Алла Гореликова - Зерна огня, или Свидетель деяния

Король единственный, кажется, не утратил самообладания. Он смотрел на себастийского рыцаря с чуть заметной улыбочкой, и в приподнятых бровях молодого государя сэру Барти неожиданно почудилось одобрение.

– Стойте уж, господа. Давайте выслушаем. Чего вы хотите, сэр Бартоломью?

– Мой король, вы идете со мной.

– Куда?

Туда, где мы поговорим и в самом деле без лишних ушей! Рыцарь криво усмехнулся:

– Недалеко. Клянусь, ваше величество, недалеко и ненадолго. Я… просто покажу вам кое-что. Потом вы вольны будете вернуться.

– Зачем тогда, – спросил кто-то за спиной, – это?

– Чтоб никто не увязался следом. Нам не нужны… лишние.

– Сэр Бартоломью, вы отдаете себе отчет?…

– Вполне! – Барти сорвался на крик, одернул себя: спокойней! Выдохнул сквозь зубы. Заговорил с теми деловитыми интонациями, что привык слышать от сэра Тима перед серьезным делом: – Отдаю отчет и готов держать ответ. Потом. Если живы будем. А сейчас его величество пойдет со мной, и никто не попытается нас задерживать. Иначе… я готов умереть. Клянусь. Но готовы ли вы, господа, показать Южной Миссии такой фейерверк?

Рыцарь вскинул руку: сквозь сжатый кулак мерцал живой огонек.

– Мне нужно всего лишь подумать. Вы даже убить меня не успеете. Даже если в спину. Или жизнь короля стоит такого?… Или, – усмехнулся, – кто-то здесь очень хочет сменить династию?

– Сэр Бартоломью, – успокаивающе прервал король, – никто не собирается вас убивать. Готье, ты понял? Я принимаю приглашение сэра рыцаря.

– Но…

– Ждите здесь. Все. – Снова Барти подивился, как молодой государь умеет держать подданных в руках. – Это приказ. И никакой суеты! Думаю, я вполне способен разобраться сам.

В звенящей тишине эхом метнулся чей-то свистящий выдох.

– Вашу руку, сэр, – просто сказал король. Протянул ладонь.

– Луи, это безумие, – негромко сказал все тот же, невидимый рыцарю, за спиной. Близко, отметил Барти, ближе, чем был. – Сэр Барти, что на вас нашло, в самом деле? Лучше сдайтесь добром. Его величество выслушает вас… и, возможно, помилует.

– Не вижу смысла, – коротко ответил Барти. Разжал ладонь. Гномье зерно полыхало огнем, билось – часто, как бьется сейчас, наверное, его сердце. – Вы думаете, я затеял все это ради того, чтобы тут же сдаться? Уверяю вас, нет. И… еще слово, и я за себя не ручаюсь. Мой король?

Луи молча накрыл зерно своей ладонью. Рыцарь и король сплели пальцы, Барти снова подумал – сон, бред! Что же он натворил? Хорошо, если всего лишь себя вне закона поставил, а ну как и по Мариане его выходка ударит? Хотя нет, девица в гости собиралась, ее в гостинице не будет.

– Ваше величество, где нам проще будет выйти? Только, умоляю, без подвохов. Поверьте, мой король, я, – рыцарь выделил это «я»: может, поймет король, о чем речь, – не хочу оказаться виновником смены династии.

– Верю. – Король неожиданно усмехнулся. – Уж что-что, а убийство можно было устроить куда проще. Пойдемте, сэр.

Боковая дверь. Узкий коридорчик – впрочем, рука об руку пройти как раз впору.

– Если это и впрямь способ устроить разговор без лишних ушей, – тихо сказал король, – я склоняю голову перед вашей находчивостью, сэр Бартоломью.

