Джозеф Дилейни - Жертва Ведьмака (ЛП)

Я увидел свое будущее в ее глаза. Она вполне может прихлопнуть меня на месте, так что надо действовать. Быстро, как только мог, я приготовил серебряную цепь и откинул край плаща в сторону. Но Ордин даже бровью не повела. Она просто смотрела на меня, прожигая своим взглядом.

Вдруг я почувствовал, как перестаю дышать, и мое сердце застывает. Время словно заморозили, и я был единственным, кто мог двигаться.

Я поднял голову и взглянул на Ордин. Что она имела в виду под «размыванием границ времени»? Действительно ли я унаследовал это от матери, или Дьявол опять решил наведаться сюда? Это же произошло прошлым летом, когда Грималкин пыталась убить меня, метнув свой нож.

Я помотал головой. Не время думать!

Тщательно прицелившись, я вскинул руку и швырнул цепь в древнюю богиню. Я даже не сомневался, что попаду: Ордин стояла, как вкопанная, а в неподвижные цели попадать легче.

Цепь упала на нее, образуя идеальную спираль, и затянулась на теле. Ее глаза расширились, и она упала на колени, корчась от боли. Ордин кричала, выгибаясь и пытаясь освободиться, но только потеряла равновесие и скатилась по лестнице. Что-то громко хрустнуло. Кажется, у нее сломались кости.

Я резко выдохнул, ощутив, что время снова идет нормально.

Ордин глядела на меня, но ее глаза остекленели, и не было ни одного намека на дыхание. Умерла? Если так, то, может быть, моя цепь не так проста, как кажется. Я смотрел на труп в изумлении. Внутри поднималась радость и ликование, но я все еще был сосредоточен. Все-таки передо мной древний бог, а цепь – слишком просто. Невероятно легко…

Я сделал шаг назад, чтобы исключить внезапное нападение, и стал тщательно ее изучать, задаваясь единственным вопросом: и это все?

Но вдруг я уловил еле заметное движение. Профиль богини рос, становясь массивнее и больше. Воздух вокруг нее мерцал, что-то затрещало. До меня донесся едкий запах горелой плоти. Ее кожа стала чернеть и морщиться, как над огнем. Она действительно горела!

Ее голова дернулась. Я ужаснулся от увиденного. Челюсти ее становились больше и удлинялись. Она не дышала, но продолжала биться в конвульсиях, превращаясь во что-то мерзкое и до жути странное. Я сделал шаг вперед и вскинул посох, направив серебряный клинок на нее. Внезапно голова Ордин вспыхнула, и кожа на ней разорвалась на части, падая на мраморный пол. Челюсти с хрустом выдвинулись и застучали по ступеням, а почерневший череп треснул и разорвался изнутри, открывая взору другую личину. Совершенно другой монстр теперь избавлялся от человеческой оболочки, как от шелухи, словно змея, скидывающая кожу. Сейчас, пока не стало слишком поздно!

Я сделал выпад, прикрывая лицо от огня, и направил блистающее острие в сердце мерзкого существа, но лезвие отскочило от него, как от металлического щита. Отдача оказалось такой силы, что я не стерпел и отпустил посох.

И вовремя. В следующую секунду мой посох вспыхнул синим пламенем и со свистом превратился в пепел. Я попятился. Из огня вылезало когтистое существо, которое избавлялось от моей нагревшейся до красноты серебряной цепи.

Теперь Ордин походила на ящерицу, покрытую коричнево-зеленой поблескивающей кожей и многочисленными бородавками. Я вспомнил ее название. Саламандра, самый опасный огненный элементаль, о котором мне рассказывал Сейленос. Но Ордин не была обычной саламандрой. Казалось, что именно она являлась прародителем огня. Самим пламенем.

Она открыла пасть, обнажив два ряда острых красных зубов. Она вдохнула, порождая громкий свист, и столп горячего пара вырвался из ее ноздрей и устремился ко мне, грозя обжечь. Я отпрыгнул в сторону, опалив волосы, и закрыл глаза, спасая их от смертельного облака.

Остался только небольшой клинок, подаренный мне Грималкин. Левой рукой я нащупал небольшую рукоять и вынул его из ножен. Я глубоко вдохнул, чувствуя, что время вновь замедляется, и шагнул на встречу к своему врагу.

Ордин не двигалась, но зрачки саламандры – две кровавые вертикальные щели - следили за каждым моим движением. Я сосредоточился, целясь в точку позади ее шеи. Убьет ли это ее, или клинок расплавится, как и посох? Все равно выбора нет, так что место для риска предостаточно. Но я должен подойти настолько близко, насколько смогу. Гораздо ближе, нежели если бы я сражался посохом. Однако жар, исходивший от ее тела, даже не думал затухать – еще одна серьезная проблема.

Ее челюсти с щелчком раздвинулись, так что стал виден рубиново-красный овал горла. Не теряя времени, я скрылся за колонной, уходя от струи красновато-желтого пламени, копьем устремившегося прямо ко мне.

Опять подпустив меня к себе, Ордин вдруг поднялась на задние лапы, возвышаясь надо мной, и взревела.

Я изменил цель, сконцентрировавшись на небольшой точке под нижней челюстью, где защита казалась мне тоньше и уязвимее. Сердце застучало медленнее, Ордин замерла. Снова, и еще один шанс, который нельзя упустить!

Замешкавшись, я потерял контроль и оступился, из-за чего власть над временем превратилась в прах, и это чуть не стоило мне жизни.

Массивная голова Ордин качнулась, и на меня снова полетела струя пламени. Я свалился на колени, чувствуя, как огонь проносится прямо перед моим лицом.

Я понял, что важная концентрация, но страх никак не хотел отступать.

Я на миг закрыл глаза, замерев, и время снова встало на мою сторону. Я вскочил на ноги, покрепче перехватив клинок, и шагнул вперед. Сосредоточиться. Не отвлекаться.

В голове возникли слова моей матери: «Когда ты станешь мужчиной, то настанет очередь тьмы бояться, потому что тогда охотником станешь ты, а она – добычей. Вот почему я дала тебе жизнь».

Ну, я еще не стал мужчиной, но сейчас ощущал, что охотник теперь я, а не Ордин.

Я выбросил вперед руку, кожа от жара покрылась волдырями, но я смог дотянуться до горла, похоронив клинок в теле врага по самую рукоять. Я сразу же отпустил оружие и отскочил, с отчаянием наблюдая, как плавиться моя последняя надежда.

Я пошатнулся. Ордин дернулась, и на меня хлынула волна нестерпимого жара. Что ж, ей хотя бы больно. Кипящая кровь богини хлынула на пол, прожигая мрамор и превращаясь в облачко дыма. Я все-таки ранил ее, но остановит ли это Ордин?

Меня захлестнула еще одна волна, но на этот раз – волна тошнотворной вони, от которой мои глаза заслезились, а желудок скрутил спазм. На несколько мгновений мне показалось, что я ослеп, но все обошлось.