Флинт Дилл - Книга Каина

Андариэль, Дева Мучений

Андариэль, известная как Дева Мучений, — чрезвычайно жестокое существо. В отличие от её так называемого брата-близнеца Дюриэля, ей интересна не физическая боль, а душевное страдание. Она верит в непогрешимость мучения.

Будучи искусным манипулятором, она создаёт условия, в которых сознание жертвы выворачивается наизнанку. Она любит смотреть, как внутренняя агония и душевная боль разрывают людей на части. Когда-то Дева Мучений считалась наперсницей Диабло — вплоть до Тёмного Изгнания, когда она и её сообщники безжалостно предали его. Несмотря на былую верность, она упивалась страданиями Диабло и, как говорят, его унизительное поражение принесло ей ни с чем не сравнимое блаженство. Обычно она ведёт себя так, словно пребывает в постоянном экстазе, испытывая невообразимое удовольствие. Андариэль считается одним из самых общительных демонов; по слухам, она не выносит уединения, поскольку подпитывает себя страданиями других. Её тянет к вражде и несчастью, как мотылька на огонёк. Она находится в непрерывных поисках тех, кто погрузился в отчаяние, или же тех, кто наиболее восприимчив к её влиянию и манипуляциям.

О том, что представляет из себя её царство в Преисподней, известно немного; однако, несомненно, это место психологической атаки, где пытки тела и духа вызывают вину, сожаление и самобичевание.

Предполагается, что жертвы царства Андариэль, истерзанные чувством вины и гонимые поисками бесконечной физической муки, добровольно отдают себя во власть Дюриэля.

Азмодан, Владыка Греха — это умелый манипулятор, чьё оружие — порок и разврат. Он крайне подвержен страстям и обожает плести интриги. Это делает его самым харизматичным и притягательным из всех Зол.

В своих удовольствиях Азмодан не ведает меры. Он любит порок во всех его проявлениях, но наибольшее наслаждение он черпает в чужих неудачах. Азмодан — мастер искушения, побуждающий тех, кто твёрдо следует своим принципам и убеждениям, в конечном счёте предать их. Азмодан лучше прочих видит чаяния сердец. Он существует единственно для того, чтобы крушить нравственные устои, чтобы довести всё и вся в пределах его досягаемости до точки надлома.

Быть может, изучение внутренних мотивов Азмодана прольёт свет на то, почему Владыка Греха определяет Вселенную через крайности, которых можно достигнуть; он верит, что все обретают свою истинную сущность, достигая пределов извращённости и порочности.

Пусть невозможность понять это не ставит читателя в тупик. Есть учёные и мудрецы, которые рассматривали и обдумывали этот вопрос на протяжении многих лет и всё ещё терзаются непониманием.

«Мы — род алчущих радости и пресыщения, грехом прельщённых и осквернённых, но редок человек, что совершает грех обдуманно: грех есть паутина, в которой все мы вязнем».

Азмодан, несомненно, нашёл бы в Санктуарии благодатную почву для семян разврата, но, к счастью, насколько мне известно, он никогда не появлялся в мире смертных.

В свитках Мальзакама говорится, что владения Азмодана в Преисподней заселены гуще прочих, — что это искажённая арена мириад грехов, как великого удовольствия, так и великого отчаяния, место, где немыслимые извращения возведены в абсолют.

В свитках также высказано предположение, что логово Азмодана поначалу не кажется пугающим или отталкивающим, наоборот, оно выглядит соблазнительным садом, который уводит всё глубже и глубже в огромные лабиринты гарема. Здесь, до отвращения пресытившись всеми радостями жизни, пленник стремительно проваливается в бездну извращённого безумия, и нет никакой надежды на пробуждение его прогнившей души.

Как и возбуждающие песнопения блудниц Лут Голейна, свитки Мальзакама указывают на то, что, будучи слишком доступным или же слишком долгим, удовольствие становится неотличимо от боли, тогда как боль, достигнув определённых пределов, становится наслаждением.

Хотя мне понятна эта теория, у меня нет никакого желания проверить её на себе. Я считаю (и свитки это подтверждают), что те, кто погрузятся во грех, быстро пропадут без надежды на возвращение.

Да помогут нам Небеса, если Азмодан когда-нибудь ступит на нашу землю.

Повторюсь, о Белиале я знаю лишь понаслышке. Наверняка мне известно то, что Владыка Лжи в различных писаниях изображается хитрецом и искусным обманщиком.

По мнению Белиала, восприятие есть реальность, и господство над ней — единственная его цель. Он лжёт не ради самой лжи, а для того, чтобы управлять чужим ощущением происходящего.

Владыка Лжи смакует момент, когда его жертва осознаёт, что была обманута, — этот миг беззащитности и предательства. Мне видится, что, если мы когда-нибудь встретим его в нашем мире, он предстанет искусным оратором, смертным, обладающим огромным влиянием и средствами, возможно, даже уважаемым правителем. За этой маской будет прятаться истинный Белиал — демон скрытный, порочный и гениальный, обладающий проницательностью и проворством. Он будет плести паутину лжи и вести человечество к краху.

Если вторжению в мир смертных и суждено быть, ожидайте, что его скроет обман. Слабость Белиала, возможно, состоит в том, что его ложь распространяется не только на остальных, ибо сам он часто попадает в запутанные сети собственных интриг.

Основываясь на сообщениях дознавателей Визджерей*, я думаю, войди мы в Царство Лжи, оно поначалу показалось бы раем прекрасных садов и удовольствий. Тем не менее, вскоре натура Белиала дала бы о себе знать. Заходя всё глубже и глубже в эти земли, мы бы всё яснее видели, что эти красоты — не более чем приманки, ведущие нас в ту или иную мучительную западню. Слишком поздно мы бы поняли, что наше восприятие действительности было искажено и извращено навеки.

* Смотри мои записи о магических кланах.

Это предположение подкрепляется следующим рассказом, который поведал одержимый демоном человек, Гарвос, когда над ним сотворили заклинания святой силы:

«Царство Белиала — это место иллюзий, где то, что кажется лоном безмятежности, может обернуться подземельем, которое вырвет из разума чувство реальности. Кажется, сбежать оттуда нельзя. Манящий фрукт внутри может оказаться прогнившим, взрываясь сонмом извивающихся червей от одного укуса. Коридоры и огромные лестницы могут замыкаться на себе или же вести к краю бездны либо непреодолимым преградам. Соблазнительные девы могут обернуться дряхлыми старухами, стоит лишь их коснуться. Или наоборот, облепленное личинками, воняющее гнилью мясо может оказаться приятнейшим на вкус. Стены, бездонные ямы или сгорбившиеся ведьмы могут быть всего лишь иллюзией. И каждый раз, когда обнаружится, что мы стали жертвой обмана, эхом раздастся смех Белиала».