Андрэ Нортон - Рыцарь снов Мохнатая магия

— Спать… спать, — повторила она слово, которое раньше изобразила пантомимой, закрыв глаза и положив голову на ладонь.

Рамсей едва не рассмеялся. Спать? Он и так спет — и видит сон. Можно ли спать во сне? Очевидно, Текла считала, что можно. Но, конечно же, она тоже персонаж из его сна, она не реальна.

Юноша кивнул, чтобы показать, что понял. Она кивнула на Гришильду.

— Гришильда… вести… спать…

Одетая в ржаво-красное женщина энергично кивнула и поманила Рамсея. И повела не к двери, которую закрыла, но назад, в коридор, через который они пришли сюда из того места, где он «проснулся» (если можно проснуться в собственном сне). Рамсей подумал, не предстоит ли ему вернуться на покрытую цветами плиту, к четверым ничего не видящим наблюдателям.

Однако Гришильда свернула в коридоре налево, открыла одним нажатием другую панель и привела его в маленькую комнатку, в которой он увидел кровать, похожую на кушетку, с единственным покрывалом, свёрнутым в ногах. Лишённая окон комнатка имела только узкий разрез в стене, через который, очевидно, проходил воздух, потому что в комнате не было душно.

В этот же разрез пробивался дневной свет; его хватило, чтобы, когда Гришильда молча вышла, Рамсей смог раздеться. Потом он лёг на кушетку и накрылся покрывалом.

Странно, но ему действительно хотелось спать. Однако он не поддавался сонливости. У него было о чём подумать. И так как его больше не отвлекал урок Теклы, воздвигнутый им барьер против сомнений начал быстро распадаться.

Он достаточно ознакомился с исследованиями Грега, слушал записи, видел сеансы телепатии во сне, чтобы понять, что эти его приключения во сне уникальны. Но поверить, принять этот сон за реальность — этого он никак не мог. Слишком многое невозможно было объяснить логично.

Рамсей начал восстанавливать мельчайшие подробности того, что увидел, когда открыл глаза. Плита, на которой он лежал, с высокими свечами и зачарованными стражниками — эта сцена буквально преследовала его. Он видел такие раньше. Не как сон, нет… В телевизоре, в кино? Но не в реальной жизни.

Рамсей начал методично искать ответ. Может, если он распознает хоть один эпизод, то сможет разгадать всё остальное. Где он видел такое раньше?

Картина… Должно быть, на картине. Хорошо. Что за картина? Когда и где? Он попытался представить себе книгу, переворачивал страницы, смотрел иллюстрации. Бесполезно. Не действует.

Может, не книга, а журнал. В памяти его возникли страницы большого формата, он начал их перелистывать. Точно!

Рамсей сел на кушетке. Он вспомнил!

Это… это же гроб! В таких хоронят королей или членов королевской династии. Стражники с четырёх сторон, свечи. Немного отличается от картины, которую он вспомнил, но настолько похоже, что он преисполнился уверенности: его догадка верна.

Это означает, что он был мёртв!

Но он же не мёртв! Он сидит здесь. Да и в своём собственном мире Рамсей Кимбл никогда не лежал бы так, со стражниками, с этими свечами, со странной девушкой Теклой, пришедшей оплакивать его. Он мог оказаться в доме погребений, в гробу, но без всех этих украшений.

Тем не менее он не мог избавиться от мысли, что так обходятся с мертвецом. А этот Каскар — теперь он знал от Теклы, что Каскар — это имя… Каскаром звали человека, которого Текла ожидала увидеть в гробу. Мёртвый Каскар.

Он не Каскар! Он Рамсей Кимбл, абсолютно нормальный американец, который связался с нелепым исследовательским проектом и сейчас испытывает галлюцинации. Но раньше таких сцен он никогда не видел. Словно вызванная наркотиком. Но если какой-то тип захотел напичкать его наркотиками, такое вполне могло бы показаться. Нет, он чувствовал, что дело не в наркотиках. И его не случайно положили на эту плиту для погребения…

Рамсей глубоко вздохнул и попытался остановить дрожь рук. Пора проснуться. И чем быстрее, тем лучше. Уходи, сон, уходи!

Но кошмар заключался в том, что Рамсей не мог проснуться!

Маленькая, тускло освещённая комната оставалась такой же реальной. Рамсей сильно ущипнул себя за руку.

Больно — но он всё равно не проснулся. От страха пересохло во рту, перехватило дыхание. Он застрял в собственной галлюцинации!

— Не паникуй! — он произнёс это вслух, как будто сами звуки были способны успокоить его. Главное — не потерять голову, каким-то образом объяснить случившееся.

Но объяснить невозможное — невозможно!

Рамсей осмотрелся, оглядел прочные стены, узкий разрез, в который пробивался дневной свет. Встал и подтащил кушетку к стене под бойницей. Потом залез на ложе и попытался выглянуть. И увидел только другую стену на некотором расстоянии, ярко освещённую солнцем. Больше ничего не было видно, кроме полоски самого обычного голубого неба.

Рамсея охватило подозрение, и он попробовал открыть дверь. Но Гришильда не закрыла её. Он смог выглянуть в узкий коридор. В конце коридора начиналась узкая лестница, ведущая туда, где его нашла Текла. В другом направлении, почти на расстоянии вытянутой руки, располагалась дверь в комнату, где они с ней обучались. Однако у него появилось сильное ощущение, что бродить здесь сейчас опасно.

Но ведь нужно хоть что-то сделать! Если продолжать просто сидеть и думать, то он сойдёт с ума! Следует как-то узнать, где он и как сюда попал. Почему-то он всё больше уверялся в реальности окружающего. Это не сон. Произошло нечто, совершенно выходящее за пределы его понимания. Ему должны объяснить!

Рамсей торопливо шагнул к двери комнаты Теклы. Но не поднял руку к затвору. Текла определённо отослала его. И пока он не узнает больше, нужно придерживаться установленных ею правил. А чтобы знать больше, он должен научиться разговаривать.

Рамсей вернулся к кушетке и постарался расслабиться. Начал даже произносить слова, которым она его учила, каждый раз призывая для объяснения мысленную картину. Он уже знал названия всех предметов мебели в своей комнате, знал обозначения простых действий, но, конечно же, нужно побольше расширить словарь. В конце концов, вопреки своей воле, он ощутил сильную усталость. Может, если уснуть, сон вернет его в нормальный мир?

Это была его последняя мысль перед сном, но спал он без сновидений или просто не помнил их, когда проснулся от лёгкого прикосновения. Открыв глаза, он увидел склонившуюся к нему Гришильду.

— Идём… — она произнесла это слово, отчётливо шевеля губами, явно стараясь, чтобы он понял.

Всё ещё не вполне проснувшись, Рамсей сел. У женщины на руке висел богато украшенный жакет, который он снял перед сном. Она нетерпеливо смотрела на него.