лапы. Позвоночник ощетинился шипами, а когтистые пальцы рвали воздух. Ряды зубов, подобно каменным выростам родной его пещеры, торчали из разинутой пасти. Губы застыли, готовясь издать леденящий душу рык.

Даже неподвижный, зверь вселял страх. Но Джером разглядывал статую скорее с любопытством. Срезы и острые углы освещал мягкий зеленоватый свет, лившийся из озера за его спиной. Волк был лишь одной из статуй, выстроившихся вдоль стен пещеры и обращенных лицами к каменному обрамлению водоема. Но этого зверя Джером узнал. Он выследил логово своего ночного кошмара.

Джером разглядывал бесконечные рубцы и шрамы, изрезавшие каменное тело. Пальцы его пробежали по глубокой борозде на холодной и твердой волчьей шее.

Джером отступил от волка и снова огляделся. Ряды чудовищ стояли вдоль стен огромной пещеры, приютившей их. Некоторых не доставало, и тогда зверь, вырезанный на стене колодца, глядел на пустой пьедестал напротив. Войско демонов, застывших в вечной покорности.

Самой королевы нигде не было видно.

Джером чувствовал, как по его телу разливалось тепло Меча. Он повернулся к статуе демона и мрачно улыбнулся.

Меч взлетел в воздух и перерубил каменную шею. Еще голова не успела коснуться земли, а он уже надвое разрезал звериное тело. Со следующим ударом ноги переломились, и демон рухнул на пол.

Джером отступил назад, торжествующе оглядывая безжизненные осколки у своих ног. Не дожидаясь, пока опустится пыль, он принялся за соседнюю статую.

Невик поморщился от едкого запаха чеснока. Он с трудом открыл глаза, и туман перед ним постепенно принял очертания женского лица, покрытого оспинами и рубцами. Женщина одета была в коричневое платье. Сначала он ничего не слышал, а затем его поглотила грохочущая волна треска и лязга.

— Что случилось? — прохрипел он.

Женщина отложила в сторону пахучие снадобья и принялась вытирать лоскутом ткани его лицо и лоб.

— Третий ярус пал. Тебя принесли сюда. Не двигайся.

Невик сел, подняв голову с колен женщины. Под навесом временного госпиталя его окружали мертвые и раненые. Повсюду он видел корчившихся от боли людей в лужах крови, с отрубленными конечностями или такими глубокими ранами, что видны были кости и внутренности. Стайки лекарей летали над ними со своими бинтами, жгутами и заглушающими боль снадобьями, помогая тем, кто еще стонал. Они могли лишь облегчить последние страдания умирающих.

— Рана загноится, если вы не позволите ее обработать.

Сознание вернулось к нему мгновенно. Битва за третью крепость была страшнее любого другого сражения. Ослепленные близостью победы, драконы столкнулись с людьми. Упорство защитников сравнялось с яростью драконов, но солдаты вновь были вынуждены отступить, когда неприятель прорвался в крепость. Теперь они оказались на четвертом ярусе. Остался только один, самый верхний. Они понесли страшные потери, и этот день грозил стать для них последним.