Идеальный слуга (СИ) - Ахметова Елена

— Каких исчезновений? — фыркнула Саша. — Женщин, которые официально и так были мертвы?

— Поначалу ни о каких исчезновениях речи не шло, — вдруг влез Самат. — Живую воду делала Инна Молога. На этой воде замешивали глину, делали фигуру человека в полный рост, а в голову сажали сформировавшегося гомункула высотой в ладонь. Одна-две куклы в месяц — не тот объем производства, чтобы речь зашла о массовом внедрении и огромных прибылях. Подумывали уже сворачиваться, но тут на Инну вышел я. Но не учел, что на ее стороне играет ведьма, — договорил он странно осипшим голосом и смущенно кашлянул, возвращая себе нормальное звучание.

Если поначалу Сашей двигали только амбиции — как же, такая молодая ведьма — а уже додумалась до революционного изобретения! — то после поимки охотника, когда на горизонте замаячило решение проблемы с живой водой, производство резко расширилось, и появилась новая мотивация. В чем-то даже более действенная, нежели самореализация.

Кто же не мечтал о миллионах-миллиардах в свои прекрасные двадцать три?

С помощью охотника, уже набившего руку и научившегося неплохо заметать следы, Саша сколотила первую полноценную бригаду. Разумеется, даже связи отца в заводоуправлении никак не могли позволить замять появление в цехах десятка человек без документов и мозгов, — но их труд стоил денег, и неплохих.

А они ничего не просили.

Слово за слово — по городу начали появляться строители, которые могли класть кирпич и мешать раствор без перерыва на обед и сон, плиточники, способные делать ремонт в шесть рук на двух квадратных метрах, маляры и чернорабочие, которым было плевать на технику безопасности и условия…

Под городом росли коттеджные поселки, расцветали на свежеперекопанных грядках пошлые розы и наслаждались жизнью те, кто мог хоть как-то помешать развитию семейного дела. Те, кто мог хоть что-то сделать, — но предпочел закрыть глаза. Да что там, и в Уфе большая часть собрания интересовалась инновационными гомункулами с сугубо корыстными целями!..

Только навки все-таки почуяли неладное. Убедившись в бесполезности жалоб и исков, русалки сочли, что спасение утопающих — дело рук самих утопающих. Кто мог, снялся с места, остальные затаились. Пятничные собрания в парковом пруду прекратились. О прибытии новых навок узнавать стало неоткуда, и проблема с живой водой снова встала во весь рост — а ведь спрос на кукол только рос, и материала требовалось все больше и больше!

Тогда Инна и решила, что пора рискнуть и избавиться от Веры. Ход оказался вдвойне выигрышным. Молога стала старшей, и вновь прибывшие должны были явиться к ней на поклон, если желали остаться в городе, — а приводил их безутешный русалочий вдовец, так и не нашедший в себе силы забыть о дыхании нави и начать новую жизнь. Бизнес процветал и расширялся, захватывая все большую аудиторию и затыкая все больше ртов…

А потом появилась я и начала задавать неудобные вопросы. И, что гораздо хуже, следом вопросы задавать стал Итан — только он адресовал их живым и никак не замешанным, обращая ненужное внимание на внезапный приток рабочих рук. Затыкать рты становилось уже затруднительно (всех-то не заткнешь!), и Саша впервые заговорила о том, чтобы убрать невольного информатора от греха подальше.

Отец ее поддержал, и тут-то в «скромном семейном бизнесе» и наметился раскол. Инна хотела убрать меня, потому как «невольный информатор» начал проявлять совершенно недвусмысленный интерес, а Итана оставить при себе. Поэтому операцию по устранению неугодной навки она горячо поддержала — а вот Итана попыталась в оборот, но неудачно: амулет берегини позволил ему удрать, и теперь счет шел на часы.

Сама Инна на завод войти не могла, но ее живой муж уже вот-вот должен был заглянуть в заброшенный корпус и обнаружить, что ванна наполовину расплескана, а дочери и охотника и след простыл. Связей у него теперь было достаточно, чтобы обеспечить неприятности не только лично мне, но и местечковому депутату от Нави, и Карина на экране моноблока уже листала контакты в телефоне, прикидывая, кого можно поднять звонком в такую рань.

