Крокодилий остров (СИ) - Клявина Татьяна

Рынок рабов был переполнен. Душный зной, сковавший город Орэч, иссушал и людей, и море. Даже скалы, казалось, сжимались и трескались. Элейн и её команда только недавно захватили отличный бриг и выиграли в шнек на двенадцать карт корабельного плотника, который так ненавидел свою работу, что готов был крушить и ломать. Но доходчивость капитанши усмирила мастера, и тот совершил чудо: поставил два больших колеса, которые в трюме соединялись валами и при необходимости поднимались. Вот только силушки их двигать надо было немеряно.

И тогда Элейн решила пополнить команду на рабском рынке, едва сама не примерив ошейник. Но это былое — команда не дала капитану в обиду, да и украденные денежки вернуть удалось. А потому, когда обойдя весь город и не найдя подходящих людей по приличной цене, они наткнулись на скучающего торговца с двумя клетками, настроение у всех было явно паршивое.

Торговец долго кобенился, но потом показал свой товар. Два измождённых змеелюда шестнадцати лет. Ангуис — так их правильно называли. Одни из Детей Богов, но кто больше всех пострадали от людей.

Из-за грязи и синяков на мальчишках масти было не разобрать, но Элейн знала, да как и все в мире, что сильнее Ангуис никого нет. Да, зелёные чуть дипломатичней, красные — выносливей, синие и белые лихо управлялись с оружием, но это всё было не важно. Капитанша поджала губы, вспомнив… Вспомнив и сразу забыв, спросила о цене. Приемлемо.

Когда их отмыли, обнаружили к радости всей команды бурую чешую. И смогли тщательно рассмотреть и змеиные морды, и четырёхрукие человеческие торсы, и длинные хвосты. Мелкие, хоть и были ростом выше любого из команды, ещё долго тряслись и жались друг другу, отказываясь говорить. Пришлось плыть на полуостров Хоэзис, чтоб набрать единственной еды, которую принимали желудки истощённых на воде детей.

Роща куджах, покрывшая развалины бывшего города расы Ангуис, ещё не раз после этого выручала Элейн. Все трюмы были забиты плодами разной степени свежести на радость мальчишкам, которые при хорошем обращении оказались очень преданными и добрыми. Да и росли они ого-го как! И работу свою выполняли на совесть — крутили без устали по три дня через один валы колёс. За что Элейн была очень признательна…

… И каждый раз, входя в колёсную рубку, капитан вспоминала тех полудохлых змеелюдов и не узнавала их в этих огромных красавцах, которые будто пушинки вращали рычажыщи колёс. Широкие спины так и бугрились крепкими мышцами. Мощные руки даже ещё не вспотели. Карминово-красные хвосты переплелись на полу, будто так парни общались.

Элейн вошла, впитывая открывшуюся перед глазами картину — её сокровища: Джанпришьюрайя и Нгъянурочаче.

— Джан, Нуро, ну как у вас тут? — спросила она, любуясь синхронностью движений. Две змеиные головы повернулись к ней, ощерились весёлыми улыбками, радостно мигнули жёлтые глаза.

— Лучше некуда, мам, — ответили хором Ангуис. А женщина, уже давно бросившая затею отучить их от такого обращения, пожелала хорошей работы и отправилась на палубу. Хотела заглянуть к нанимателю в карцер, но передумала: болтать он горазд, так вся ночь пролетит, а остров уже близко.

На рассвете бриг едва не напоролся на риф, лишь мастерство Данхо, да втянутые вовремя колёса спасли судно. Море к тому моменту успокоилось, толчки прекратились. И Элейн высматривала место швартовки. Хотя всегда можно было бросить якорь и отправиться на лодке, капитанша искренне не любила мелкие посудины. Ведь в них не помещалась зачастую вся добыча.

Медленный ход и светлый рассвет позволили рассмотреть остров. Возвышенность всё же была — близко к северной оконечности, чуть дымилась. Неужто, вулкан? Обычно остров нельзя было увидеть: плотные миражи показывали ровные воды. Оттого и корабли то и дело, норовя пройти прямо, напарывались на рифы. Но теперь, как и ночью, всё виднелось отчётливо.

— Будет чудо, если мы отсюда выберемся живыми, — будто ни к кому не обращаясь, сказала Элейн.

Команда, занятая парусами, не ответила. Данхо лишь хмыкнул и крутанул руль, обводя остов галеона.

Пальмы догорали. Ветер разносил искры с их верхушек, те гасли. Листы отламывались и валились на песок. Элейн скривилась. Уж слишком всё это было странно.

