Юлия Бажова - Сети

– Руэлл, мы сожрем их на ужин или принесем в жертву Богам?

– Не болтай чепухи.

– Это не я, это они болтают. Еще они обсуждают, что тебе предложить в обмен на свои жизни. У них есть сахар, масло, свиное сало, лен, шерсть, замки, металлический инструмент.

«О Боги, как же я устал!»

Спас чью-то жизнь или отнял, в обоих случаях – грабитель, мошенник, черный колдун, некромант… Морган почувствовал, что начинает заводиться.

– Спроси Бо, – процедил он сквозь зубы. – Он у нас главный спасатель.

– А-а-а… Бо добренький. Он от вознаграждения откажется. Руэлл, что такое скобяные изделия? У них тринадцать ящиков. Нам не нужно?

Морган резко развернулся и взмахнул рукой. Сестра привычным движением увернулась от подзатыльника.

– Железяки, – прошипел он. – Которыми деревяшки скрепляют. Попроси у них замок и запри свое хайло! – Было бы жестоко требовать платы с пострадавших – ее уже взяла река; а самое ценное сокровище этой баржи у Бо на руках.

– Бо – душка! – Ухватившись за узел, Имандра просунула ноги в петлю. – Это дурачье утопило бы ее вместе со своей прогнившей посудиной.

Морган помог ей усесться поудобнее.

– Держись крепко и не вертись, а то самосплавом пойдешь. Тяни! – крикнул он наверх.

Провозились до заката. Сначала тащили против сильного течения баржу с симулянтом, в коем было не меньше двухсот пятидесяти фунтов веса. Потом Морган отослал всех в лагерь, оставив себе четверых помощников. Вытянули с насыпи ящики, перетащили их к месту, где сидела на мели привязанная к дереву баржа. Симулянт, видимо опасаясь нечаянного саморазоблачения, остался вычерпывать воду из трюма. Морган думал об одном: поскорее закончить, чтобы не видеть рож спасенных.

Речники вконец обнаглели. Владелец баржи спросил, нельзя ли при помощи колдовства поднять затонувшие ящики: одна из башен все-таки рухнула в воду. Стараясь не показывать раздражения, Морган объяснил, что здесь требуется не колдовство, а крепкие хлопцы с баграми, которые нырнули бы на глубину сорока восьми футов и обвязали ящики веревками. И ничто не мешает завтра утром отправиться поискать их в ближайшей деревне. Названная Морганом глубина опечалила капитана. Еще больше опечалило его молчание, которым Морган в следующие полчаса отвечал на его намеки, что именно он лучше всех и годится на роль водолаза-смертника. Обладатель шляпы вообще не принимал участия в спасении груза, а только болтался под ногами. Морган ни разу не заметил, чтобы он прикладывался к бутылке, однако сукин сын соловел на глазах: мастерство отточено до совершенства. Когда он осоловел окончательно, Анаил отпихнул его к перилам, и тот повис на них, изрыгая рычание и громко вопрошая в пространство, куда подевалась длинноногая красотка в синей тунике. Жаль, Имандры нет: ее болтливому языку нашлось бы применение.

В лагерь, разбитый на большой поляне в миле выше по течению – с такого расстояния можно отслеживать и речников, мало ли чего им ночью ударит в голову, – прибыли к сумеркам. Вдохнув привычные вечерние запахи лесной сырости, дыма и печеной рыбы, Морган начал неудержимо зевать. Народ занимался кто чем – в основном ужином, лошадями и помывкой на реке. Красотка в синей тунике, без штанов, восседала на бревнышке у костра, демонстрируя свои длинные ноги Кернелу и Марику, которые поблизости кололи дрова.

Морган поискал внутренним зрением несостоявшуюся самоубийцу. Лежит в палатке Риноки. Манна сияет как у здоровой, и над девушкой никто не сидит. Саму Риноку он ощущал где-то возле реки. Свербящее весь вечер в груди беспокойство утихло: угрозы для жизни нет. Пока он распрягал лошадь, Ринока стала видна физическим зрением, с четырьмя кожаными ведрами в руках. Он двинулся ей навстречу.

