Сергей Шведов - Пилигримы

– Даже если и так, – нахмурился Саган, – то какая тебе в том печаль, барон?

Перебранка между двумя хлебнувшими лишнего нурманами грозила перерасти в нешуточный скандал, но тут на общее счастье в зал, заполненный гостями, вбежал сержант с радостным известием:

– Сицилийцы стучатся в ворота нашего замка, благородный Симон.

– Наконец-то, – поднялся со своего места Лоррен. – Оставьте свои споры и ссоры, благородные шевалье, ибо впереди нас ждут воистину великие дела.

Хозяин замка направился к выходу, дабы встретить дорогих гостей, со всеми полагающимися им почестями. Сен-Лари пошел за ним следом, просто для того, чтобы размяться и развеется после хмельного пира. Провансалец никогда не видел сицилийцев, зато много слышал о победах, одержанных их королем. Прежде чем открыть ворота, Лоррен поднялся на стену и окинул взглядом прибывший отряд. Если у него и промелькнули в голове какие-то сомнения, то их развеял сеньор Франческо Лапранди, доверенное лицо благородного Рожера, не раз бывавший в Антиохии с секретными миссиями. В последний раз Лоррен встречался с ним всего лишь месяц назад. Именно Лапранди передал ему деньги, которыми он расплатился с Герхардом де Лавалем. Благородный Франческо поднял голову и приветливо помахал старому знакомому рукой.

– Опускайте мост, – распорядился Лоррен и обернувшись к Сен-Лари добавил: – Считай, что ты уже получил свой замок, благородный Роже.

Лапранди отчего-то замешкался перед стенами и первым в замок Лоррен въехали незнакомые хозяину шевалье. Впрочем, ни их лица, ни их одежда не вызвали у Симона подозрений. Это были типичные нурманы, голубоглазые и светловолосые, в темно-синих сицилийских сюрко поверх кольчуг. Обширный двор замка быстро заполнялся людьми, но благородный Франческо почему-то не спешил навстречу старому другу, возможно, готовил для него какой-то сюрприз. Сен-Лари, стоял по правую руку от хозяина, и с интересом наблюдал, как спешиваются сицилийцы. Кони под ними оказались местной породы, что, впрочем, неудивительно, ибо гости прибыли в Антиохию морем.

– Где-то я видел этого шевалье, – задумчиво проговорил Роже, почесывая заросший щетиной подбородок. – Помню, маркиз фон Вальхайм пошутил тогда, что в рыцари стали посвящать благородных девушек.

– Причем тут девушки? – удивился Лоррен.

– А потому что у этого юнца еще усы не отросли, – сказал Сен-Лари, отпрыгивая назад. – Берегись, барон, в твоем замке измена!

Увы, предупреждение провансальца запоздало, барон был сбит с ног ударом меча того самого безусого шевалье, которого Роже видел в Иерусалиме. Удар пришелся плашмя по голове оплошавшего Симона, но этого вполне хватило, чтобы барон кулем рухнул к копытам чужих коней.

– Свяжите его, – услышал Сен-Лари знакомый голос.

Гвидо Раш-Русильон, за которым так неудачно охотился в ночную пору граф Тулузский, крутился на коне посреди двора, разя направо и налево оплошавших сержантов Лоррена. Сен-Лари опомнился и ринулся в донжон, но был остановлен все тем же безусым юнцом, успевшим спрыгнуть с коня.

– Какая неожиданная встреча, благородный Аршамбо, – очень кстати припомнил Роже имя своего иерусалимского знакомца.

– Боюсь, что она последняя, – не очень любезно пробурчал тот.

Сен-Лари всегда слыл хорошим бойцом и почти не сомневался, что успеет расправиться со своим противником раньше, чем к тому подоспеет помощь. В замке Лоррен находилось до пяти сотен опытных в воинском деле людей, уже успевших опомниться от внезапного нападения и готовых дорого продать свои жизни. Роже увидел в пяти шагах от себя багровую физиономию барона де Фригерида и ухмыльнулся в густые усы. Пока обороняющиеся превосходили числом нападающих, которые проникали в замок через узкие ворота, и оставалось надежда, что нурманы сумеют прорваться к башне и поднимут гостеприимно опущенный мост.

– Арбалетчиков на стены! – ревел простуженным медведем Фригерид. – Бей Русильонов!

– Вы тоже из Русильонов, мой юный друг? – полюбопытствовал Сен-Лари.

– Я из Гастов, – холодно отозвался Аршамбо, нанося противнику быстрый разящий удар.

– Браво, шевалье, – одобрил его действия Сен-Лари, успевший перехватить чужой клинок. – У вас был хороший учитель.

– Его звали Бернаром, – спокойно отозвался Аршамбо. – Этот выпад он считал смертельным.

