Голос камней (СИ) - Шихов Александр

Товарищи Дабса расселись за тремя столами, вперемешку с парнями из других бригад. Поблекшие лица резко выделялись из толпы вокруг. Дабс прошел мимо склонившегося над столом Грюнера и слегка похлопал его по плечу. В тот же момент он ощутил, как кто-то толкнул его в бок, а уже в следующую секунду на его руках очутилась целая гора посуды.

— Дабс! Уже поел? Помоги-ка мне, — раскрасневшийся Торчес вытер свободной рукой пот со лба и выдал что-то похожее на радушную улыбку, — Пойдем.

Дарси двинулся вслед за толстяком, проталкиваясь сквозь толпу, в которую превратилась очередь за едой. В широком окне свирепой богиней кухни стояла сама Грента. Ее мозолистые кулаки уперлись в пышные бока, кожа покраснела и блестела от пота. Пряди курчавых седеющих волос упрямо торчали из-под намотанного на голову шарфа. Окутанная паром, идущим с кухни, Грента представляла собой величественное зрелище женщины, добившейся абсолютной власти над толпой мужчин.

— А ну разошлись! В очередь, шархово отродье! Ты что спишь, жеребец кривоногий? Я всем сказала, в очередь! Ни одной порции, пока не увижу хотя бы видимости порядка! Надсмотрщиков это тоже касается! Для меня все кишки на одно лицо. Что уставился, крыс глазастый? Влюбился что ли?

— А как же!

— Мелковат ты для меня, дружок, тебя откормить сил больше уйдет, чем полюбить потом.

Последнее замечание вызвало одобрительный хохот, к которому присоединился и сам обсуждаемый.

— Это что у нас: очередь или свалка?! Построились, я сказала! Неужто все сытые?

Проскочив выстраивающихся змейкой людей, Торч с Дабсом достигли второго окна, поменьше, за которым ожидала уставшая женщина в заляпанном переднике.

— Сюда клади.

Дарси добавил свою ношу к горе посуды, выросшей на подоконнике. Женщина горестно вздохнула. Торч тоже избавился от нескольких принесенных тарелок и заглянул в окошко.

— Прекрасная трапеза! Передай Гренте мои… наисладчайшие пожелания и благодарность. От Торчеса. Обязательно!

— Да-да, иди уже. Знаю я от кого…

Торчес вылез из окна с довольной улыбочкой, от которой его щеки стали еще круглее, чем прежде. Отойдя от окна на пару шагов, он кинул быстрый взгляд на окошко Гренты, умудрившись каким-то образом ухмыльнуться еще шире. Действие, которое оказывала повариха на Торча, было излюбленной темой в бараке. Дабс сдержал усмешку и двинулся прочь от кухонных окон, обходя выстроившихся в кривую линию голодных работников.

Едва пройдя несколько шагов, Дарси ощутил, как рука надсмотрщика аккуратно подхватила его под локоть. Торч шагал рядом, не смотря подчиненному в глаза, и по-заговорщически понизив голос:

— Дариан, в общем, я… я хотел поговорить с тобой. Ты… ну, короче… я благодарен тебе. Возможно, сегодня ты спас мою жизнь. А я не забываю таких вещей — никогда. Когда вернемся в барак, надо будет пройтись. Хорошо?

Торч коротко посмотрел в глаза Дабсу, и тому ничего не оставалось, как растерянно кивнуть в ответ.

— Ну, вот и… ладненько.

Торчес прибавил шаг и оторвался от Дарси, подходя к дальнему столу, возле которого уже собирались носильщики.

— Ну, что, все наелись? — в бодром голосе не было и следа той неловкости, что звучала в разговоре с Дарси, — Ну-ка? Кто там еще не насытил свой желудок? Гоните их из-за стола! Герти, сбегай! Сдаем посуду и пошли. Живее, сегодня работы невпроворот!

Плеск. Грюнер с рычанием опорожнил в чан очередное ведро и по-быстрому задвинул крышку, скривившись от вони потревоженного содержимого.

— Сколько оно простояло? Сдохнуть ведь можно! — Дарси заткнул нос, хотя это уже не могло помочь.

— Не болтай без толку, работник! Или поменяться хочешь? — Хун с другой стороны улицы состроил Дабсу мерзкую гримасу, отпуская ручки телеги и поплевывая на ладони, — Здоровяк, ты там несешь, или что?

