Качели Хроноса (СИ) - Максимовский Глеб

— Помощь нужна.

— Ко мне за помощью не ходят. Я не добрая фея, чтобы помогать кому не попадя. Иди отседова, пока живой. Мы в расчёте, — прошмакала беззубым ртом старая карга и развернулась, собираясь уходить.

— Я к тебе с подарком, — не уступал Смирнов.

Ведьма остановилась в проёме и повернула в сторону гостя голову с грязными, всклоченными волосами:

— Какой ещё такой подарок?

Антон достал из дорожной сумки свёрнутый в несколько раз платок. Тут же развернул его и протянул старухе горсть крупных рубинов. Драгоценные камни под холодным светом луны вспыхнули как раскалённые угли. Их блеск как — будто отразился в глазах колдуньи. Они опять замерцали жутким отсветом во тьме ночи. Только теперь это были глаза не страшного чудища, а алчного ростовщика.

— Это самые настоящие лалы! Красные яхонты! Неужели ты подаришь всё это богатство мне?! — Старуха бросилась к руке мужчины и жадно схватила подарок. Затем зажала один из камней в кулаке и поднесла руку к груди. Несколько минут ведьма так и стояла, замерев, как изваянье, словно прислушиваясь к своим внутренним ощущениям. Смирнов напрягся. Он понимал, что если его хитрость раскроется, то ему несдобровать. А от колдуньи что — то утаить, практически, невозможно. Наконец ворожея открыла глаза и прошипела:

— Это не наш лал. Он не такой, как те, что привозят к нам из Индии и Афганистана. Он мёртв. Если настоящий сердолик излучает энергию, то этот камень, наоборот, вбирает её в себя. И чем черней эта энергия, тем быстрее он впитывает её. Мне это тоже подходит. Я принимаю подарок. Какая у тебя просьба?

У Антона «отлегло» от сердца и он опять принял уверенный вид:

— На нас движется войско жемайтов.

— Знаю. Завтра утром они будут здесь. У меня ментальная связь со всеми ведьмиными горами, в том числе и с Шатре.

— Я хочу встретить неприятеля на реке Мемель и ударить по нему, когда враги будут переправляться на наш берег.

— Ну и зачем тебе я нужна? Повесь себе на шею яхонтовый оберег и вперёд!

— Понимаешь ли, бабушка, — Смирнов опять стал осторожничать, — нужно, чтобы противники мой отряд заметили только в последний момент.

Старуха ненадолго задумалась, а потом, видимо решившись, произнесла:

— Ладно, туман завтра утром, на Мемеле я организую.

— Спасибо! Спасибо! — рыцарь, не обращая внимания на уродство бабки, бросился обнимать ведунью.

Та, даже, как — будто засмущавшись, отвела от себя руки доблестного рыцаря и добавила:

— Это не всё. Туман будет непроницаем только для взора твоих врагов. Друзья же твои и сподвижники всё будут видеть, как в ясную погоду.

— Вот это, воистину, царский дар! — Антон радостно улыбался и довольно потирал руки.

— Сильно — то не радуйся. О нашей встрече никому не говори. Будь осторожен с инквизиторами. Не любят они тех, кто подарки от нашего племени принимают. Я вот и сейчас чувствую — где — то они рядом. Ну да, ладно. Сделка наша состоялась. Поэтому, прощай. — Дверь за ведьмой, противно скрепя на несмазанных петлях, закрылась.

… Когда Смирнов вернулся в замок, уже начинало чуть светать. Над каймой горизонта образовалась серая полоска — предвестник восхода солнца. Все окна усадьбы были черны. Лишь в спальне Ангелики светился огонёк свечи. Антону безумно захотелось увидеть девушку. Бесшумно прокравшись по коридору, он замер у дверей её покоев. Осторожно прислушался. Затем слегка приоткрыл створку дверки и увидел, что графская дочь стоит перед иконой божьей матери, сложив ладошки под подбородком:

— Как же мне объяснить ему, что он мужчина, каких не бывает? Что я никогда не встречала настолько близкого и родного человека, с которым время летит незаметно, и с которым мне не хочется расставаться никогда. Он вторгся в мою жизнь как разрушительный ураган, за считанные дни перевернул мой спокойный и размеренный уклад жизни вверх тормашками. Мне не хватает его рук, которые ласкали бы меня, не хватает его глаз, которые с восхищением смотрят на меня, мне не хватает его тела, от прикосновения к которому у меня кружится голова и я готова упасть в обморок.