Меч настолько стремительно выскочил из-за спины юного шевалье, что Сен-Лари его даже не увидел, зато он почувствовал как сталь входит в незащищенную кольчугой плоть с той самой стороны, где еще продолжало биться сердце. Роже рухнул на каменные плиты двора, обливаясь кровью. Удара в голову он так и не дождался, потеряв сознание раньше, чем его настигла смерть.

Очнулся Сен-Лари от боли. Ему показалось, что кто-то вставил в его бок раскаленный штырь и теперь медленно проворачивает металл в кровоточащей ране. Он застонал и открыл глаза. Бойня во дворе замка еще продолжалась, но уже понятно было, что нурманы терпят поражение. Русильоны проникли в донжон, и теперь главные события разворачивались именно там. Бок у Роже был мокрым от крови, но двигаться он еще мог. Сен-Лари привстал на четвереньки и медленно пополз к распахнутой двери конюшни. Ему почему-то казалось, что именно там он найдет спасение. Кони встретили чужака тревожным ржанием, но никто не помешал провансальцу добраться до сена, сваленного в углу, и зарыться в него с головой.

Нурманы сопротивлялись отчаянно, хорошо понимая, что рассчитывать на пощаду от разъяренных сторонников Русильонов им не приходится. Барон Фригерид собрал вокруг себя едва ли не всех уцелевших шевалье, среди которых был и сын хозяина замка. Пока они удерживали последний этаж донжона, но все понимали, что конец близок. Враги хозяйничали уже по всему замку, подавляя последние очаги сопротивления. Сержанты мятежных рыцарей все чаще бросали оружие в надежде сохранить жизнь. Через узкую бойницу шевалье де Браси разглядел до сотни плененных нурманов, загнанных победителями в угол двора. Ему даже показалось, что он разглядел долговязую фигуру барона Лоррена, уныло стоящего посреди своих обезоруженных людей.

– Хотел бы я знать, куда подевались эти проклятые сицилийцы, – прохрипел Фригерид.

– Меня больше интересует, куда денемся мы, – возразил ему Саган. – Я предлагаю сдаться в обмен на жизнь и свободу. Если они до сих пор не убили Лоррена, то с какой же стати им убивать нас.

– Лоррена они обезглавят в Антиохии, в назидание другим, – вздохнул шевалье де Браси. – А нас просто повесят на стенах замка.

– В таком случае, я предлагаю идти на прорыв, – предложил Саган. – Шансов у нас нет никаких, но хотя бы повеселимся напоследок.

Веселился благородный Себастиан ровно десять ступеней, на одиннадцатой он напоролся на меч Гвидо де Раш-Русильона. Клинок вошел ему прямо в горло, чуть выше кольчуги и панциря, прикрывающего грудь. Барон Фригерид прожил на мгновение дольше своего старого друга. Удар шестопера угодил ему точно в висок. Олекса Хабар едва успел увернуться от грузного тела, покатившегося по каменным ступеням вниз. Остальные шевалье побросали оружие и сдались на милость победителя.

– Гоните их вниз, – распорядился коннетабль де Раш-Русильон и хмуро глянул прямо в лицо шевалье де Сен-Клера.

– Будь ты трижды проклят, Гвидо, – прохрипел сын Лоррена. – Рано или поздно, тебе отомстят за отца и за нас.

– За предателей не мстят, Рауль, – холодно произнес Раш-Русильон. – Я дал сестре слово, сохранить жизнь ее бывшему жениху. Но не дай тебе, Бог, когда-нибудь стать на моем пути. Забирай мать и уезжай в Европу, в Антиохии для Лорренов больше нет места.

Русильоны покинули заваленный трупами замок утром следующего дня, оставив раненных нурманов на попечение перепуганных слуг. Благородный Рауль бродил словно привидение по залитым кровью залам донжонам, когда встревоженный конюх сообщил ему о раненном шевалье, найденном в стоге сена.

– Несите раненного наверх, – распорядился Сен-Клер. – Теперь ему уже ничего не грозит.

Благородный Роже пришел в себя совсем не в том месте, где потерял сознание. Провансалец с трудом осознавал происходящее и почти начисто забыл о том, что с ним происходило накануне.

– Странное дело, Сен-Лари, – произнес над его головой чей-то смутно знакомый голос. – В тебе крови оказалось больше, чем в быке.

– Ты кто? – спросил потрясенный шевалье.

– Рауль де Сен-Клер де Лоррен, бывший владелец этого замка.

– А благородный Симон?

– Ему отрубили голову в Антиохии перед графским дворцом в присутствии благородных господ и византийских послов, коршунами слетевшихся на добычу.

– А тебя, значит, пощадили?

– За меня просила, благородная Адель, моя бывшая невеста. Скиф пришелся ей по сердцу больше, чем нурман.

– Значит, нам повезло обоим, барон, – сказал спокойно Сен-Лари, пристально глядя в лицо своего спасителя.