Баф тяжело протопал к телеге и с мощным выдохом перебросил ношу через борт повозки.

— А ты полезный малый, я смотрю. Эдак я к тебе в постоянные напарники попрошусь. Ладно, пошли дальше.

Баф отошел с дороги, и Хун потащил скрипящую повозку вдоль по разбитой улочке. Великан послушно побрел следом, одарив Дабса бесхитростной улыбкой.

— Ничего не смущает, а! Сама безмятежность! — Дарси покачал головой, — Ну, что, взялись и мы, напарник?

Грюнер что-то согласно промычал, и они подхватили «болтушку», дружным вздохом выражая свое отношение к такой работе.

— Догоняй этих бездарей!

На улице оставалась лишь пара вонючих ведер. А за поворотом уже виднелась городская стена. Хоть это радовало. У них действительно было слишком много работы. До сегодняшнего утра они еще как-то справлялись, постоянно пропуская сроки… Но с потерей почти четверти работников, задача стала абсолютно невыполнимой.

— Раз, два, колесим. Что лежит здесь? Поглядим! — Хун прохрипел стишок и весело оскалился, скосив глаза на Грюнера, — Куда торопитесь? Работы меньше не станет.

Работы никогда не становилось меньше. Дарси схватил новое ведро с плавающими посреди мутной жижи отбросами, попытался выругаться, но у него перехватило дыхание и он смог просипеть только нечто вроде:

— Ахшты йо…

— Именно! — Хун остановился возле очередного дома и вытер пот, — Справишься, здоровяк?

Баф ответил как всегда — коронно пожав плечами. Миг, и тяжелый мешок с очередным трупом оказался в большущих руках. Два шага, уханье, и тело перевалилось за борт.

Баф отряхнул перчатки.

— Ты когда-нибудь вообще устаешь? — плечи молчуна опять поехали вверх, — Страшный ты человек, парень. Но полезный!

Хун победоносно взглянул на Дабса, захлопывающего «болтушку»:

— Мы вас сделали!

Дарси даже не улыбнулся. Ноги болели, суставы ныли, нос забила ужасная вонь. «Болтушка» была перегружена и время от времени из-под крышки выплескивались нечистоты. Дарси сплюнул в сторону, но от тошноты ему это не помогло.

— Знаешь, я слышал, что в некоторых городах все еще действует канализация.

— Угу.

— Хотел бы я там оказаться…

— Но ты не там.

Грюнер всегда был реалистом. Во всех ситуациях, в каждой беседе. А вот Дарси вспоминал о канализации и прочих благах с завидной регулярностью — раза два в неделю. Не то, чтобы он не осознавал этого, просто в тот момент, когда очередное помойное ведро встречалось на его пути, мысли Дабса мгновенно переключались на один и тот же круг: как было бы здорово не видеть всего этого. Уехать подальше. Не нюхать. Не трогать. Всего этого… гадства! Они постоянно обсуждали другие города и порядки, все остальные носильщики. Кроме нескольких реалистов, которые предпочитали смотреть прямо на дерьмо, а не в сторону.

Люди Торчеса чаще всего работали в четверках. Двое несли «болтушку», еще двое катили телегу. Нехитрый инвентарь… «Болтушка», она же «толстуха» представляла собой носилки, состоящие из пузатого чана и каркаса с длинными жердями-ручками. В городе неизменно накапливалось огромное количество отходов, и «Болтушка» служила единственным оружием с горами мусора.

И все равно, как бы Торчес не гонял своих людей, проходил день, два, а то и все три — до того, как на очередной улице появлялась команда носильшиков, унося с собой вонь отходов.

Если же нечто нельзя было вылить в «болтушку», его кидали на телегу. Рядом с трупами. О последнем носильщики старались особо не болтать.

Полдня с «Болтушкой», полдня с телегой — под конец дня плечи гудят так сильно, что никогда не поверишь в то, что на следующий день сможешь вернуться к работе. Однако каждое утро вновь возвращает тебе веру в чудеса.

За поворотом открылась полоса утрамбованной земли между последними домами и стеной. И странная конструкция из дерева и веревок, свесившаяся с вершины каменной громады.

— Эй, куда прешь, обожди! — хмурый рабочий, отвечающий за работу подъемника, взглянул на Хуна с таким видом, словно тот окончательно испортил ему день.

Следующий вопрос был обращен уже в сторону крыш: