Монетчик (СИ) - Бердников Антон Романович

— Дарлан, пожалуйста, не играй со мной, не дави на больное. Ты в курсе, что это все из-за того, что ты натворил. Ты, мой близкий друг. — Гленнард сжал челюсти, словно сдерживая рвущийся наружу крик.

— Тогда, в честь нашей было дружбы, я прошу тебя и твоих людей не начинать драку здесь. Жители добры ко мне, поэтому, несмотря на отсутствие опыта, вступятся в бой за меня, а я не желаю, чтобы кто-то из них пострадал. Это добрые люди. На это я могу рассчитывать?

— Можешь, даю слово. Отъедем ближе к горам.

— А еще лучше, Гленнард, — тихо, но твердо произнес монетчик, — забирай наемников и уезжай. Это их работа, рисковать жизнью за деньги, но даже их я не хочу убивать.

— Поверь, они очень хороши. Ветераны нескольких войн, умелые ребята, не скидывай их со счета. Да, я не сомневаюсь, что кто-то из них падет, но другие справятся с тобой.

— Всевышние боги, Гленнард, не глупи! Бросьте все, заплати им остаток, а сам возвращайся к барону, расскажи, что я перебил наемников, тебя пощадил и отпустил. Думаю, он все трезво оценит и не будет срывать на тебе злость. Я слишком хорошо тебя знаю, ты же не станешь стоять в стороне, когда прольется кровь, а я меньше всего настроен потерять еще одного друга. Их у меня не так много.

— Демонова тьма, Дарлан! Скажи, ты, правда, сделал это? — спросил его Гленнард, резко схватив за грудки. — Я требую честного ответа.

— Я не делал ничего, чего бы не хотела сама Аладея. Мне казалось, что за время нашей дружбы ты тоже весьма хорошо узнал меня. Неужели ты действительно решил, что я на такое способен? Способен изнасиловать ту, которую с детства оберегал? Неужели ты усомнился во мне?

— Нет, Дарлан.

— Что? — опешил монетчик. Он ожидал услышать все, что угодно, но ушам своим не поверил. — Повтори!

— Будь я проклят, если когда-нибудь усомнюсь в тебе. Я ни на один миг не думал, что ты мог изнасиловать дочку Валина.

— Тогда почему ты здесь? — Дарлан растерялся, по правде, он уже вообще не понимал, что тут происходит.

— Потому что приказ есть приказ. Я подчиняюсь барону Залину, как бы ты к нему не относился. Но главное — я здесь потому, что хотел лично убедиться. Убедиться в том, что я на самом деле хорошо тебя знаю. Даже если бы барон назначил главным в твоих поисках другого, я бы потребовал возглавить отряд, чтобы наша встреча состоялась. И теперь, посмотрев тебе в глаза, услышав твои слова, я знаю, что все это время был прав! Аладея, эта особа оклеветала тебя, чтобы уйти от отцовского наказания, — ответил Гленнард. Его лицо расслабилось, даже появился намек на улыбку. Он отпустил Дарлана, и друзья обнялись.

— И как же нам быть? — Монетчик мысленно возблагодарил богов, что смертельного противостояния удалось избежать.

— Все просто — сделаем так, как предложил ты. Распущу наемников, а сам вернусь в Фаргенете, где заставлю эту юную деву признаться во всем.

— Ты думаешь, это поможет? Думаешь, барон поверит мне, а не своей любимой дочери?

— Нет, тебе он не поверит. Он поверит мне. Должен поверить. А если откажется принять правду, какой бы горькой для него она не была, я брошу службу. Мой меч пригодится где-нибудь еще. Может, однажды я даже присоединюсь к тебе. Идея, конечно, совершенно безумная, но, полагаю, охота на монстров — дело прибыльное?

— Не жалуемся, друг. Буду рад поработать с тобой, Гленнард.

Они еще раз крепко обнялись и разошлись. К Дарлану подошел Таннет.

— Что это было? — поинтересовался иллюзионист, почесывая затылок.

— Разговор старых друзей.

— Какой-то странный и короткий разговор. Когда он тебя схватил, я приготовился, что вы тут же начнете махать клинками.

— Я тоже, но слава богам, Гленнард — достойный человек. Он принял верное решение. — Монетчик провожал взглядом все дальше и дальше удалявшихся от Крайней всадников.

— Мог бы и задержаться с нами, раз все так хорошо завершилось. Он, конечно, вылитый головорез, но вряд ли бы ты сдружился с недостойным человеком.

