Дороги наемника (СИ) - Марченко Ростислав Александрович

— Нечего рассказывать, Айя. Как плавали в дерьме, так и не выбрались.

— Фу!

— Уж прости подлеца, но из песни слова не выкинешь.

Женские когти больно щипнули меня за бок.

— Еще раз фу!

Я засмеялся.

— Пытаемся что — то придумать, но тут, извини, повязан клятвой. Да и рано ещё о чем — то говорить.

Аргументация допрашиваемого была осмыслена и снисходительно признана обоснованной. Раскрыть скрытую клятвой тайну только ей одной и на ушко от меня не потребовали. Золотая женщина! И не только в смысле цвета волос.

— Я тут днём посамоуправничала немножко, — деланно виноватым тоном начала «Золотая женщина» как будто прочитав чужие размышления, — про гербы баронских войск кое — кого немножечко порасспросила…

— Узнала что — то полезное?

— Да. Если правильно герб описали, мои родичи там есть. — В голосе появилась тень напряжения.

— Если у тебя с родными все прекрасно, то это хорошо, Айя. Это очень хорошо.

— Правда?

— Мы в заднице, Айлин. Барон уже сейчас набрал войск вдвое больше нашего, и я бы на его месте уже шел на штурм. Граф, пожалуй, одними переговорами очередное сражение затягивает. Мне тебе рассказать, что в этом лагере будет твориться, когда опьяненная кровью солдатня в него ворвется?

— Но вам ведь можно капитулировать? Официалы избиения сдавшихся ведь не допустят?

— Чтобы все кто при деньгах отправились на подвал ждать выкупа, а безденежных по роспуску в лесах ловили, вешали и избивали как диких зверей?

— А какое тебе дело до всех?

— Прямое, Айя. Самое что ни на есть прямое. Я вообще — то исполняю обязанности капитана «Вепрей» и заботиться о моих людях мой прямой долг. Да и у меня самого, денег на выкуп тоже нет. Мое будущее при сдаче весьма даже предсказуемо — либо тюрьма в подвале, пока в камере не сгнию, либо игра на выживание по местным лесам, чтобы на суку не очутиться. Мы пол баронства пожгли, нам абсолютно все обязательно мстить будут.

— Но ведь можно что-то придумать? Хотя бы по нам?

— Наверняка — пожал плечами я.

Женщина о чём-то задумалась, продолжая нежно водить пальчиками по моей груди, пока я не выдержав этой пытки, не привлек ее к себе и нам обоим стало не до оставленных за полотнищем палатки проблем. Про обычаи депиляции у альвов я ее, кстати сказать, так и не спросил. Каждый раз становилось както не до этого…

Утро началось со скандала. Нет, не в моей палатке и даже не рядом с ней, а в графском шатре. Участники заговора дружно наехали на нанимателя с позарез всем интересным вопросом — «Деньги давай!». Конфликт по вопросам оплаты ожидался в любом случае, но сегодняшним утром он был нам нужен как хлеб и воздух — готовящегося нас предать графа требовалось отвлечь поднятой склокой пылью от наших собственных приготовлений. Как всем известно, темнее всего бывает под пламенем свечи. Да и вероятность сшибить какую — никакую деньгу я бы оценил весьма высокой. Чтобы пустить наемные роты на убой, их ведь надо как минимум из лагеря вывести? Без нашего участия ядру войска запросто можно и вовсе не прорваться, да и вопрос предаваемой пехоты — «Куда это вы люди графа без нас грешных собрались?», даже не выйдя за линию укреплений, может стать весьма так даже острым. Во всех смыслах.

Каким бы ледяным взглядом Аскеля ан Бекхардена, меня и ан Риафа Даммон ан Хальб с окружением бы не сверлили, особого выбора у графа не было, так что выплатить положенное он, конечно же, согласился. И что совершенно неожиданно — буквально сразу же, с совершенно ничтожным скрипом и препирательствами. Да и теми больше от графского окружения. Все трое заговорщиков не сговариваясь, переглянулись между собой, совершенно не обращая внимания на окружающих — для графа время было ценнее денег, это значило, что все должно было решиться не позже чем завтра днём.

А на выходе из шатра меня ещё и поймал «Проклятый»:

— Зайдем ко мне, фер Вран.

В шатре ан Кроах предложил присесть и по стариковски кряхтя, достал из сундука кошелек со своим гербом.