— Капитан!

Пронзительный крик из вороньего гнезда мог выбить из равновесия кого угодно, но не Элейн, которая сама обучила беглого певца такому воплю. Рука, почти чёрная на бледно-голубом небе, указала на берег чуть в сторону. Женщина подняла подзорную трубу, но и без неё уже видела горстку людей. Мёртвых? Скорее всего. Хотя…

— Лодку, живо!

Любопытство победило жадность. Да и что тут брать? Неугомонного заказчика, который назвался Элоизом, привели с одним условием, что он не будет болтать. Элоиз вертелся, дёргал свою сумку через плечо, поправлял круглые очки и жадно, как голодный зверёк, всматривался в тёмные силуэты на сером песке.

Данхо и ещё четыре матроса отправились с капитаном и учёным. Все хмуро молчали, готовые к нападению. Но люди на берегу были не очень-то живы. Лишь один волочился на обрубках ног к пришлым. Он залопотал что-то, понял, что его речь им неведома, и замолк.

— Позвольте мне, — не удержался Элоиз и первым спрыгнул в воду, взвизгнул, поскользнувшись на морской звезде, еле как удержал равновесие, и бросился к человеку.

Тот вцепился в пришлого, бормоча и закатывая глаза. Элоиз кивал. Спутники уже стояли рядом.

— Так, — дождавшись окончания лепета, произнёс Элоиз, — такие образцы тел мне не требуются. Надо посмотреть на центр волнения. — И, отпихнув от себя туземца, бодро зашагал к лесу.

— А ну стоять! — рявкнул Данхо, злой и уставший после бессонной ночи. Элоиз обернулся на него непонимающе. — Что он тебе сказал?

— Ой, да всякую ерунду. Что его жена осталась в деревне, что она дочь огня и крокодила, и что это она их покарала. Ничего особенного. Попрошу меня не тревожить, пока я собираю образцы.

Туземец тоже обернулся на равнодушный тон Элоиза и повалился на песок. Жизнь покинула тело.

— Что будем делать, капитан Элейн? — спросил Данхо, обозревая груду сожжённых тел.

— Один мальчик остаётся у лодки, ты и трое других идёте с этим придурошным. А я посмотрю на эту дочь огня и крокодила.

— Так дело не пойдёт! — Данхо заступил капитану дорогу, раскинул руки. Прошептал, явно нарываюсь на оплеуху: — Я не отпущу тебя одну, Элейн! — И отступил, подчинившись взгляду: жёлто-зелёному пламени, вспыхнувшему в глазах женщины.

— Встретимся здесь, Данхо.

Элейн пробралась через джунгли. Под ногами шныряли ящерицы и змеи, над уцелевшими цветами танцевали пёстрые бабочки. Всё было бы славно, если бы так не несло гарью тел.

Человеческая фигура впереди. Там, за кустами, на пляже, на берегу залива. Элейн ускорила шаг, но опоздала.

Девушка. Совершенно нагая. С кожей, гораздо светлее, чем у туземцев, поднялась с колен, раскинула руки, и их охватил огонь. Крылья пламени раскрылись в стороны и подняли тонкое тело в рассветную дымку.

— Ишь, дочь огня и крокодила, — усмехнулась Элейн, глядя на рваный, явно первый полёт девушки, — обычный ведь Феникс. Только как она здесь оказалась?

И заторопилась назад к лодке. Следовало поймать неразумную птаху и… Не оставлять. Не оставлять, как восемь лет назад Элейн бросила своих дочь и сына. «Как вы там, Марицка, Тавир? Живы ли?»

Элейн старалась не терять огненную птичку из виду. Своих крыльев не было: не овладела. А так бы взлетела, конечно, схватила бы мелкую. Ну что уж теперь.

Ветер откинул девушку от моря к джунглям, тонкая фигура в ореоле золотисто-алого пламени проскользнула над головой. Элейн выругалась и затопала в ту же сторону, не глядя под ноги. А зря.

Проклятая ловушка схлопнулась над головой, когда женщина ухнула в яму. Спасибо, что без кольев на дне. Глубокая и стенки скользкие. Попытки дозваться команду не увенчались успехом. И Элейн пришлось пожертвовать чистотой одежды и всем запасом брани, чтобы, еле как раскорячившись, впиваясь каблуками и пальцами в жирную землю, добраться до верху. Поднять плетёную из лозы и веток решётку оказалось довольно просто, благо, силы физической в капитане было достаточно. А уж злости бы хватило на троих.