— Для него сейчас важнее восстановить справедливость, Таннет. За это он мне всегда и нравился.

— Ну, а мы теперь что?

Дарлан повернулся к иллюзионисту, положил ему руку на плечо и сказал:

— Мы тоже в путь. Но как насчет хорошенько подкрепиться перед дорогой?

Таннет, естественно, не возражал.

Из деревни их просто так не отпустили. Гостеприимство и благодарность жителей Крайней не знали границ. Не прошло и получаса, как Гленнард с наемниками уехали, а на площади уже расставили длинные столы, чтобы устроить Таннету и Дарлану достойные проводы. Заиграла музыка, кизильная настойка потекла рекой. Спустя еще полчаса народ кинулся в пляс. Веселились все. Кузнец Прат жонглировал подковами; Эломар, впервые избавившись от колчана с луком, выписывал кренделя на зависть юнцам. Илиан танцевал с девушкой, коса которой почти доставала до земли, а Мирос крепко прижимал к себе жену. Дети мельника попросили иллюзиониста снова порадовать их разноцветными дракончиками. Таннет не стал отказывать, хотя по глазам было видно, что ему хочется поплясать с Веснушкой, которая кружилась в танце неподалеку вместе с подругами. В этот раз юный маг не поскупился на эфир. Крылатые ящеры выросли до таких размеров, что если бы они вдруг обрели плоть, то запросто поглотили бы человека. Чудовища зависли над столами, выпуская из страшных пастей иллюзорный огонь. Потом в воздухе появился двойник Дарлана, который несколькими взмахами гигантского меча одолел монстров. Народ в восторге захлопал в ладоши.

К полудню монетчик и иллюзионист уже неспешно двигались по дороге, оставляя за спиной Облачные горы, где до сих пор здравствовал народ урсалов. О встрече с Бэром они никому не рассказали, даже старосте. В голове все еще не укладывалось, что урсалы были здесь, рядом с людьми. Странно, что чудовища, некогда существовавшие в сказках, стали неотъемлемой частью мира, а разумные создания вдруг превратились в миф. Дарлан на мгновение представил, как урсалы спускаются с гор, как вновь заключают союз с людьми. Это было бы поистине эпохальное событие. Жаль, что если это и случится, то вряд ли на их с Таннетом веку. Если вообще случится, ибо пророчество, которое им поведал Бэр, тревожило монетчика больше всего.

По ранее обговоренному плану охотники собирались достичь ближайшего города с речной пристанью, чтобы на быстром корабле отправиться в южные королевства. Было прохладно, а хмурые небеса сулили затяжной дождь. Насвистывая очередную приставучую мелодию, Таннет покачивался в седле. Дарлан на ходу отдал половину яблока Монете, та благодарно фыркнула.

— Ты знаешь, — начал юный маг, резко оборвав свист, — у меня из головы не выходят эти проклятые три принца.

— Не у тебя одного.

— Демоны меня забери! Были бы мы сейчас в академии, я бы основательно порылся в библиотеке, чтобы пролить на них свет. Ну не может быть такого, что ни в одном источнике о них не упоминается.

— Так, может, нам лучше туда? — уточнил маршрут Дарлан. Он бы не отказался побывать там, где готовят магов.

— О нет, мне туда дорога заказана. Ни за что. Даже если меня засунут в мешок, связав по рукам и ногам, я прогрызу в нем дырку, а потом как гусеница уползу в сторону.

— Зачем тогда говоришь об этом?

— Просто. Мы как выехали, так ты опять молчуном заделался, а постоянно свистеть, знаешь ли, надоедает. Вот хоть заставил тебя поговорить, — пояснил Таннет.

— Я молчу лишь потому, что как раз про пророчество и размышляю. Мы с тобой в Балтроне пересеклись с некромантами. Возможно, именно таинственные принцы замешаны в возрождении их уничтоженного ордена. Если они уже здесь Таннет, то наверняка что-то готовят, но как нам выяснить что?

— Ну да, пересеклись. Но, может, нам и не надо что-то выяснять? Дарлан, может, это вообще не наше дело? Не нам его решать? Может, нам вообще стоит забыть о них, спокойно охотиться на чудовищ?

— Не знаю. — Монетчик действительно не знал. — Может, ты прав. А если нет, у меня такое ощущение, что они не простят нас за то, что случилось на острове. Если мы не станем их искать сами, то они однажды все равно встанут у нас пути.