– Как она?

– Ах… – Целительница встряхнула освободившиеся от ноши руки. – Спасибо, Мор. Почти ничего не помнит. Тебе стоит послушать самому. У меня мелькнула мысль об Асуре. – Она растерянно взъерошила копну медных волос. – Но в ее Манне нет ничьих отпечатков, кроме твоих и Бо. Кто первым ее осматривал?

– Я. Бо с ходу дал ей подкрепляющий поток. Ее Манна была похожа на кусок рваной ткани. Больше ничего настораживающего. Я все равно не успел бы за такое короткое время сосредоточиться и проникнуть в ее Манну настолько глубоко, чтобы выяснить, с кем она общалась до нас. Ты же знаешь: следопыт из меня паршивый.

Сгрузив ведра под дерево, Морган сделал Имандре замечание: натаскать воды могла бы и она. Засранка даже не повернула головы, только повела плечом – так лошадь дергает шкурой, сгоняя с себя мух. Он застыл в растерянности, глядя на лохматый затылок. О Боги, сестра реагирует на него в точности как он на мать! Те, кто не знает их семью, обычно принимают Имандру за его дочь. Отчасти они правы. Отец погиб, когда Имандре было полгода, и Моргану пришлось взять часть забот о ее воспитании на себя. С тем же успехом можно воспитывать деревянный башмак или медный котел.

– Ее зовут Тойва Эмбл Сагра, отряд Ушана. – Голос Риноки заставил сознание переключиться на подвижного жилистого коротышку, чья острая физиономия с вздернутыми бровями и оттопыренными ушами известна на всем северо-западе. Прозвище прилипло к нему так давно и прочно, что Морган сомневался, помнит ли кто-нибудь, включая близкую родню, его имя. – Кау наложила шесть швов. Надеюсь, завтра девочка сможет вставать без посторонней помощи.

Они подошли к палатке, прячущейся под сводом орешника. Ринока откинула полог, в нос ударил запах снадобий.

– Тойва? – позвала она вполголоса.

Неподвижно лежащее поперек палатки тело пошевелилось.

– Здесь Морган. Поговоришь?

Глаза девушки блеснули в знак согласия. Морган ободряюще улыбнулся ей:

– Привет, дружок!

В палатку просунулась голова Бо. Все трое уселись с краю, оставив ноги снаружи, чтобы не разуваться.

– Кто же тебя довел до такой жизни, злой дядька Ушан?

Уголки губ Тойвы дрогнули.

– Мы с напарником пошли в лес за ужином. – Ее голос был таким же слабым, как улыбка. – Почти сразу же взяли след кабана и здорово удалились от лагеря.

Морган почувствовал, что дело было не столько в кабане, сколько в желании молодых людей уединиться. Но… каждый имеет право не распространяться о своих интимных делах.

«Мы и так слишком много знаем друг о друге».

– Алсур, он видит дальше меня, сказал, что в полумиле от нас лошадь без наездника и, в какую бы сторону мы ни пошли, она движется за нами, но не приближается. Это странно. Возможно, она потерялась. Надо ее поймать. И ушел. Я выследила и приманила кабана. Забила. Разрубила тушу. Алсура нет и нет. Я забеспокоилась. Забросала мясо ветками и бегом по следам. Через несколько минут чувствую лошадь. А Алсура не чувствую. Я забеспокоилась еще сильнее. Вдруг лошадь его лягнула и он лежит где-нибудь без сознания? Дальше помню мало и смутно. Скачу верхом, довольно долго, потом ощущение, будто прохожу врата. И вдруг осознаю, что мне позарез нужна вода, но не затем, чтобы напиться. Еще помню фигуру всадника. Он был как бы отдельно от всего остального. Сам по себе.