— Значит, так, — она на мгновение зажмурилась, и мы с Ксенией, не сговариваясь, подались вперед: сосредоточенное выражение на лице с закрытыми глазами означало, что сейчас Карина разродится длительной инструкцией, излагая наши роли в ее очередной многоходовке. — Ксюш, солнце, мне нужна публикация про безработных. Сооруди что-нибудь про беженцев, которые не могут устроиться, потому что высокие позиции заняты безразличными ко всему людьми, а низкие — куклами, созданными ради наживы. Потом, с перерывом в день, публикация про волонтерскую помощь в приюте. Сделай акцент на выпускниках, которым предстоит искать свое место в жизни. Без реверансов в сторону гомункулов, все и так догадаются, почему они мешают и сиротам тоже. Алиса, коза, слушаешь?!

Прелестно. Как Ксюша — так солнце, а как Алиса…

— Слушаю, — я встала за спинкой кресла, краем глаза отметив, как напряглась от этого Саша.

— А от тебя мне нужна публикация про здравый смысл и духовные скрепы, — объявила Карина таким ехидным тоном, что, кажется, даже совершенно не знакомым со мной людям стало бы очевидно, что больше моих проблем с нравственностью только недостача у меня мозгов. — Накатай коротенькую статью про то, что рост показателей благополучия должен сопровождаться соразмерным ростом осознания собственной ответственности перед теми, к кому жизнь была менее щедра. Поэтому становится все больше волонтеров, благотворителей и просто людей, обеспокоенных… чем там сейчас обеспокоены, пластиком в океане? Животрепещущая тема, кстати, надо будет как-нибудь обыграть. Но касается это почему-то, в основном, западных ученых и голливудских звезд. А у нас подобные проблемы почему-то только собирают лайки в соцсетях.

— Можно подумать, средний россиянин способен за здорово живешь включить в ежемесячные расходы еще и благотворительность! — не выдержал Самат, которого эти наставления отчего-то задели за живое.

Карина на мгновение отвлеклась, чтобы окинуть его задумчивым взглядом, и снова повернулась ко мне.

— Ну, ты поняла, к чему я веду, — заключила она, едва наметив движение подбородком в сторону Самата. — Только аккуратно, нам нужен всплеск сознательности, а не бардак в комментариях. — Карина дождалась моего кивка и опустила взгляд на Сашу. — А ты возьмешь свою прекрасную мамашу и прилетишь в Уфу. В Москве вас живо заткнут самих, лишь бы оставить себе бесплатную рабочую силу.

Ведьма окаменела, словно только сейчас осознав, что происходит.

— Смысла в конфискации я не вижу, только лишний шум поднимем, — продолжала Карина, не обращая внимания на ее шок. — Полностью автономных заклинаний не бывает, без поддержки гомункулы скоро превратятся в глину и грязь. А сеть изготовителей исчезнет… если, конечно, ты значишь для матери больше, чем ее прибыль.

Я вспомнила новенькую квартирку с высокими потолками и шикарным видом на парк и с сомнением хмыкнула. Впавшая в ступор Саша на это никак не прореагировала, и ее отчего-то стало почти жалко.

Двадцать три. Отчего-то с каждым поколением мозги нарастают все позже и позже.

— Самат, — резко сменила тон Карина, и охотник вздрогнул от неожиданности. — Все договоренности в силе. Ты получишь свободу, как только Алиса вернется в Уфу, целая и невредимая.

— А если не вернется? — вкрадчиво поинтересовался всеми позабытый Итан, встав с кровати.

У Карины сделался такой вид, что все невольно расступились, позволив ей рассмотреть русалочьего вдовца. Кажется, Итан впервые за весь вечер (если не за всю жизнь) испытал желание прикрыться, но ограничился тем, что прижал ладонью полотенце, поползшее вниз от движения.

— То будет последней дурой, — доступно объяснила Карина, стоически глядя ему строго в глаза. — Как, впрочем, и ты, если не удерешь куда-нибудь на время разборок и беспорядков. Ты успел примелькаться возле Инны. Этого более чем достаточно, чтобы поиметь с того проблемы, когда гомункулов не станет.