Питер Нэйл - Зов арены

— Это измена, очевидная измена,— спокойно продолжал Хавлат.— Пытался убить Куршахаса, да? И к тому же при помощи колдовства! Теперь-то ты поплатишься за это, приятель. Тебя повесят вверх ногами и станут медленно разрезать на кусочки. Мед-лен-но, дружище! Ты за все ответишь!

Голова Эримиора упала на грудь.

— Тебе нечего сказать в свою защиту?

Старик прерывисто вздохнул и прошептал:

— Собака…

— Я не расслышал! — Со злорадной ухмылкой Хавлат шагнул вперед, схватил Эримиора за бороду и рывком приподнял ему голову — Что такое? Что ты сказал?

Тот бесстрашно заговорил, теперь уже четко выговаривая слова:

— Собака! Лжец! Ведь это. ты подговорил меня заняться этим! Ты все продумал заранее. Разве не так?

— Что-о? — Лицо Хавлата исказилось от ярости.

— Еще бы!..— Эримиор горько улыбнулся.— Как легче всего избавиться от противника? Подбить его на какое-нибудь чудовищное преступление, а потом обвинить в измене и арестовать, не правда ли?

— Я не могу поверить собственным ушам! — взорвался Хавлат.— Правильно ли я понял? —

Горящим взглядом он обвел стражников.— Вы все слышали? Готовы подтвердить перед судьями, что здесь творилось самое мерзкое чернокнижие? Мне нужны очевидцы!

— Мы все видели и слышали, господин,— нестройно отозвалось несколько голосов.— Мы подтвердим.

— Ты хочешь обвинить меня в том, что я участвую в твоем заговоре, Эримиор? — нахмурился Хавлат.— Ты это имеешь в виду? Отвечай, лживый негодяй!

Старик только усмехнулся в ответ. Изрыгнув проклятие, Хавлат грубо ударил старика по лицу. Однако печальная улыбка продолжала играть на губах Эримиора.

Из коридора вдруг послышался встревоженный женский голос:

— Что здесь происходит? Пустите меня, остолопы! Дайте пройти!

Повернувшись на каблуках, Хавлат увидел, как молодая женщина в богатом платье проталкивается сквозь толпу слуг и городских стражников.

Ворвавшись в комнату, она резко остановилась, пристально разглядывая присутствующих: отца, Хавлата, стражу. На ее гордом, прекрасном лице попеременно отражались ярость и изумление.

— Во имя богов, что все это значит? Что здесь происходит. Отец?..

Эримиор посмотрел на нее, и глаза старика наполнились слезами.

— Алинор,— тихо проговорил он,— не вмешивайся в это дело. Держись подальше.

— А… Твоя дочь.— Хавлат, прищурившись, оглядел молодую женщину с головы до ног.— Ты хочешь убедить нас, что она не имеет отношения к твоему заговору?

— Оставь ее в покое! — рявкнул Эримиор, не в силах больше сдерживать ярость,— Не смейте к ней прикасаться!

— Так что же здесь происходит? — требовательно спросила Алинор, приближаясь к отцу и сердито глядя на Хавлата.

— Мы застали твоего отца, когда он проводил магический ритуал над этой рабыней,— объяснил Хавлат.— Он хотел воспользоваться демоническими силами, чтобы уничтожить одного из высокопоставленных вельмож нашего города. Это преступление, за которое он ответит перед властями!

Алинор побледнела: услышанное настолько поразило ее, что она отказывалась верить собственным ушам.

— Ты, должно быть, сошел с ума. Это какая-то чудовищная нелепость…

— Боюсь, что нет.

— Отец! Что он хочет этим сказать? — Алинор обняла отца за плечи и заглянула в его полные невыразимой боли глаза.— Что тут произошло?

— Очевидно,— проговорил Хавлат с ноткой сожаления в голосе,— она и правда ничего не знает.

Алинор резко обернулась к нему.

— Разрази тебя гром! — воскликнула она.— Сначала объясни, что тебе здесь нужно, а потом убирайся из нашего дома!

Хавлат будто не услышал ее.

— Шевелитесь,— приказал он стражникам.— Отведите его прямо в тюрьму. Поторапливайтесь!

— Стойте! — крикнула Алинор.— Вы не посмеете…

Хавлат резко повернулся к женщине и ударил ее по лицу с такой силой, что она отлетела к стене.

— Молчи! — прошипел он.— Или тебе придется ответить за злодеяния твоего отца. Не вмешивайся!

Стражники потащили Эримиора прочь из комнаты.

— Заберите и рабыню,— велел Хавлат.— Она будет свидетельствовать против своего господина. Да, и хватит глазеть, прикройте ее чем-нибудь. Неужели никогда не видели голую девку?

Дрожащую и всхлипывающую Лейру поспешно закутали в плащ одного из стражников и вывели в коридор.

Через несколько мгновений в комнате воцарилась тишина: стражники ушли, а перепуганные слуги даже не пытались сюда заглянуть. Алинор в одиночестве стояла у алтаря.

На каменном полу, среди растоптанных кровавых пятен, валялись кинжал и растоптанные свечи.

Девушке казалось, что все это ей приснилось, что кошмар вот-вот должен закончиться. Она сейчас выйдет отсюда, пройдется по залу, затем вернется в эту комнату и обнаружит, что все это ей привиделось. Просто разыгралось воображение.

Ничего подобного не могло произойти…

Это попросту страшный сон. Надо лишь сделать усилие и проснуться…

Несчастному Эримиору недолго пришлось пребывать в неволе. Уже к следующему утру Хавлат собрал все необходимые свидетельства для того, чтобы вельможа, обвиняемый в измене, предстал перед судом. На утреннем заседании Хавлат выступил первым. Его речь была краткой и яркой.

Девять судей, весьма благосклонно к нему настроенные, решили не давать слова Эримиору, ибо сочли, что никакие оправдания его не спасут. Беднягу даже не стали вызывать из тюрьмы. Когда Алинор, дочь подсудимого, принесла прошение о помиловании, ей позволили высказаться, однако Хавлат искусно опроверг ее утверждения о невиновности отца и отвел все обвинения в том, что судьи, столь поспешно и поверхностно рассматривающие дело, нарушают закон. Она потерпела поражение. Вынося приговор, суд был единодушен: преступник заслужил смерть. Публичную казнь назначили на этот же день, а палачу послали распоряжение, чтобы он должным образом подготовил площадь к зрелищу, на которое всегда собиралась большая толпа. Хавлат, нарушив обычай, решил поторопить события и самолично отправился в королевскую тюрьму, чтобы сообщить Эримиору новости.

— Пришло время расплаты, приятель,— шипел Хавлат, стоя у решетки перед камерой.— Решение суда оказалось единогласным.

Эримиор поднял голову, и его светлые глаза блеснули в полумраке.

— Я иного и не ожидал,— пробормотал он едва слышно.— Было бы удивительно, выступи хоть кто-то из них против. Все эти судьи так или иначе зависят от тебя. Они выполняют твои приказы, а ты щедро оплачиваешь их послушание. Но ведь я тоже поступил так, как ты велел. И что? Теперь меня будут пытать, а затем казнят.