Мышь88 - Гарри Поттер и Змей Слизерина

Снаружи царствовала поздняя весна, и откуда‑то из далеких лесов донеслось тихое пение феникса.

— Что ты наделал? Это же был последний лепесток!…

А как же чудо?

— Зачем тебе чудо, когда тебя любят?

— Если взять кусок серого угля, две щепотки растертого мака и липовые листья, что можно получить в результате их алхимического взаимодействия?

— Одну дозу волшебного гашиша или много доз…

— Знаешь что, я тебе сейчас так тресну этим учебником, что ты у меня все запомнишь!

— Ты этого не сделаешь, Гермиона! Дай хоть помечтать!

— Рональд Уизли! Это будет твоя последняя мечта, понятно?

— Не ори на меня, женщина! Твой день — восьмое марта!

— А твой — первое апреля, знаешь?

— А почему драки еще нет? — весело спросил Гарри и сел за обеденный стол напротив друзей. Двое спорщиков уставились на него.

— Если тебя Макгоннагал тут увидит! — как и следовало ожидать, Гермиона первой пришла в себя. — Ты же должен лежать!

— Угу. Мне просто захотелось перекусить чего‑нибудь.

— Ты в порядке? — с подозрением осведомился Рон. — Ты как‑то по–другому выглядишь. Может, твоя трансформация в оборотня уже началась?

— Рон! — воскликнула с ужасом Гермиона. — Как ты можешь говорить такое?

— Оставь его, Гермиона, — Гарри беззаботно занялся пудингом. Он слишком устал, чтобы вообще о чем‑то думать, но его друзья сразу насторожились.

— Ну, и чем ты занимался? Теперь уж тебе не удастся уйти от ответа! — спросила Гермиона с каким‑то излишне довольным видом.

— Учился, — вполне честно ответил Гарри с полным ртом. Он сглотнул и торжественно произнес: — Я теперь знаю, что такое Консургооппугнуммаксимус! А ты?

— И что это? — Гермиона даже перестала дышать.

— Очень сильное боевое заклинание, может опрокинуть сразу дюжину врагов, если его правильно применить. Честно говоря, мы с этим заклинанием пока еще не очень подружились, его еще выговорить надо, — Гарри покраснел.

— Где ты его раздобыл? — Рон был потрясен.

— Да это не я, — таинственно ответил Гарри и отодвинул пустую тарелку в сторону. — С трансфигурацией дела обстоят ужасно, но у меня еще есть немного времени… И еще я хотел вам сообщить, что заклинания мы с вами сдаем вместе.

— Что? — удивилась Гермиона. — Но тебя же не допустят! Макгоннагал…

— Можешь считать этот вопрос уже решенным, — улыбнулся Гарри. — Мне пообещали, и мне кажется, что все должно получится.

— Кто тебе это пообещал?

Гарри пожал плечами. Его распирало от счастья, и делиться ни с кем почему‑то не хотелось. После такого внутреннего напряжения он чувствовал себя как бы в невесомости. Он знал, что это состояние скоро уйдет, а потому старался задержать его хоть на немножко, в конце концов, в ближайшее время его ждали только бесконечные полки с книгами и полное отсутствие свободного времени. Поэтому ему доставляло удовольствие видеть крайнее изумление на лицах друзей. Он допил свой тыквенный сок и пошел в библиотеку писать письмо Джинни. Кое‑что он мог ей рассказать, но, разумеется, не все…

Экзамен был окончен. Опустошенный, еле передвигая ноги, Гарри вышел в коридор к ожидавшим его Рону и Гермионе. Выражение его лица не могло сказать им ничего определенного.

— Ну? — осторожно спросила Гермиона.

Гарри закрыл глаза и медленно поднял вверх большой палец.

— «Превосходно»? — не веря своим глазам, воскликнул Рон.

— Да, — неуверенно ответил Гарри и разразился нервным смехом. — По крайней мере, я теперь, может быть, переживу сегодняшнюю тренировку.

— Разве он тебя не отпустит?

— Отпустит? — Гарри пребывал в некотором ступоре. — Не думал об этом. Вообще‑то, мне не хотелось бы.

— Мазохист, — сказал Рон, качая головой. — Кстати, чтобы ты потом не сильно мучился — после тренировки, я имею в виду, — я кое‑что достану у Фреда и Джорджа.

— Великолепно! — Гарри потянулся и посмотрел на часы. — До тренировки еще два часа, пойду, черкну пару строчек Джинни.

— Как хочешь, — ответил Рон несколько разочарованно.

— Успокойся уже со своим пивом! — фыркнула Гермиона и обратилась к Гарри. — Ты еще не слышал про вечеринку?

— Что за вечеринка?

— Для выпускников. Мы сюда тоже относимся, хотя мы старше, чем весь седьмой курс. Только подумай, потом у нас месяц отдыха, а потом — меня трясет при одной только мысли — уже вступительные экзамены! Я думаю, вечеринка была бы сейчас, как нельзя, кстати.

— Наверное. А мне еще нужно кое‑что сдать, — вздохнул Гарри.

— Да все у тебя получится! — твердо сказала Гермиона. — Я так горжусь тобой!

— Я, между прочим, получил «Выше ожидаемого»! — нахохлился Рон. Гермиона не обратила на него внимания — она слишком хорошо знала жизнь.

Джинни написала в последнем письме, что приедет вместе со своими братьями, и сердечно просила Гарри больше стараться при подготовке к экзаменам, так как она очень хотела, чтобы все у него получилось. Гарри же боролся со своей вечной неуверенностью и пытался понять, усиливали ли дополнительные занятия со Снейпом это чувство или нет. Тот, в свою очередь, предъявлял к Гарри очень высокие требования, так что Гарри приходилось преодолевать свою усталость и нежелание, и он приходил на занятия всегда подготовленным. Несмотря на все насмешки, неизменно сопровождавшие каждый урок, Гарри теперь совершенно по–другому воспринимал то, что с ним происходило. К тому же, он начал замечать, что Снейп даже тосковал по нему, если он по какой‑то причине не мог прийти на тренировку. Это обстоятельство его радовало и поражало одновременно. Рон вообще не мог этого постичь, хотя и старался. Гермиона, как обычно, была целиком и полностью собой довольна, так как ее правота опять была подтверждена. Гарри, однако, был очень рад тому, что у него почти не оставалось времени размышлять обо всем этом.

Прощальная вечеринка пришла весьма неожиданно для трех друзей и принесла с собой печаль и какую‑то безутешность. Впрочем, рядом была вся старая компания, что несколько смягчало горечь предстоящего расставания со школой. Гермиона часто принималась плакать в тот день, Рон при этом становился совершенно беспомощным и начинал судорожно искать Джинни для помощи. В голове Гарри царила сумятица, и он был скорее умиротворен, чем грустен. Фред и Джордж закатили такой фейерверк, что Хогвартс, вероятно, помнил его до конца своей истории. Все учителя танцевали и развлекались, и некоторые получили шок, когда Хагрид тоже вышел на танцпол и самая большая люстра обвалилась. Никто не пострадал, но Хагрид, жутко смутившись, больше танцевать не стал и сел рядом с Гарри.

— Э–э, лучше‑ка я посижу, — он в раздумье посмотрел на юношу. — Как, будешь меня навещать?