– Что вы, – пробормотал рыцарь, – какая находчивость. Скорей, отчаяние. Ваше величество, поверьте, ради себя я бы на такое не пошел. Но с вами нужно поговорить одному моему другу. Точнее, это вам надо с ним поговорить. Там коронное дело, мой король, поверьте. А во дворец ему идти… нельзя. Никак.

Еще дверь, тесный тамбур, боковое крыльцо – и впрямь, удобный выход!

– Вам, сэр Барти, я верю.

– Тогда идемте, ваше величество. Мой друг… он ждет в гостинице.

Дворцовая охрана проводила уходящего короля цепкими взглядами. Барти кусал губы: только сейчас ему пришло в голову, что заговорщики могут и не ждать лучшего случая покончить с королем. Свалить смерть государя на сбрендившего рыцаря, а то и на гномьи козни – что может быть лучше?! Прав Серж, не умеет он думать…

По счастью, на юге темнеет рано. Набережная уже вовсю сверкала огнями праздничных фейерверков, и на площади, пусть и освещенной фонарями, однако скучной, людей поубавилось. Король шагал легко, в ногу с рыцарем и казался вполне спокойным – уж во всяком случае, куда спокойнее самого Барти. Пересекли площадь, миновали воз с сеном, почти закупоривший въезд на улицу, и…

Король остановился так резко, что Барти едва не раздавил футляр. Рыцарь покрылся холодным потом: уж что бы он там ни говорил, но вот так по-глупому оставить Таргалу без короля… вот уж точно, заговорщики спасибо скажут! Между тем король вовсе не делал каких-либо попыток освободиться, он просто смотрел на идущий навстречу патруль: два гвардейца, избитый арестант со связанными руками…

Гвардейцы заметили их, сбили шаг. Неужели снова объясняться, тоскливо подумал Барти. Мой король, я полагал тебя умнее.

Молодой король словно прочитал мысли своего пленителя. Посмотрел ему в лицо, тихо сказал:

– Сэр Барти, я прошу прощения. На пару слов. Клянусь, без подвоха. Здесь тоже, – коротко хмыкнул, – коронное дело.

Барти молча кивнул. Похоже, ему не оставалось ничего иного, кроме как тупо плыть по течению.

– Стоять, – скомандовал король. – Кто старший? Вы, граф? Доложитесь.

Щеголеватый, с подкрученными усиками гвардеец шагнул вперед. Отдал честь. Глаза его остановились на сцепленных руках короля и рыцаря – и, верно, он углядел огненное мерцание. Побелел, сглотнул.

– Мой король…

– Я просил доложиться, – ледяным тоном прервал король. – Граф, я полагал вас более дисциплинированным. Кого ведете?

– Так, это, – видно было, что мысли графа, оставшегося для Барти безымянным, пустились в изрядный пляс, и выделить среди них нужную оказалось ему не так-то просто. – Вот, в коронном розыске… у ворот схватили.

– В розыске? – переспросил король. – Да еще в коронном? Интере-есно. Анже, человеку Господнему не к лицу быть таким… хм, потрепанным.

Арестант недобро усмехнулся, ответил:

– Ничего, зато коронному преступнику – самое то.

– А ведь я тебя в розыск не подписывал, – с нехорошей задумчивостью сообщил король. – Я ведь тебя, наоборот… Значит, так. – Свободной рукой король сдернул с головы берет, сказал резко: – Разбираться некогда, розыскные листы править – тем более. Граф, развяжите. Насколько я знаю, – зло усмехнулся: мол, кому и знать? – право коронной защиты никто пока еще не отменял. – И нахлобучил берет на голову арестанта. – Он идет со мной.

Гвардеец разрезал веревки на руках арестованного, тот поднял руки к голове, растерянно пощупал дорогое сукно берета. Поправил – неловким, словно не своим жестом. И сел на нем берет так, будто парень всю жизнь его носил – слегка набекрень, фасонисто, не хуже, чем на самом короле сидел. Вот только с грязной курткой, грубыми штанами и дорожными башмаками гномьей работы сочетался он весьма своеобразно.