Художник смерти (СИ) - Глебов Виктор

Парень выполнил приказ и отступил, когда огромные железные створки с грохотом и лязгом начали подниматься, открывая в стене квадратную пасть.

В голове его роились мысли. Он думал о том, что видел и слышал, о том, что обитатели Зоны совершили чудо, но остановились где-то на полпути. Конечно, кристалл и осколок Звезды были способны на большее. Но как выяснить, на что именно? Парень украдкой покосился на Слизня. Хорошо бы узнать всё, что знает этот доходяга! Эти сведения могли бы пригодиться. Как и камни, парящие над грудой шевелящихся тел…

Добравшись до развалин, Эл утвердился в подозрении, что здесь потрудился не кто иной, как Художник Смерти. Быстрый осмотр показал, что обитатель Шпиля был машиной. Его части валялись повсюду. Несомненно, он пал жертвой гомункула. Спешившись, Эл аккуратно собрал всё, что смог найти, и замер над останками, задумавшись. Внешний вид убитого производил странное впечатление. Как он выглядел до гибели, можно было лишь предполагать. Вероятно, это был аватар местного компьютера, его основной носитель. Некромант видел подобные машины, но очень давно. Художник, конечно, уничтожил его, чтобы добраться до генератора, питавшего силовой купол Даармахира. Скорее всего, горная крепость раньше была военным объектом. Сейчас, правда, прошлое не имело значения. Важно было другое. Некромант ощущал, что машина, обломки которой он разглядывал, являлась большим, чем просто микросхемы. Как ни удивительно, он чувствовал присутствие. Но возможно ли, чтобы робот имел душу, исторгнутую Художником? Эл решил, что должен проверить догадку. Опустившись на одно колено, он приоткрыл рот, и из него, клубясь, повалило зелёное сияние. Пальцы демоноборца сложились в символ Тантоса. Волшебный дым окутал искорёженные останки, проник в них, всасываясь в щели между деталями. Голова шевельнулась. Задвигалась челюсть, издавая натужный визг сервоприводов. В стеклянных глазах произошло движение, и они вспыхнули зелёным. На бескровных губах некроманта появилась удивлённая улыбка.

— Кто ты? — проговорил он.

— Меня зовут Каппа, — раздалось в ответ.

Разобрать слова было непросто: механизм был сильно повреждён.

— Кем ты работал?

— Смотрителем.

— Что ты здесь делал?

— Охранял.

— Кого?

— Никого. Системы.

— Откуда у тебя душа?

— Я забрал её у человека.

Ответ поразил некроманта. Он даже несколько секунд помолчал, прежде чем задать следующий вопрос:

— Как ты это сделал?

Последовали объяснения. Когда голова закончила говорить, Эл снова помолчал. Он собирался с мыслями. Выходило, что машина изобрела технологию переноса душ, чтобы наделить ими себя и своих собратьев. Иногда у неё получалось, иногда нет. И ещё некромант получил ответ на вопрос, что за твари обитали в горе. Результаты первых экспериментов Каппы. Робот брал тела из шахт, соединял наподобие других машин, которые, как понял Легионер, охраняли Шпиль, и затем отпускал обратно. Эти монстры, носившие его технологию, постепенно научились создавать других уродов. Безусловно, безумны были и Каппа, и жертвы его экспериментов. Компьютер, предоставленный самому себе, сеял вокруг Шпиля смерть. Вздохнув, Эл продолжил допрос:

— Зачем тебе это понадобилось?

— Разве создание не стремится уподобиться своему создателю? Люди хотят стать богами. Машины — людьми. Всё закономерно.

— И ты решил, что стал человеком?

— Конечно.

В ответе прозвучала уверенность. Некромант поднял голову и взглянул на небо, чистое, безоблачное. Отчасти Каппа был прав. Разве сам он не стремился обрести функцию Бога — умение воскрешать? Даже назвал первое открытие «ген Иисуса».

В голову Эла пришла идея. Он вспомнил, что не мог совладать с монстрами, созданными «магией» Каппы. И Художник тоже. Поэтому ему и пришлось ехать сюда, убивать стража Шпиля. И это факт мог стать решением.

Пальцы некроманта сложились в знак Аннуба. Губы зашевелились, произнося заклинание. Зелёное сияние в останках Каппы стало сильнее. Эл протянул руку и поднял голову робота. Заглянув в стеклянные глаза, он проскрипел:

— Отныне я твой хозяин. И всё твоё — моё! Те, кого ты создал, станут моими рабами. Подчиняйся же мне!

