Ли Брэкетт - Эрик Старк и древняя тайна рамасов

Старк мигом смекнул, кто пожаловал в город из далеких земель как король.

Дельган издал резкий возглас:

— Ну, наконец-то! Это Кайнон! — он отступил в глубину зала. — Пойдемте и встретим Дарителя Жизни!

Старк со всеми вышел на многолюдную улицу. Валкисцы и варвары в равном возбуждении устремились к каналу. Старк оказался рядом с Дельганом в центре большого невольничьего рынка. Они поднялись на торговый помост, возвышаясь над притихшей в ожидании толпой. Под барабанную дробь и визгливые вопли труб Кайнон вступал в Валкис.

Караван направлялся прямо на невольничий рынок, и люди прижимались к стенам, чтобы освободить ему дорогу. Цокот копыт о мостовую, бряцанье упряжи, блеск наконечников копий и длинных двуручных мечей Сухих Земель. Эта какофония весьма впечатляла. Старк зябко передернул плечами. Авангард достиг центрального помоста. С ошеломляющей четкостью и слаженностью барабанщики опустили свои палочки, трубачи — трубы, и над площадью повисла гробовая тишина. Она длилась целую минуту, а затем из сотен глоток вырвалось: «Кайнон!!!» Эхо неоднократно отразили стены зданий и скалы вокруг города.

Один из прибывших всадников лихо соскочил со спины животного, взбежал на помост, встал на краю и торжественно поднял руки.

— Рад приветствовать вас, братья!

Толпа оглушительно заревела.

Старк с интересом рассматривал Кайнона, слегка ошеломленный его молодостью. Он ожидал увидеть какого-нибудь седовласого старца, но никак не этого широкоплечего воина, высокого как и он сам. В голосе Кайнона таилась великая сила убеждения, такой голос способен довести толпу до экстаза. Старк перевел взгляд на восхищенные лица и отметил, что даже валкисцев охватил этот клич, тогда землянин подумал, что этот Кайнон может быть очень опасен. Этот рыжеволосый варвар в кожаных доспехах с бронзовыми побрякушками держал себя как полубог.

Кайнон крикнул одному из военачальников своего воинства:

— Пусть приведут мальчика и старика!

Затем вновь повернулся к многотысячной толпе, требуя внимания и тишины. Когда, наконец, волнение поутихло, голос Кайнона угрожающе разнесся над площадью:

— Я знаю, здесь найдутся такие, кто испытывает сомнения! Поэтому я здесь. Сейчас я докажу всем, что не лгу!

Ропот и бормотанье в толпе. Воины Кайнона вывели на помост дрожащего старика, согбенного под бременем лет, и юного землянина. Мальчик был закован в цепи. Глаза старика горели жадной радостью, когда он смотрел на молодого. Старк продолжал наблюдать. Рядом с помостом опустили носилки с алыми занавесками. Подле них замерла девушка-валкиска. Старку показалось, что она с гневом смотрит на Кайнона. Тут приподнялся край занавески, и он успел разглядеть лежащую на подушках женщину с черными волосами. Она улыбалась, глядя на старика и обнаженного мальчика. Затем бросила взгляд в сторону, и, следуя за ним, Старк увидел Дельгана. Тот весь аж напрягся, не в силах отвести взора от женщины на носилках.

Присутствующие были охвачены атмосферой происходящего. Толпа затаила дыхание… Солнце уже поднялось, ветер гонял пыль и песок, и резкий запах множества тел.

Старик протянул дряблую руку и коснулся гладкого плеча мальчика. Он довольно закудахтал, демонстрируя беззубый рот. Вновь прозвучал голос Кайнона:

— Я повторяю, что до сих пор еще имеются недоверчивые и упрямые! Те, кто хмыкает, когда я заявляю, что владею древней тайной рамасов и умею перемещать разум из одного тела в другое. Но сейчас больше никто не усомнится в истинности моих слов! Сам я не рамас. — Он оглядел свое сильное тело, поиграл мышцами и добродушно рассмеялся. — Зачем мне быть рамасом, я вас спрашиваю? Мне не нужно переселять свой разум!

Слышится несдержанный гогот толпы.

— Да, я не рамас, — повторил Кайнон. — Я такой же человек как и вы. Подобно вам, я не хочу состариться и умереть.

Он быстро повернулся к старику.

— Ну, что, старик? Хочешь снова стать молодым, драться в битвах и любить женщин?

Старик заскулил:

— Да, да! — его хищный взгляд уперся в мальчишку.

— Ты станешь вновь молодым, обещаю тебе! — вещая сила звенела в голосе Кайнона. Он снова обратился к толпе с восклицаниями. — Много лет одиночества я провел в пустыне, отыскивая следы утраченной тайны рамасов. Труды мои увенчались успехом, братья! Теперь я владею этой тайной и с этого мгновения начинается новая эра для Сухих Земель! Да, еще будут сражения и будет литься кровь. Но зато когда все кончится, когда люди кэша и шана освободятся от древних пут жажды, и когда народы Низкого Канала вернут свою собственность, вот тогда я дам новую жизнь, вечную жизнь тем, кто последует за мной. Старики, калеки, тяжело больные свободно смогут выбрать себе новое тело среди пленных врагов. Исчезнут старость, недуги, смерть!

Над толпой пронесся стон. Все смотрели во все глаза, боясь что-нибудь пропустить и, кажется, даже перестали дышать. Только смотрели.

Медленно и торжественно забили барабаны. Один из военачальников, сопровождаемый шестью воинами, приблизился к носилкам и принял из рук женщины нечто, завернутое в шелк, бережно неся шелковый сверток, будто величайшую драгоценность в мире, он осторожно поднялся на помост и передал Кайнону.

Ткань отброшена в сторону, а в руках Кайнона сверкают две хрустальные короны и блестящий жезл. Кайнон высоко поднял их, и солнечный луч холодным блеском скользнул по хрусталю.

— Смотрите все! — взывал Кайнон. — Это короны рамасов!

Торжественный бой барабанов не прекращался. Кайнон обернулся. От его взгляда старик начал дрожать. Одну корону Кайнон водрузил на его лысую голову, и старик сразу вскрикнул, как от боли. Вторую корону он надел на голову побледневшего мальчика.

— На колени! — приказал он.

Они рухнули как подкошенные. Возвышаясь над ними, Кайнон опустил жезл между коронами. Жезл засветился. Но это не было отражением солнца. Голубой огонь пробежал по жезлу и вызвал такие же вспышки на коронах. Казалось, что старик и мальчик охвачены жутким пламенем.

Барабаны затихли, и старик дико закричал. Судорожно он обхватил голову, а потом и грудь. Пошатнувшись, он упал лицом вниз. Его тело дернулось и замерло навеки.

Мальчик покачнулся и тоже упал. Короны погасли. Кайнон неподвижно застыл, как статуя, сжимая жезл, пылающий голубым пламенем. Вскоре тот померк. Кайнон опустил жезл и звонко воскликнул:

— Поднимись, старик!

Но зашевелился только подросток. Медленно, очень медленно он поднялся на ноги. Вытянул перед собой руки и с удивлением стал их рассматривать, потом коснулся бедер, плоского живота и провел по грудной клетке. Дрожащие пальцы изучающе ощупывали шею, щеки и густые пряди волос. Крик вырвался из его горла.