Джон Робертс - Конан и сокровища Пифона

В следующем лагере не спали, отряд вовремя заметили и встретили во всеоружии. Хотя лагерь уничтожили быстро, сражались противники мужественно. Конан видел, что Гома сам убил двоих молниеносным ударом топорика, легко отражая своим небольшим щитом вражеские копья.

К Конану бросился высокий воин с белым пером, за длинным щитом его почти не видно. Киммериец зажал меч в правой руке, копье — в левой. Отведя вражеское оружие, он сильным ударом меча расколол щит и с быстротой змеи вонзил свое копье в незащищенное тело. Оглядываясь в поисках следующей жертвы, он заметил, что бой почти окончен. Белых плюмажей уже почти не видно, но и среди красноперых есть убитые и раненые.

— Пойдемте, — сказал Гома, — стряхивая с топорика человеческие внутренности. — Утро только начинается.

— И хорошо начинается, — сказал Конан.

В следующем лагере располагался отряд голубых плюмажей. Воины выстроились в оборонительную линию, но вели себя как-то неуверенно. Приказав своим остановиться, Гома обратился к врагам с краткой речью.

— Я предложил им выбор, — сказал он Конану. — Пойти со мной и убивать белых или умереть на месте. У них есть время двадцати выдохов, чтобы принять решение.

Слышалось невнятное бормотание голосов, которое потом перешло в громкие выкрики. Опустив копья, воины бросились навстречу своему новому царю. Это пополнение с лихвой восполнило потери предыдущей битвы. С новыми силами отряд продолжал свой путь.

Утро разгорайтесь. Лагеря белых сдавались после коротких быстрых стычек. Когда воины с голубыми перьями видели среди нападающих такое множество своих, они сами присоединялись к отряду Гомы, даже без его речи. Обновленный отряд с боевыми криками двигался вперед, оставляя за собой смерть и разрушение.

Когда они подошли к городу, копья воинов были красными от крови. Отряд понес небольшие потери, которые были ничто в сравнении с ценой возмездия. Воины нескольких последних укреплений издалека заметили большой отряд и успели подготовиться к бою, но как же велико было отчаянье белых плюмажей, когда они обнаружили, что и от стен города их отделяют мощные вражеские силы.

Как один человек, войска развернулись кругом, представив смятенным врагам свои щиты и острые копья. С отчаяньем обреченных белые перья ринулись на стройные ряды, а сзади на них уже наседал подоспевший отряд. Слышались боевые кличи и стук копий, трава у стен города обагрилась кровью.

Конан колол копьем и рубил мечом, настигая бегущих и отражая нападающих. Эту мясорубку надо заканчивать как можно быстрее, иначе Набо может воспользоваться суматохой и сам пойдет в атаку. Через несколько минут поле являло собой залитую кровью бойню. Когда все было кончено, отряд по приказу Гомы перестроился.

— Я выдвинул вперед желтоперых, — пояснил он Конану. — Они — самые сильные. Потом — зеленые, полк небольшой, но это опытные воины, они не впадут в панику, если первым придется отступить. Красные — самые последние, потому что их силы на исходе. Голубые плюмажи встанут на левом фланге. Пусть привлекают своих на нашу сторону.

Конан оглядел городские стены. Людей собралось множество, но его товарищей среди них не было. Набо, похоже, не собирается защищать город, потому что воинов не видно и ворота свободны. Над самым входом в город стоял и сам правитель, обозревая открывшееся редкое зрелище. Справа от него сморщилась старая Агла. Колдунья шептала проклятья, которые из-за шума битвы все равно никто не слышал. Слева от правителя возвышалась фигура Сетмеса.

Когда все приготовления были закончены, Гома повернулся к Конану:

— Сейчас я собираюсь бросить дяде вызов. Он скажет, что я самозванец, я же докажу обратное. Я предложу ему единоборство, а он откажется. Тогда начнется бой, и мы разобьем его войско. Убивай всех без исключения. Ни один из сторонников Набо не должен остаться в живых. Но самого Набо не трогай. Только царь может поднять руку на царя.

— Но он не царь, — сказал Конан. — Он узурпатор.

— Не важно, он должен достаться мне. Я убью его, и люди должны это видеть.

— Как хочешь, но, если он нападет на меня первый, я за себя не отвечаю. Никто не остается в живых, если атакует меня с оружием в руках.

— Тогда держись от него подальше, — мрачно заметил Гома.

Все готово, и царь Гома вышел вперед. Приветственные крики его войска сотрясали все вокруг, люди стучали копьями о щиты, а их возгласы сливались в один восторженный рев обожания. Из-за городских ворот показались белые воины, вот они уже выстроились в боевой порядок перед стенами. За ними следовал полк голубых плюмажей. Конан быстро прикинул их численность. Вместе эти два полка насчитывали почти столько же людей, сколько в войске Гомы. Благодаря солдатам Сетмеса силы сравняются. Теперь многое зависит от синих плюмажей, к кому они примкнут. С левого фланга им уже что-то кричали воины Гомы, но те стояли с непреклонными каменными лицами.

Гома поднял топорик, и все звуки стихли. Он приблизился к вражескому войску на расстояние полета копья и обратился к тем, что стояли над воротами. Набо молчал, но Агла что-то сказала, и ее слова вызвали смех у горожан, которые собрались на стене. Тогда Гома обнажил торс, сбросив свое красное одеяние. Конан не видел, что именно предстало взорам горожан, но смех мгновенно смолк и по толпе прокатился ропот изумления. Потрясая топориком, Гома опять обратился к Набо. Узурпатор что-то высокомерно ему ответил. Конан понял, что единоборство отклонено. Он заметил, что вражеское войско этим недовольно, особенно воины с голубыми перьями, они, видимо, ожидали, что правитель примет вызов и будет драться за свой трон. Его отказ противоречил их понятиям о чести, это и к лучшему.

Вперед вышли стигийские солдаты, они плотными рядами встали перед городскими воротами. Бумбана нигде не видно. Все они, воины и солдаты, ждали в нервном нетерпении, когда начнется тяжелый и кровавый день.

Повернувшись к правителю спиной, Гома пошел к своим войскам. Вдруг позади него стигийский солдат сделал какое-то движение. Не успел арбалетчик отпустить тетиву, как Конан был уже рядом с Гомой. Схватив его за руку, киммериец сильным рывком оттащил Гому в сторону, в эту секунду мимо что-то просвистело. Послышался звук удара и глухой крик. Воин в первом ряду схватился за оперенный пояс на груди. Там, где оружие прошло сквозь его кожаный щит, осталось небольшое аккуратное отверстие.

— Так они хотят подлостью погубить помазанного правителя?! — взревел Гома.

— Это наемники, — сказал Конан. — И вот один решил, что есть подходящая возможность прикончить вражеского предводителя. — Он одарил Гому холодной улыбкой. — Я сам был наемником. Я сам так поступал.