— Здесь месячное жалование рейтарского лейтенанта. Бывшие твои люди тебя очень хвалят, фер Вран.

— Польщен, — настороженно сказал я. Переход на ты и отеческий тон подсказывали о попытке вербовки.

— Не надумал нанимателя сменить? Я слышал, что с фрейей Айлин у тебя все хорошо сложилось? Многие завидуют. Свободного лёна у меня нет, но для такого как ты за ним дело долго не станет.

Я задумался. Что графская конница и люди барона в том числе, завтра успешно прорвутся, я практически не сомневался. Судя по приготовлениям, повозок они собрались взять с собой самый минимум, это значило, что враг их собственно долго и преследовать не будет. В брошенном обозе и с трупов солдат оставленных в жертву пехотных рот можно будет взять гораздо больше и с минимальным риском. Цена всего этого — послать всех людей, которые мне не братья и не сватья к чертовой матери, взять мою женщину в охапку и поставить палатку среди баронских рейтар. Уж на один лишний фургон в баронском обозе место точно найдется, благо он уже давно к прорыву подготовлен…

Я взглянул в глаза барону Альбе ан Кроаху, спокойно ожидающему моего решения. встал и искренне, с непритворным уважением ему поклонился:

— Я очень благодарен вам за это предложение, барон. Поверьте, я очень польщён им в этот момент. Возможно даже куда больше чем вы представляете. Я не могу сказать что Лойх и Боу мои самые близкие друзья, а с ротной солдатней у меня вообще мало чего общего. Однако вынужден отказаться. Я исполняющий обязанности капитана «Вепрей Бир — Эйдина» и мне будет очень тяжело всю мою оставшуюся жизнь стыдиться встретить свой собственный взгляд в зеркале…

— Ты хорошо подумал? — Очень мягко спросил давший ощутимую паузу ан Кроах.

— Раз и навсегда, барон.

— Если вы, фер Вран ден Гарм, всётаки переживете завтрашний день, среди моих людей для вас место найдется всегда. — Вздохнул барон. — Когда бы вы ни пришли…. Мне очень жаль.

Я еще раз барону поклонился. Он не собирался спасать нанятых за звонкую монету солдат, но хотел сохранить жизнь или как минимум свободу мне лично.

— Мне тоже, барон. Мне тоже….

Следовало поторапливаться. На сегодня у меня было запланировано множество дел и в том числе одно совершенно неотложное.

Фальтигерн ап Шоннахт своим лицом был чертовски похож на сводную сестру, разве что веснушками под рыжей шапкой волос не обзавелся и изрядно подзагорел. Парень был хорош собой, умен, силен, храбр и решителен, так что, несмотря на почти что женскую красоту голубым модельером от него не тянуло и близко. Совсем, напротив, по всем признакам девки при его виде должны были писать паром и закидывать красавчика трусами и лифчиками, которых тут впрочем, пока что не изобрели.

Богато украшенные серебряной чеканкой шлем и бахтерец несли следы полученных ударов, рукоять «бастарда» была серьёзно повытерта, а что же до висящего у седла саадака[45] с прекрасным «турецким» сложносоставным луком в налуче, то он нёс следы частого использования еще больше чем меч. В подобном мальчике не могла не скрываться какая — то грязная тайна, которая только что стала явной — полноценный конный лучник среди хабиларов, что может быть извращеннее?

Вызвать родственников фрейи Айлин на переговоры оказалось не просто, а очень просто. Стало достаточным передать письмо «Представителям рода ап Шоннахт» с графскими переговорщиками и брат примчался на установленное место встречи как наскипидаренный. Далее последовал краткий сеанс переговоров, просьба немного обождать, сунутый в руки Айлин бинокль, подтверждение личности родственника, хмуро — категоричное заверение, что у них отношения превосходные и если кто и сможет защитить сёстринские интересы так это он и продолжение сеанса тягостного молчания.

Звук женщина выключила сразу же, как узнала о подготовленном мной обмене. Неловкая попытка объяснить и рассказать на каменное сердце не подействовала, корчить перед ней из себя дурака мне быстро надоело, так что я просто плюнул и ушел. Так как сейчас всё к этому вернулось, мне ничего не оставалось кроме как пожать плечами и скомандовать пленённому в замке «крёстнику» — «Трогай!».