Уничтожитель (СИ) - Косарев И. С.

— Это очень легко, — ответил Корней, — Такой порядок вещей считался справедливым, пока дворяне в обязательном порядке несли военную службу, защищая крестьян от внешних врагов: от угона в рабство для продажи на невольничьих рынках Азии, например. Как только дворяне освободились от обязательного служения общественным интересам, вся справедливость пропала. Аналогия применима и к Вашему случаю. Я допускаю, что Вы или кто-то из Ваших предков обладали уникальными навыками и чертами характера, техническими знаниями и организаторскими способностями, которые позволили людям заселить околоземную орбиту. Но собравшиеся-то за столом, которые надевают лифчик от купальника поверх вечернего платья, какое к этому имеют отношение? Я же отлично знаю эту систему изнутри, я работал на человека с зелёным рейтингом. Моя нанимательница даже не сама верифицировала решения своей электронной подписью, за неё это делали её любовницы и любовники, потому что она, по большей части, пребывала в невменяемом состоянии из-за цифровых наркотиков.

Возражение прилетело из середины стола. Сидевшая там по левую от Сигизмунда руку женщина в замшевом жакете и плавательной шапочке сказала:

— Во-первых, господин Мохов, не думали ли Вы, что это лично Вам не хватает квалификации, чтобы оценить полезность вклада того или иного обладателя зелёного рейтинга в общественную жизнь? Во-вторых, Вы так нападаете на зелёный рейтинг, будто не понимаете, что космос — это сверхагрессивная среда, и здесь случайных людей нельзя допускать до принятия сколько-нибудь важных решений. Здесь нужно стабильное, устойчивое развитие, здесь цена ошибки — это тысячи человеческих жизней, и именно рейтинговая система позволяет эти жизни сохранить, милостиво просим.

Опять гиноид оказалась рядом со Стешей, очередная попытка взлома закончилась неудачей.

— В существующем виде рейтинговая система позволяет сохранить текущее состояние общества, — ответил собеседнице Корней, — и персонально Вашей семье — Ваше во всех отношениях роскошное положение. Я совсем не против рейтинговой системы вообще, но сейчас она устроена так, что позволяет зелёный рейтинг, фактически, наследовать, и вся вот стабильность и устойчивость, она в первую очередь про это. Про то, чтобы Вы и Ваши дети, зачатые и рождённые естественным путём и вырастающие с настоящими родителями, в отличие от миллионов других орбитальных жителей, и дальше вели приятную жизнь, гуляли по паркам, летали друг к другу на приёмы и вечеринки в особняках, прилагая для этого минимум усилий. В большинстве своём вся прослойка с зелёным рейтингом перестала участвовать в создании общественных благ и сосредоточилась на люксовом потреблении, превратилась в паразитов, иными словами. Иначе мы бы жили уже на орбите Марса. А паразитов надо уничтожать, они мешают здоровому развитию общественного организма.

Стеша впервые испугалась Корнея. В собравшихся за столом Ястребовых девушка видела людей, пускай странных, пускай настроенных причинить ей, Степаниде Голуб, вред, но, так или иначе, людей, которых можно было, она надеялась, изменить, приспособить к жизни в новом обществе, что рисовали идеологи партии Ad Astra. Корней же, показалось девушке, смотрел на своих странно наряженных собеседников, как на функцию, которая мешала ему сложить правильное уравнение, и которую поэтому следовало удалить. «Интересно, как он смотрит на меня? — задумалась девушка, — как на человека или тоже как на функцию, которая помогает или хотя бы не мешает ему Почему же он решил помочь мне тогда, на Северодвинске?»

В разговор вступил молодой парень, ещё подросток, сидевший на той же стороне стола, что и Стеша с Демидом. Ломавшимся голосом он заявил:

— Я, кажется, понял. Дело в программной ошибке. Воспитанием рождённых по контрактам детей занимаются специально обученные нейросети. Иногда в работе программ происходит сбой, и у ребёнка сохраняется тоска по традиционной семье. Вероятно, это произошло и в Вашем случае, господин Мохов, позже тоска переродилась в зависть. Так что и Вы, и все Ваши умозаключения — это просто программная ошибка, такие вещи неизбежно случаются в работе любой, даже самой надёжной системы. После того, как я её устраню, попутно подправив некоторые семантические моменты в Лексигоне, революционные партии постепенно прекратят своё существование, потому что поток рекрутов для них иссякнет, милостиво прошу.