— Я подчиняюсь, — секунду помолчав, произнёс Каппа. — Ты мой повелитель.

Эл криво улыбнулся. Полчища, которыми кишела гора, теперь подчинялись его воле — подобно мёртвому кондору, парившему в небесах. Тысячи монстров, с которыми Художник ничего не мог поделать!

Мальчик много трудился. Работа стала его жизнью. Он вставал и ложился с мыслью о мертвецах, ждущих, когда к ним присоединят ещё немного плоти.

Сколько времени он находился в Зоне, парень не имел представления. Слизень в последние недели стал забывать отмечать даты, а когда отмечал, путал. Мальчик видел это, но ничего не говорил. Время для него потеряло значение. Он хотел знать, как работает технология Слизня. Это занимало его мысли. Живая гора, топорщившаяся руками, ногами, и головами, завораживала. Парень видел её несовершенство. То, которого не замечал Слизень. Но доходяга давно сбрендил. И его дружки, которых до сих пор не видел мальчик, работавшие внизу, тоже. Вся компания дружно поехала крышей. Может, на них влияло излучение Звезды, может, запах мертвечины, может, бальзамирующие составы, а может, всё сразу плюс то, чем они занимались. Парень понял со слов Слизня, что обитателей Зоны становилось всё меньше. И он видел, как хиреет Слизень. Иногда парню приходило в голову, что и его ждёт та же участь, но он говорил себе, что провёл здесь слишком мало времени. Правда, сколько именно, не знал.

Мальчик хорошо изучил ближайшую к комнате Слизня территорию. Он легко ориентировался в коридорах и переходах. И тот разрешал ему перемещаться по ним. Более того, он учил своего помощника. Сначала только простой работе, но затем поручал всё более сложные вещи. В какой-то момент парень осознал, что делает почти всё. Слизень постепенно устранился. Он лишь иногда приходил поглядеть, всё ли идёт нормально, да ещё помогал с ремонтом Швеи, когда мальчику требовала помощь. В остальное же время лежал в комнате или готовил отвар. Тот требовался ему всё чаще. Слизень слабел. Порой мальчик видел в его глазах тоску или беспокойство. Тот наблюдал за своим протеже внимательно, изучающе. Однажды он сказал:

— Шкет, ты понимаешь, что тебе придётся заменить меня, когда я сдохну?

— А? — отозвался парень.

Он в это время смотрел в телескоп. У Слизня был этот удивительный прибор, и он изредка объяснял парню, что можно увидеть на небе, как рассчитать падение метеоритов, траекторию кометы и так далее. Делился и своими исследованиями рухнувшей на Землю Звезды. Называлось это астрономией и страшно увлекало мальчика.

— Бэ! — передразнил Слизень. — Я говорю, займёшь моё место, когда меня не станет. Может, уже скоро.

Парень уставился на Слизня. Так вот, почему тот так старательно обучал его. Не из лени. Готовил преемника!

— Сумеешь? — прищурился Слизень.

Тон у него был слегка насмешливый, но парень понял: ответ нужно дать серьёзный.

— Сумею, — сказал он, глядя в бесцветные воспалённые глаза.

Слизень несколько раз моргнул, затем едва заметно кивнул. Словно самому себе.

— Нельзя их бросать. Слышишь, шкет? Они заслужили новую жизнь!

— Не брошу, — отозвался мальчик.

— Может, ты думаешь, что сбежишь, когда я сдохну, а?! — забеспокоился вдруг Слизень. — Так ты не смей! Понял?! Дело до конца довести надо!

— Не сбегу, — серьёзно проговорил мальчик.

Он и сам так считал. Дело надо сделать. Но лучше, чем сумасшедший Слизень. Тот дал толчок, установил вектор, но ему не хватило сил переступить черту. Вот он и топтался на месте с этой Швеёй.

Мальчик старался исполнять нелепый ритуал, заведённый в Зоне, хорошо. Поначалу, потому что боялся, затем — потому что поверил. А теперь — просто потому что привык. Слизень нарадоваться не мог на работника. Особенно ему нравились композиции из тел, которые составлял протеже. Он раньше подолгу разглядывал их, цокая языком. Уверял, что они напоминают ему то ли картины, то ли скульптуры, то ли барельефы, которые он видел Бог знает когда в каких-то музеях. В шутку называл мальчика Художником Смерти. Тот постепенно привык и даже начал сам себя так именовать. Правда, только мысленно. Он часто лежал в темноте, представляя композиции из тел, которые составит в следующий раз. А затем засыпал.