Джереми Эмрис - Ледяной бог

«Я входил не отсюда» — подумал Конан, отходя от храма на несколько шагов. Первый камень упал за его спиной. Варвар обернулся и увидел, как скала-храм обваливается, точно стремясь как можно скорее завершить свое земное существование. Непосильная ноша сброшена, теперь можно и на покой…

Страшный грохот. Снежный туман окутал мальчишку и киммерийца, а когда он рассеялся, на месте храма красовалась бесформенная куча глыб. Невозможно было поверить, что раньше здесь возвышалось культовое сооружение, сложенное много столетий назад атлантами. Об этом напоминали теперь лишь обломки статуй. Из каменной груды торчали руки, выглядывала одинокая голова, украшенная курчавой бородой.

Каменный меч рукоятью вверх предостерегал и устрашал.

Конан отвернулся и, к удивлению своему, обнаружил, что Хор не только не обернулся на шум обваливающегося храма, но даже и не остановился. Маленькая фигурка мальчишки мелькнула возле серого полуразрушенного здания и исчезла, скрывшись за углом.

Конан бросился догонять Хора, осыпая паренька отборнейшей хайборийской бранью. Он нагнал его за домом. Мальчик застыл перед входом, затянутым ледяной пленкой, и в нетерпении смотрел туда, откуда должен был появиться варвар.

— Это здесь.

— Что здесь? Ты издеваешься надо мной, щенок?!

— Здесь вход в подземелье.

Хор шагнул вперед, словно и не замечая льда, а Конану почудилось, будто мальчик протек сквозь ледяную пленку. Он готов был биться об заклад, поставив на кон все то что имел, что это так и было. Оказавшись внутри дома, Хор обернулся и поманил киммерийца за собой.

— Помоги мне Кром, — молвил про себя варвар, памятуя, что Кром все равно не услышит и не поможет.

Он сделал шаг навстречу мальчику. Лед обнял его со всех сторон, и киммериец почувствовал дьявольский холод, словно погрузился с головой в воды реки мертвых. В его тело впились иглы мороза, и появилась ломота в костях.

Конан видел, как яростно замахал руками мальчишка, привлекая к себе внимание замерзающего, но сдвинуть свое тело с места уже не мог. К нему протянулась сквозь лед рука, ухватившая его за одежду, и выдернула из объятий смерти.

— Там нельзя оставаться долго. Замерзнешь и навсегда останешься внутри, — пояснил Хор.

Конан тяжело дышал.

Лачуга была наполнена никчемными полуистлевшими вещами. Плошки, из которых хлебали горячую пищу обитатели дома, ложки, примерзшие к деревянному столу, окруженному скамьями…

С удивлением, Конан уставился на Хора, который, склонившись, изучал промерзший насквозь пол, словно искал чьи-то следы.

— Кром, это мало похоже на склеп! Мальчик не обращал внимания на замечания варвара. Разогнулся и вперил свой взгляд в ледяную стену, у которой возвышалось непонятное каменное сооружение, состоящее из двух глыб, сложенных друг на друга.

— А где сокровищница?

Хор обернулся к Конану и с видом невинного младенца попросил.

— Помоги мне. Варвар приблизился.

— Нужно убрать эти глыбы, — пояснил мальчик.

Киммериец спрятал алмазный меч на своей спине, засунув его между ремнями, и склонился над камнем. Ухватившись ручищами за неровные края глыбы, Конан напрягся… было видно, как вздулись бугры его мышц… и своротил верхний валун, приваленный одним концом к стене. Со вторым справиться было значительно легче, и, откатившись, глыба открыла под собой пролом в полу и лестницу, ведущую вниз. Было видно, что входом давно не пользовались. Покрытые толстым слоем льда ступеньки выглядели устрашающе, угрожая смельчакам сломанными шеями и проломленными головами.

— Войти в склеп можно из любого дома. В каждом есть такой лаз. Мы можем всегда находиться рядом со своими предками. Я часто играл на этих лестницах со своими друзьями. Нам запрещали это делать и даже наказывали. Публично пороли всех, кроме меня. Я — сын короля. Меня пороли во дворце. Старик Ратф. Аж десять раз, — заявил он с гордостью.

Когда мальчик рассказывал о своих приключениях или о своем отце, в нем просыпалось что-то безудержное, невинное. Он взахлеб, давясь словами, выдавал свои истории, и Конан, сам того не замечая, заслушивался и забывал о тех подозрениях, которые рождались в его голове ранее. Когда мальчик начинал рассказывать об отце, он хмурился. Его чело покрывала тень горя и страдания, и варвару становилось жалко ребенка, стоящего перед ним. Он был таким беззащитным и хилым, что в душе воина загоралось желание укрыть его от всех несчастий злого мира.

— Лезь первым, — приказал киммериец и мальчик повиновался.

«Может я напоминаю ему отца?» — подумалось варвару, но он отогнал от себя эту мысль.

Хор повиновался.

Конан последовал за ним. Приходилось держаться руками за предыдущую ступеньку, чтобы не поскользнуться и не рухнуть всем своим весом на спускающегося впереди мальчика. Винтообразная лестница, с обеих сторон окруженная каменной стеной, вела спутников все глубже и глубже вниз. Они спустились в каменный колодец. Конан осознал, что подняться по этой лестнице обратно будет практически невозможно. Он задумался над тем, как потом выбраться на белый свет, но пока ничего стоящего не пришло на ум.

Появились перила — выбоины в камне, сделанные трудолюбивыми и терпеливыми людьми. Они располагались на уровне плеч и служили надежным подспорьем при спуске. Теперь можно было развернуться и не пятиться задом.

Несколько раз почва выскальзывала из-под ног, и киммериец повисал на руках, зацепившись за выбоины, затем, слепо нащупав утерянную ступеньку, возвращался на прежний путь.

Как долго они спускались, Конан не знал. Он давно потерял счет времени и посвятил все свои усилия сражению с обледеневшими камнями, но вот мальчишка скрылся за очередным поворотом, а когда варвар догнал его, Хор стоял лицом к киммерийцу, и в его глазах светился огонек злого торжества.

— Когда-то по этим ступенькам можно было бегать, сломя голову, не боясь упасть и разбиться. Это было очень, очень давно, но для меня, все как вчера… — Во взгляде появилась печаль, скрывшая злобу, так что киммериец вновь уверил себя, что это лишь померещилось ему, но все же ощущение оставило после себя скверный осадок.

— Иди за мной.

Хор развернулся спиной к северянину и бросился быстрым шагом по извивающемуся туннелю. Шаги его гулкими ударами разносились по подземелью. Конану показалось, что сквозь этот гул он услышал тихие, печальные слова, брошенные мальчиком себе под нос: «Как здесь все изменилось».

Но сказал это Хор, или Конану это почудилось, — ведал лишь Кром.

Мальчик вывел варвара на просторный пятачок, откуда расходились в разные стороны три туннеля. Низкие своды и свисающие каменные наросты заставляли Конана продвигаться вслед за пареньком, низко пригнув голову, но теперь, выйдя на просторное ровное место, он распрямился и огляделся по сторонам.