Стеша чуть улыбнулась. Гиноид захвачена.

— Во-первых, если бы это было случайной ошибкой, небольшой флуктуацией, у партий не было бы такой массовой поддержки.

Бритая наголо дама во фраке и полосатом шарфе перебила Корнея:

— Так поддерживают все не Ad Astra, а Ваших конкурентов, адептов персонального террора. Они как-то обращались ко мне, кстати, предлагали устранить одного там промышленника, мешавшего моей сделке, за смешные кредиты, даже не за токены, милостиво прошу. Я отказался, само собой, мне для решения таких проблем достаточно видеозвонка, хотя некоторые обладатели зелёного рейтинга не брезгуют их услугами.

— Хорошо, я уточню, — продолжил Корней, — не у партии, а у революционных идей. А во-вторых, я так понимаю, всеми этими куклами, сидящими за столом, довольно тяжело управлять одновременно. Даже гардероб нормальный не подобрать, я прав?

Сигизмунд Ястребов трижды хлопнул в ладоши, дотронулся пальцами до белых полей своего цилиндра и, довольно улыбаясь, проговорил:

— Снимаю шляпу перед Вашей проницательностью, господин Мохов.

Не уследившая за логикой событий Стеша на миг выпала из разговора и заметила, как изменился заполнявший пространство свет. Из бодро-яркого, полуденно-белого он сделался успокаивающе рыжим. Трели вечерних птиц наполнили воздух, долетая до стола с окраин регулярного парка.

— Что случилось со светом и… со всем? — шёпотом спросила девушка у Морозова.

— Симуляция земного вечера, — ответил Демид, — потом, очевидно, придёт ночь, и станет совсем темно.

Столько раз она наблюдала подобное в симах, но реальность оказалась совсем непохожей на своë виртуальное отражение. Или Стеше просто попадались плохие симы с простыми, дешëвыми алгоритмами. Корней, между тем, спрашивал Сигизмунда:

— Могу я узнать, зачем всё это? Зачем этот ужин, этот разговор, зачем нас вообще сюда притащили?

— Конечно, — кивнул Ястребов, — дело в той заразе, которую передал Вам двоим господин Морозов. Ваши люди назвали её «пурпурный уничтожитель», изначальное её название — «Программа лояльности «Слово и дело». Около сорока лет назад несколько самых влиятельных кланов, в том числе Морозовы, Ястребовы и Салтыковы, захотели устроить большой передел собственности. Мы понимали, что открытый конфликт просто-напросто разрушит общество из-за тесный экономических взаимосвязей между кланами, и победителей в нём не будет. Поэтому мы решили дать нашим кланам конкурентное преимущество, которое в долгосрочной перспективе обеспечит нам доминирование, незаметно подтачивая силы не попавших в союз кланов. Мы решили устранить в наших кланах внутрисемейные конфликты и обеспечить максимальную лояльность каждого отдельного члена общим интересам. Для этого была разработана программа «Слово и дело». Она должна оценивать лояльность носителя через его поведение: его слова, поступки, социальные контакты, — и, если лояльность оказывалась слишком низкой, сводить носителя с ума приступом кибербезумия. Активы в таком случае наследовал более лояльный опекун. Её внедрили всем членам кланов, участвовавших в её разработке, и на протяжении трёх лет устанавливали всем новорождённым. Как раз эти три года понадобились программе для первичного сбора данных. Потом случились первые кризисы. Мой клан, Ястребовы, стал одной из жертв. Программа решила, что у всех членов клана, кроме совсем немощных стариков и совсем несмышлëнных младенцев, лояльность была слишком низкой, каждый стремился, как оказалось, подсидеть и утопить каждого, каждый завидовал и хотел забраться повыше, так что одним страшным вечером всë семейство разом сошло с ума. Кроме младенцев и стариков, как я уже говорил, но их убили обезумевшие родители или, наоборот, дети. Ну и меня, потому что я в тот момент был патриархом клана, и мне было некуда стремиться. Нас пожрал дракон, которого мы и создали.