Евгений Стерх - Бард

Конечно, при таком образе жизни барду нужны были разнообразные знания и умения. В первую очередь, конечно, грамота – умение писать и читать тексты, причем не только на языке людей, но и высоким слогом, коим иногда пользовались эльфы, и на языке орков Восточных земель. Конечно же, музыкальная грамота, пение и актерство, ибо устав запрещает бардам «добывать себе пропитание иными способами, кроме как исполнение песен, представление пьес, наставничество в письменных науках, участие в опасных предприятиях на компанейских условиях, а также писание писем и прочих документов». Задумано все это было с благородной целью, дабы совместить приятное с полезным – предоставить возможность бардам добывать хлеб насущный и заставить их выполнять свое основное предназначение – собирать и хранить Знание. А для того чтобы бард мог уверенно чувствовать себя в походах и опасных предприятиях, ученикам преподавали фехтование, верховую езду, причем не только на лошадях, но и на единорогах, ящерах темных эльфов и волках восточных орков. Мы изучали основы травничества и то, что называют «магией бардов», хотя назвать эту науку «магией» с полным правом нельзя. На самом деле это что-то среднее между искусством музыканта, певца и настоящей магией. Но к этому предмету мы вернемся чуть попозже.

Многие из нас пошли в барды не только потому, что имели к нашему ремеслу какие-то склонности. Нас манил еще и дух романтики, авантюризма, тех самых опасных предприятий, которые были воспеты в сотнях бардовских песен. Мы мечтали о подвигах, дальних походах, боях с орками и морскими пиратами, о великих битвах с демонами Мрака. В академии у нас подобралась группа таких вот отъявленных романтиков и авантюристов, которые, собираясь по вечерам, строили планы будущих «опасных предприятий». В свою очередь, нам противостояла группа прагматиков, как сами они себя называли, хотя я бы счел их скорее циниками.

Со времен образования гильдии, да и самой академии, многое изменилось. Из разрозненных одиночек, небольших групп авантюристов барды превратились в огромную сеть, со своей иерархией, со своими магистрами и казначеями. В нашей гильдии, как, впрочем, и в любой организации, со временем началась борьба за власть, интриги, карьеризм, приспособленчество. Формально следуя букве устава, уже далеко не все барды следовали его Духу, основной цели, для которой была создана гильдия, – собирать и хранить Знание.

Вот и некоторые ученики в академии видели прежде всего теплое место, где совершенно бесплатно можно было получить сносный кров и кусок хлеба, а далее, приобретя кое-какие умения, устроиться на еще более теплое место. Например, смотрителем какой-нибудь библиотеки или архива, репетитором к деткам богатого лорда, менестрелем к такому же лорду или, на худой конец, писарем в нотариальную контору. Как я уже говорил, они называли себя «прагматиками» и противопоставляли себя нам, «романтикам». И это было бы еще ничего, но подобное положение сложилось гораздо ранее нашего прихода в академию. Из года в год в академии все яснее обозначались два этих лагеря, и мы лишь приняли эстафету от старших товарищей. Более того, к тому времени, когда мы стали учениками, некоторые из наших наставников уже были представителями того или иного лагеря – «романтиками» и «прагматиками». Понятно, что наставники-«романтики» были больше расположены к нам, таким же оболтусам, как и они в молодости, прощали нам мелкие пакости и гордились нашими успехами. Наставники-«прагматики» – наоборот, сочувствовали враждебному лагерю.

Когда пришло время первый раз выбирать себе задание на лето, мы, «романтики», бросились изобретать самые невероятные приключения – от похода к пиратским заводям Южных морей до объявления войны оркам, на востоке. Однако большинство наших планов разбилось в пух и прах о непробиваемый прагматизм нашего старшего наставника, барда Хуго, который наставлял нас в травничестве и магии бардов. Под каждое предприятие он требовал обоснование, расчет сил и средств. В Южные заводи? Прекрасно! Какое понадобится снаряжение? Где его взять? Сколько оно стоит? Сколько будет стоить аренда кораблей для предприятия? Сколько понадобится человек, чтобы его осуществить, чем их кормить и вооружать и, самое главное, какова причина и цель военного вторжения в заводи? Он просто разбивал нас своими вопросами вдребезги.

Что касается «прагматиков», они над нами здорово тогда поиздевались – разного рода шуточки, смешки, обидные клички, вроде «предводитель голозадого пиратства», – их сарказм мы оценили в полной мере. «Прагматики» в отличие от нас ничего грандиозного не выдумывали. Они задавали себе какие-нибудь научные изыскания в библиотеке академии, вроде анализа текстов древних баллад, составления географических карт малоизвестной местности по имеющимся схемам. Им, правда, тоже не всегда везло, поскольку на совете наставников «романтики» зачастую легко доказывали, что никакой практической пользы или серьезного значения такие работы иметь не могут. Особенно усердствовал в изобличении «этих архивных кротов», как он их называл, наставник Митко, который наставлял нас в фехтовании и верховой езде. Уж он-то был романтиком и авантюристом в полной мере, о чем свидетельствовали многочисленные шрамы на его лице, руках и на груди. Наставник Митко был твердо уверен, что место барда – на проезжем тракте, в пути, а не в архиве или канцелярии.

В конечном итоге, когда все сроки выбора задания проходили, наставник предлагал своим незадачливым подопечным два-три задания на выбор. Обычно это был сбор сведений, слухов и их проверка где-нибудь в не очень отдаленной местности, о чем-нибудь не слишком важном – падеж скота, массовые драки, иногда – засуха, голод, воровство местных чиновников. Выбирать, конечно, было особенно не из чего, но приходилось – задания определял магистрат, эти сведения были ему для чего-то нужны, а любой несогласный в пять минут покидал не только стены академии, но и гильдию вообще. Со всеми вытекающими последствиями – без охранного знака гильдии менестрель много не заработает, ему просто не дадут, да и ни в один приличный дом на службу не примут.

Таковы были нравы, царившие в академии в годы моего там обучения, из-за которых мы с товарищами и прозвали академию бардов «барделем».

В то первое лето, пережив разгром наших грандиозных планов наставником Хуго и издевательства со стороны «прагматиков», многие мои товарищи безропотно приняли задания, предложенные наставником, и на том успокоились. Но я успокоиться не мог – почувствовал себя оскорбленным до глубины души. Из упрямства и самолюбия – «Я им всем докажу, они еще узнают!» – я стал разрабатывать план самостоятельной экспедиции. Просиживал по ночам в библиотеке, ходил по городским тавернам, прислушивался к разговорам, выискивая какой-нибудь подходящий для себя слух, известие об опасных предприятиях. Время, проведенное тогда в библиотеке, не пропало даром. Во-первых, я неплохо изучил географию Файерана, а во-вторых, начал ориентироваться в том, где можно найти что-то по-настоящему опасное и неизведанное, а где все уже давно изведано.