Ник Перумов - Молли Блэкуотер. Остров Крови

Руки его горели, огонь перекинулся на волосы, удивительным образом не трогая лицо и грудь. От босых ступнёй пламя устремилось вверх, вцепилось в оборванные штанины. Он горел – и во все стороны хлестала дикая, несдерживаемая сила.

И очень он напоминал сейчас огнистую тень магика, что мчалась на зачарованной дрезине во тьме подземелий Норд-Йорка.

Молли даже не заметила, как зашевелились, задвигались странные воронки, окружавшие старого герцога Норфолка. Поднялись, развернулись, пододвинулись на длинных рычагах поближе к огню, словно жадно разинувшие пасти диковинные змеи.

И огонь потёк в них. Огонь потёк, а маркиз Дорсет вдруг возник рядом, в руках – нечто вроде кочерги, которой он и принялся тыкать в обречённого Бейкера.

Тот кричал по-прежнему, магия убивала его мучительно, и Молли видела в его ещё живых глазах запредельный ужас – магик всё понимал. Истекающие вовне сила и жизнь пламенной эманацией вливались в широкие пасти воронок и…

Шипение огня. Всё более одуряющий запах палёного. Алые отблески на лицах высокородных пэров, вырывающие их из темноты, сухой жар, исходящий от клетки с погибающим магиком…

Дурнота ударила в голову свинцовой волной – Молли сражалась, она была в боях, в конце концов, убивала сама и видела, как орудует большим ножом госпожа Старшая.

Но тогда это было для защиты других, тех, кто не мог защититься сам, для спасения семьи и друзей…

А здесь – словно настоящее людоедство. Людобойство.

Засветились, задвигались, зашипели все многочисленные аппаратусы вокруг герцога Норфолка. По стальным браслетам, обхватившим его щиколотки, запястья и шею, растеклось багровое свечение, словно металл быстро накалялся.

И самого герцога начало жестоко мять и ломать, Молли почудился даже хруст костей, но это, конечно, была иллюзия – за воплями Бейкера она бы всё равно ничего не услышала.

Жуткое устройство алчно вбирало в себя магию, вбирало, что-то делало с ней и…

И, получается, вливало в старого герцога. Если, конечно, не думать, что конечной целью всего действа является просто нагрев железных браслетов на Норфолке.

Молли каждый миг ожидала взрыва, удара – наподобие того, что случился со старой Дивеей, уничтожившей ценою собственной жизни половину броневагонов «Геркулеса»; но таяли мгновения, горел и кричал Бейкер, умирал и всё никак не мог умереть, а взрыва по-прежнему не было.

Зато корчившийся и корячившийся на своём кресле Норфолк вдруг судорожно дёрнулся и забился, словно пытаясь встать, несмотря на удерживавшие его металлические браслеты.

– Оставайтесь на месте, герцог! – рявкнул Дорсет. Он шуровал кочергой, словно в собственном камине.

Это было абсолютно, совершенно нечеловечески. Молли казалось, что сделанная из неведомого материала – точно не из стали! – кочерга чуть ли не погружается в тело умирающего магика.

Норфолк закачался – глаза его сделались совершенно безумными, звериными, – но всё-таки внял.

И Молли досмотрела до конца это чудовищное представление – до момента, когда сила Роя Бейкера стала наконец иссякать и плоть его уступила огню, распадаясь чёрным жирным пеплом.

Крик его внезапно оборвался, жизнь пресеклась.

На пол грянулась груда обугленных костей.

Молли застыла, оцепенев от ужаса, боли, омерзения – всего сразу. На щеках слёзы смешивались с пóтом, из прокушенной губы текла по подбородку струйка крови.

Они убили его, они его убили, – единственная мысль заполнила всё её сознание. Они его убили и забрали силу.

– Как вы себя чувствуете, дорогой герцог? – дружелюбно, с искренней заботой в голосе проговорил маркиз. – Нет-нет, подождите, не торопитесь вставать! Мы должны считать ваши витальные показания…

Камера надвинулась теперь и на самого старого герцога. Впрочем, его уже нельзя было назвать таким уж старым. Исчезла корявость, распрямились суставы, он сидел ровно и прямо, шевеля, словно на пробу, длинными пальцами. Лицо было совершенно безумным, но словно бы озарённым изнутри, точно лорд испытал только что неземное блаженство.

– Прекрасно, друг мой Дорсет, прекрасно! – Голос герцога изменился тоже. Сейчас это был приятный баритон человека, бесспорно, зрелого, далеко не молодого, но безо всяких признаков старческого дребезжания или замедленности. – Снимайте скорее ваши показания, не знаю только зачем, – я прохожу процедуру не в первый раз, а вы всё равно…

– Ваша взнесённость, – усмехнулся Дорсет, – мы продолжаем совершенствовать установку. Для этого нам нужны точные данные о её эффективности, простите мне столь специальные термины.

Жужжала наведённая на Норфолка камера, суетился рядом с ним невесть откуда вынырнувший врач с фонендоскопом.

– Ну, долго ещё? – брюзгливо осведомился герцог. – Вы, дорогой маркиз, ведь помните, конечно, что я должен сейчас испытывать, какой голод?..

– Разумеется, дорогой друг. В ваших покоях вас ожидает… всё необходимое. – Маркиз неожиданно остро взглянул на Молли. – Так, а эту… отведите обратно в «стакан». У нас подходит время…

– Моё! – раздался женский голос откуда-то с верхних рядов. – Следующая я, милый маркиз!

– Да, верно, дорогая герцогиня, – слегка поклонился тот. – Так, эй, кто там! Убирайте пленную. Она больше не нужна. Пока не нужна.

Герцог Норфолк тем временем аж подпрыгивал от нетерпения.

– Да-да, я знаю, любезный друг, – улыбнулся маркиз. – Чувствуешь себя словно родившимся заново.

Двое служителей отстегнули руки Молли от железной рамы. В спину упёрся ствол револьвера.

– Мы успеем выстрелить первей тебя, – злобно прошипели ей в ухо.

– Шевелитесь, вы, лентяи! – бросил маркиз уводившим Молли слугам. – В «стакан» её. Номер один, не перепутайте. Камера высшей защиты. И приберите наконец, сколько можно этим костям здесь валяться! А вы, мой добрый друг Норфолк, можете встать, да, можете встать…

Молли уходила с приставленным к спине револьвером. Позади неё раздались аплодисменты и голос маркиза Дорсета:

– Да, да, леди и джентльмены, наш дорогой лорд Норфолк встаёт, так сказать, с седалища скорбей!..

Её вытолкнули в коридор, и узкая дверь захлопнулась.

Молли кое-как переставляла скованные цепями ноги, сейчас совершенно не замечая кандалов.

Перед глазами стоял сгорающий заживо человек. Она не упала в обморок, она смотрела до самого конца, заворожённая ужасом этой смерти. Да, старая Дивея тоже сгорела когда-то у неё на глазах, но то было в бою… и не так. Совсем не так!

Пэры Империи притащили сюда, в свою твердыню Найт-холл, схваченного где-то магика, магика, стоявшего на самой грани самоуничтожения. И… они дали ему сгореть, вдобавок как-то ускорив сам процесс.