Двое из логова Дракона (СИ) - Куницына Лариса

— Не будем рисковать, — вздохнула я. — Белый Волк, — я развернулась, отыскивая глазами старшего стрелка. Высокий индеец с непроницаемым выражением на лице с готовностью выступил вперёд. — Командор, к выходу из скачка — полная готовность вашей службы к спасательной операции. Изучите полученную из штаба информацию и с предложениями ко мне. Карнач, Валуев, Москаленко, поступаете в распоряжение Белого Волка. При необходимости Валуев заменяет капитана Вербицкого, Москаленко — капитана-командора Булатова. И переоденьтесь в форму «Пилигрима».

— Вход в суперпространственный скачок произведён успешно, — доложил Кроу.

— Молодцы, — кивнула я, поднимаясь. — Вахты в обычном режиме полёта. Остальные — свободны.

В просторном светлом помещении разведывательно-диверсионной группы, как именовалась на баркентине стрелковая команда, за круглым столом, стоявшем посредине, на двух дугообразных диванах расположились стрелки, свободные от вахты на пультах. Они внимательно смотрели в приподнятый над столом прозрачный куб галоэкрана, на котором проецировались планы попавшего в беду лайнера «Боливар-57». Активированные сенсорные панели компьютерных терминалов на блестящей столешнице мигали сигнальными клавишами.

— Ну, вроде всё, — задумчиво проговорил Белый Волк и провёл пальцем по столу, разворачивая схему. — Мы предусмотрели все возможные варианты.

— Всё равно всё будет не так и не в тот момент, — пожал плечами Оршанин, откинувшись на спинку дивана. — Но, по крайней мере, мы изучили место действия и продумали наиболее часто встречающиеся варианты развития событий.

— Всё предусмотреть невозможно, — проворчал Карнач, запустив пальцы в свои густые чёрные кудри. — Но когда наловчишься решать теоретические задачки, легче сориентироваться на практике.

— С техническими проблемами мы справимся, — произнёс Игнат Москаленко, — а вот…

— Только не надо про магию! — болезненно поморщился Валуев.

— А это реалии нашей жизни, — усмехнулся тот. — Тебе Сан Саныч Азаров всё подробно разъяснил.

— Магия — это не по нашей части, — отрезал Белый Волк и приложил палец к зелёному кружку справа от своего терминала. Из столешницы беззвучно высунулась серебристая пластинка, которую он, поднимаясь, вытащил из гнезда. — Я к командиру с докладом. Карнач, сменишь на центральном пульте Мангуста, Оршанин — на пульте контроля Хэйфэна. Остальные — в зал, на тренировку.

Он вышел из помещения. Карнач, повернув голову, проводил его взглядом, потом улыбнулся и посмотрел на товарищей.

— Почему никто не мчится в спортзал?

— Потому что спортзал никуда не убежит, — Оршанин потянулся, глядя в потолок. — Это де Мариньи завёл этот порядок с бесконечными тренировками, чтоб жизнь без командира малиной не казалась. А Дарья Ивановна суеты не любит. У неё всё строго по плану и расписанию. Тренировка, — он поднял руку и посмотрел на экран радиобраслета, — должна начаться через полчаса. Так что, у вас, мои милые, есть время расслабиться и пропустить по стаканчику… безалкогольного коктейля.

Он встал и подошёл к подсвеченному розовым цветом бару, сделанному из сплавленных кристаллов искусственного кварца. К нему присоединился Карнач.

— Ребята, а вы видели дочку командира? — неожиданно спросил Валуев, повернувшись к ним.

— Видели, — помрачнев, кивнул Карнач.

— Не очень она на маму с папой похожа, — продолжил тот свою мысль.

— По-моему, это не твоё дело, Ваня, — нахмурился Москаленко.

— Да уж, — пробормотал Оршанин, подав Карначу бокал с разноцветным коктейлем. — Как говорится, не в мать, не в отца, а в проезжего молодца.

— Хорошо, если в проезжего, — кивнул Карнач. — Хуже если в пролётного…

— Слушайте, кончайте! — неожиданно разозлился Москаленко. — В конце концов, она может быть в деда или в бабушку!

— У профессора Северова карие глаза, у его супруги — такие же, как у дочери, — заметил Оршанин.

— Кстати, твой гнев, Игнат, говорит о том, что ты думаешь о том же, о чём и мы, — проговорил Карнач. — Это было бы не наше дело, если б мы не имели в виду одно и то же, а именно то, что девочка родилась именно после того полёта, когда мы встретили это существо. И она не была бы так на него похожа.

— Да, — проговорил Валуев, — до этого момента я не верил, что это вы привезли на Светлозерье демона.

— Да не было никакого демона! — пожал плечами Донцов.

