Маска Зеркал - M. A. Каррик

Она поднималась, нависая над Рен, как какой-то первобытный демон, но в середине угрозы она попятилась. Одна рука была прижата к животу, а затем, без всякого предупреждения, ее вырвало на ковер.

Когда она подняла голову, Рен увидела то, что скрывала тень от кресла. Блеск в глазах Ондракьи был не просто яростью, а лихорадкой. Ее лицо было болезненно бледным, а кожа покрыта холодным потом.

Яд подействовал. И его действие еще не закончилось.

Рен отшатнулась назад, когда Ондракья потянулась к ней. Женщина, связавшая Пальцы в кулак, споткнулась и опустилась на одно колено. Быстрая, как змея, Рен ударила ее ногой в лицо, и Ондракья упала назад.

"Это тебе за Седжа, — прошипела Рен и бросилась топтать нежный живот Ондракьи. Женщину снова вырвало, но она не растерялась и схватилась за ногу Рен. Рен вывернулась, и Ондракья, задыхаясь, схватилась за горло.

Дернув за амулет на запястье Рен, она разорвала шнур и швырнула его в женщину. Мгновением позже за ней последовала Тесс. Так быстро они перестали быть Пальцами.

Ондракья снова протянула руку, и Рен надавила на ее запястье, щелкнув костью. Она бы продолжила, но Тесс схватила Рен за руку и потащила к двери. "Она уже мертва. Пойдем, или мы тоже…"

"Вернись!" зарычала Ондракья, но ее голос упал до хриплого вздоха. "Я заставлю тебя заплатить…"

Ее слова растворились в очередном приступе рвоты. Рен, наконец, сорвалась с места, распахнула дверь и налетела на Симлина с другой стороны, сбив его с ног, прежде чем он успел среагировать. Затем спустился по лестнице в нишу, где под расшатанной половицей скрывались две сумки, в которых было все, что им принадлежало. Рен взяла одну сумку, бросила другую Тесс, и они вышли из ночлежки на узкие вонючие улочки Лейсуотера, оставив позади умирающую Ондракью, Пальцы и прошлое.

Остров Трементис, Жемчужины: Суйлун 1

После пятнадцати лет работы с хартиями дома Трементис Донайя Трементис знала, что сделка, которая выглядит слишком хорошей, чтобы быть правдой, скорее всего, таковой и является. Предложение, которое сейчас лежало на ее столе, выходило за пределы разумного.

"Он мог бы хотя бы попытаться придать ему законный вид", — пробормотала она. Неужели Меттор Индестор считает ее полной дурой?

Он считает тебя отчаянной. И он прав.

Она зарылась пальцами ног в чулках под огромный ком гончей, спавшей под ее столом, и прижала холодные пальцы к бровям. Она сняла перчатки, чтобы не испачкать чернила, и оставила очаг в кабинете незажженным, чтобы сэкономить на топливе. Кроме Тефтеля, единственным источником тепла были свечи из пчелиного воска — на них она не экономила, если не хотела потерять оставшееся зрение.

Поправив очки, она еще раз просмотрела предложение, делая злобные пометки между строк.

Она помнила времена, когда дом Трементис был столь же могущественным, как и семья Индесторов. Им принадлежало место в Синкерате, совете из пяти человек, управлявшем Надежрой, и хартии, позволявшие им вести торговлю, нанимать наемников, управлять гильдиями. Все виды богатства, власти и престижа в Надежре принадлежали им. Теперь же, несмотря на все усилия Донайи и ее покойного мужа, дело дошло до этого: она хваталась за одну торговую хартию Сумеречной дороги, словно могла выжать из этого камня достаточно крови, чтобы расплатиться со всеми долгами Трементиса.

Долги, почти полностью принадлежащие Меттору Индестору.

"И ты думаешь, что я доверю свой караван охранникам, которых ты обеспечишь?" — прорычала она на это предложение, и кончик ее пера впился в бумагу достаточно сильно, чтобы порвать ее. "Ха! А кто будет его от них охранять? Будут ли они вообще ждать разбойников или просто сами разграбят повозки?"

В результате Донайя получит убытки, стаю разгневанных инвесторов и долги, которые она уже не сможет покрыть. А потом Меттор налетит, как один из его проклятых ястребов, и проглотит все, что осталось от дома Трементис.

Но как бы она ни старалась, другого выхода она не видела. Она не могла отправить караван без охраны — врасценские разбойники вызывали законное беспокойство, — но семья Индесторов занимала место Керулета в Синкерате, что давало Меттору власть над военными и наемными делами. Никто не стал бы рисковать, сотрудничая с домом, на который Индестор затаил злобу, — не в том случае, если бы это означало потерю хартии или еще что похуже.

Голова Тефтеля приподнялась с неожиданным воем. Через мгновение в дверь кабинета постучали, и на пороге появился мажордом Донайи. Колбрин знал, что лучше не прерывать ее, когда она занята делом, а значит, считал это вмешательство важным.

Он поклонился и протянул ей карточку. "Альта Рената Виродакс?" спросила Донайя, отпихивая мокрое рыло Тефтеля с коленей, когда тот обнюхал карточку. Она перевернула ее, как будто на обратной стороне можно было найти какую-то подсказку о цели визита. Вираудакс не был местным дворянским домом. Какой-то путешественник в Надежру?

"Молодая женщина, Эра Трементис", — сказал ее мажордом. "Хорошо воспитана. Хорошо одета. Она сказала, что это касается важного частного дела".

Карточка упала на пол. Обязанности главы Дома Трементис не позволяли Донайе вести светскую жизнь, но то же самое нельзя было сказать о ее сыне, а в последнее время Леато все больше и больше походил на своего отца. Нинат, что с него взять — если ее сын влез в азартные игры с приезжим иностранцем…

Колбрин достал карточку, пока ее не успела съесть собака, и протянул ей обратно. "Мне сказать ей, что вас нет дома?"

"Нет. Проводите ее". Если погружение ее сына в нечистоплотную среду Надежры привело к неприятностям, она, по крайней мере, исправит его ошибки, прежде чем вздернуть его на дыбу.

Каким-то образом. На деньги, которых у нее не было.

Она могла бы начать с того, чтобы не проводить встречу в промерзшем кабинете. "Подождите", — сказала она, прежде чем Колбрин успел уйти. ""Проведи ее в салон. И принеси чай".

Донайя очистила перо от чернил и предприняла тщетную попытку смахнуть ощетинившуюся собачью шерсть, покрывавшую ее сюртук. Бросив эту затею, она натянула перчатки и расправила бумаги на столе, приходя в себя и собирая все вокруг. Взглянув на свою одежду — выцветший синий сюртук поверх брюк и домашней обуви, — она взвесила, насколько выгоднее переодеться, чем заставлять потенциальную проблему ждать.

В наше время все оценивается по стоимости, мрачно подумала она.

" Тефтелька.