Дальше подслушивать было просто неприлично.

Молодой человек аккуратно постучал костяшками пальцев в дверь. Девушка сначала испуганно оглянулась, но увидев, что за ночной гость к ней пожаловал, с радостной улыбкой бросилась к Антону. Смирнов чувствовал, как у него на груди дрожит тело самой прекрасной из женщин, как нежные белые руки обвили его шею. Белокурые волосы касались его лица. От них пахло луговой ромашкой и клевером. Антон поддался неземному искушению. Отклонив мягкие локоны в стороны, он взял в ладони нежное личико красавицы и крепко поцеловал её в полураскрытые губы. Они были мягки и податливы. Мужчина словно пил душистый сок, который с каждой минутой превращаясь в хмель, будоражил кровь и мутил сознание. Два молодых тела сплелись в одном порыве и повалились на большую кровать графской дочери.

Утро выдалось солнечным и четыре конных рыцаря с удовольствием, лёгкой рысью двигались к реке Мемель. Одеты они были в неполные доспехи, двигались без копий и щитов. Даже оруженосцы отсутствовали. Поэтому ехали споро и с хорошим настроением.

— Деньки — то, какие пошли! Душа так и просит весёлого пикника, да в лесочке, да с костерком и верчёным мясцом, — Вальтер Майер мечтательно закатил глаза.

— Вот завтра тебе язычники весёлую прогулку и устроят. Обвеселишься до не «могу», — Оттон фон Штайерн был не так весел и беззаботен, как все остальные.

Чувствовалось, что он нервничает перед предстоящим боем. Граф с удовольствием бы отсиделся за высокими и крепкими крепостными стенами, но вчерашние слова риттера Баркова, словно занозы, засели в его мозгу. Он, конечно, понимал, что если полчища диких варваров ворвутся вглубь страны, маркграфом он может больше и не быть. А если объявят предателем, то и феода можно лишиться. И, наоборот, в случае победы появится возможность стать маркизом. Поэтому он ехал на рекогносцировку, уже почти согласившись с доводами Армана.

Ромашковое поле, по которому до сих пор скакали всадники, неожиданно закончилось, и взорам рыцарей предстала прибрежная луговая пойма шириной не менее пяти километров. Рыцари перешли на шаг и вскоре, подъехав к берегу реки, остановились.

— Ну и как, Арман, вы собираетесь незаметно подобраться к язычникам? — Оттон фон Штайерн испытывающее глядел на Смирнова, — Чтобы построиться в боевой порядок и преодолеть это открытое пространство вам понадобится минимум час. Не забывайте, что за вооружёнными всадниками будет бежать пехота. Это городское ополчение, которое не имеет профессиональных навыков боя. За это время враги вылезут на берег, построятся в фалангу, а лучники натянут тетивы луков. Вы погубите и себя, и людей. Заметьте, моих людей.

— Завтра, с утра будет туман, — коротко ответил Антон. Он невозмутимо гарцевал на своём кауром жеребце, поигрывая травинкой во рту.

Все удивлённо воззрились на него. Но больше всех удивился граф:

— Какой туман? С чего вы это взяли? Который день стоит сухая, тёплая погода. Откуда взяться туману? Ваша самоуверенность меня порой настораживает.

— Дорогой, маркграф. Вам придётся довериться мне. У меня есть твёрдое предчувствие. Победа будет за нами. Если нет — четвертуете меня. Я говорю это при вашем управляющем и благородном рыцаре. Я слов на ветер не бросаю.

Окружающие ошарашено молчали. Феодал надолго задумался, а затем категорично произнёс:

— Ну, хорошо. Будь по — вашему. Как стемнеет — выступаем.

…После обеда Антон вышел на балкон и, опершись на каменную балюстраду, долго смотрел вдаль, где на линии горизонта смыкались зелёное море дикого леса и голубой, весь в кучерявых облаках, купол бездонного неба. На душе было неспокойно. Сейчас вся его жизнь и жизнь друзей зависела от того, выполнит ли своё обещание безумная старуха. При других обстоятельствах, он ни за что не поверил ни в какой морок. Но здесь он сам был свидетелем массового гипноза. Другой вопрос, хватит ли сил у старой ведуньи на то, чтобы одурманить целое войско.