— В том-то и дело, Саша, что был, — вздохнул Кирилл. — Я его видел, ребята видели, инспектор Куренной тоже видел.

— Ну, и куда он делся?

— Да кто ж его знает? Только как бы не объявился дочку навестить.

— Ну, что ты несёшь! — воскликнул Игнат. — То, клянёшься в любви и преданности командиру, слезу пускаешь, что она тебе жизнь спасла, а теперь всякие гадости про неё говоришь!

— Я не её имею в виду, — спокойно возразил Оршанин. — Только доктор наш колдовством занимается.

— Да что ты говоришь! Пойди в библиотеку, возьми любую книгу по демонологии и почитай. Там чёрным по белому написано, что у демонов не может быть потомства. Это только людям дано плодиться и размножаться естественным путём.

— Погоди, — поднял руку Валуев, — но демоны соблазняли женщин.

— Если тебе нужны подробности, то по свидетельствам демонологов, они использовали семя, похищенное у нормальных мужчин.

— Так, ребята, о чём мы говорим! — воскликнул Донцов. — Бред какой-то! Мало того, что мы тут демона с собой возим, так теперь ещё командир с ним шашни крутит, а док ей в этом помогает.

— Ты как не на «Пилигриме» служишь… — начал было Оршанин, но Донцов его перебил:

— Кончай базар! Приказ командира слышали? В спортзал! Быстро! Оршанин и Карнач — на пульты, принимать вахту!

— Слушаюсь, капитан, — Оршанин нехотя поставил недопитый стакан на барную стойку и повернулся к Карначу. — У нас, Саша, с субординацией строго. Если старший по званию сказал, значит, берём под козырёк.

Донцов, Валуев и молчавший во время разговора Стаховски вышли из отсека. Карнач проводил их взглядом и, убедившись, что за ними закрылась дверь, обернулся к Оршанину.

— Ты же понимаешь, о чём я говорю!

— Понимаю, Саша, — кивнул Кирилл, — но мой тебе совет: насчёт Северовой здесь ни под каким видом рот не открывай. По шее наваляют — только споёт! А не дай Бог, старпом узнает, тебе вообще головы не сносить. Здесь не только я у командира в вечных должниках хожу. Ей каждый чем-то по гроб жизнь обязан, и за неё в огонь и в воду…

— Кирюша, ты же знаешь, я сам к Дарье Ивановне нежно и трепетно!.. — воскликнул Карнач. — Если б не она, я б до сих пор по задворкам Галактики шатался и волком выл. И что-то худое про неё говорить и думать не могу. Но дело-то не простое. Все мы знаем, что демон был. Ты его только в хрустальном шаре видел, а мы с Ваней и Игнатом — живьём. Я его глаза в жизни не забуду. И у девочки — точно такие же. Ведь неспроста! И доктор…

— Насчёт доктора тоже осторожнее, — понизив голос, произнёс Кирилл. — Особенно при Мангусте и Кроу. Он их с того света вытащил. Стаховски тоже за него глотку перегрызёт. Да и я до сих пор своими ногами не без его помощи хожу.

— Да я в его врачебных талантах не сомневаюсь! Только что-то с ним не так. К тому же никто до сих пор не знает, откуда он взялся. Никаких сведений о его прошлом. И, по правде говоря, на этого демона он похож. Что-то неуловимое есть, и в лице, и в манере. Игнат потому за ним, как щенок и таскается. Он же к демону ближе всех подошёл. Что тот с ним сделал, не знаю, только парнишка наш сильно по нему скучает, потому и к МакЛарену липнет.

Оршанин промолчал, но припомнил вдруг, как когда-то, в самом начале их знакомства проговорился доктор, что был в аду. Что он имел тогда в виду, Кирилл не понял, только глаза его в тот момент так полыхнули адским пламенем, что всякое повидавшему Кириллу стало не по себе. А потом вспомнилось, как расширились зрачки у Антона Вербицкого, и предательски дрогнул голос, когда он заговорил о какой-то тайне. «Ты меня о нём не спрашивай. Я не знаю, что с ним произошло, и знать не хочу. Меня это не касается». А потом припомнился и золотистый свет, который лился из ладоней доктора в почти умершую инопланетную птицу, и как эта птица вдруг встрепенулась и ожила. И как изменился за этот год доктор МакЛарен, вдруг сменил элегантные костюмы и шёлковые свитера дома моды Де Лорма, которые носил вне звездолёта, на потёртые джинсы, отрастил волосы, вставил в ухо серьгу, стал резок и насмешлив с членами экипажа. Он словно, установил дистанцию, не подпуская к себе слишком близко никого, кроме старпома де Мариньи и, конечно, командира.